Зачем их звать обратно с небес?
Шрифт:
Энн заставала себя встать и минуту прислушивалась к боли в лодыжке. Немного ноет, но жить можно.
Она медленно побрела в гору. Ноги погружались в черную почву, устланную ковром из мертвых листьев, скопившихся здесь за многие листопады. Обходила валуны, хватаясь за молодые деревца и ветви, чтобы не соскользнуть вниз. Иногда мимо жужжа пролетала оса, но рой, похоже, успел уже где-то пристроиться.
Наконец она добралась до машины. Вопросов не осталось: колесо ударилось о валун и было безнадежно покорежено.
Энн
Спальный мешок, конечно, легкий, но слишком громоздкий, чтобы с ним разгуливать. Надо взять еду, сколько возможно, топорик, спички, запасную пару обуви.
Не оставаться же здесь. Где-нибудь она отыщет помощь. Может быть, удастся даже починить машину. А починит, что тогда? Она проехала всего-то несколько сотен миль, осталось — намного больше. Продолжать безумную одиссею или возвращаться в Манхэттен?
Новый звук заставил ее вздрогнуть — мягкий звук дерева, трущегося о металл и слабое жужжание, которое мог издавать только электрический мотор.
Кто-то едет! Ее выследили!
Страх обрушился на нее, и она припала к земле, сжавшись ничком возле разбитой машины, когда другая, пока еще скрытая зеленью, тихо вползла на дорогу.
Выследили!.. Ведь эта дорога никуда не ведет.
Сейчас машина доберется до гнезда и что начнется? Вряд ли осы будут довольны, что их опять потревожили.
Но вот ветви перестали хлестать кузов: мотор работал уже на холостом ходу. Не доехав до гнезда, машина остановилась.
Хлопнула дверь, и зашуршали чьи-то неторопливые шаги. Человек остановился. Повисла жуткая тишина. Опять шелест шагов по листьям, снова тишина.
Человек прокашлялся, будто собираясь заговорить, но передумал, словно не хотел нарушать безмолвие леса.
Какое-то время он топтался на месте.
— Мисс Харрисон, где вы?
От удивления она приподнялась. Этот голос она уже слышала, да, несомненно!
— Мистер Саттон? — сказала она так спокойно, как только могла. — Я здесь. Осторожнее, гнездо.
— Какое гнездо?
— Осиное. На дереве, как раз перед вами.
— А с вами все в порядке?
— Относительно. Немного покусали. Понимаете, я врезалась в гнездо, машина съехала с дороги…
Она заставала себя замолчать. Слова вырывались слишком уж бесконтрольно. Надо взять себя в руки, истерики ей только не хватало…
Саттон сошел с дороги и спускался вниз, направляясь к ней.
Она видела, как он идет — большой, грубоватый человек с морщинистым лицом.
Он остановился и осмотрел машину.
— Отъездилась, — хмыкнул он.
— Колесо разбито.
— Да, заставили вы меня погоняться за вами…
— Но зачем? И как вы меня разыскали?
— Просто повезло, — сказал он недовольно. — Десятка два наших людей ищут вас повсюду. А мне просто повезло. Я поговорил вчера с людьми из деревни.
Он помолчал и добавил:
— Там, в доме, у развилки… Они
— Я дом не видела.
— Он чуть в стороне от дороги, наверху холма. Ко мне выбежала собака, только потому я его и заметил.
Энн встала.
— Что дальше? Зачем вы ехали за мной?
— Вы нам нужны. Есть вещь, которую можете сделать только вы. Дело в том, что умер Фрэнклин Чэпмэн.
— Что?!
— Инфаркт.
— Конверт, — закричала она. — Чэпмэн был единственный, кто знал…
— С этим все в порядке. Конверт у нас. Мы за ним наблюдали. Таксист отвез его на почту…
— Да, письмо было там, — кивнула она. — Я попросила его абонировать ящик под вымышленным именем, дала ему конверт, он отправил его сам себе и оставил лежать в ящике. Так, чтобы я не знала, где именно хранится письмо.
— Таксист был из наших, — пояснил Саттон. — Мы внимательно следили за Чэпмэном. Он казался больным, когда садился в машину.
— Бедный Фрэнклин, — вздохнула она.
— Он умер мгновенно. Никогда не знаешь…
— Но у него нет второй жизни…
— Знаете, его вторая жизнь куда лучше, чем та, которую сочинил Нетленный Центр…
34
Фрост сидел на крыльце и глядел на долину. Начинающиеся сумерки окутывали реку, низинную темную землю; над изломанной кромкой леса косо летела стая ворон, отправляясь куда-то на ночлег. На другой стороне реки тонкой светлой лентой между покатых холмов извивалась старая дорога.
Ниже по склону стоял сарай, стропила подгнили, крыша проваливалась. Рядом с сараем громоздилось какое-то сельскохозяйственное оборудование. На дальнем краю коричневато-желтого поля мелькнула тень то ли собаки, то ли койота.
Когда-то, вспоминал Фрост, лужайка перед домом была подстрижена, и повсюду красовались ухоженные цветочные клумбы. Изгородь регулярно красили и чинили, а теперь вся краска облезла, да и половина реек сгнила. Ворота главного въезда покосились, створка висела на одной петле.
Машина Моны Кэмпбел стояла, утопая в высокой траве, полностью скрывшей колеса, вытянувшейся почти до окон.
Машина тут неуместна, подумал Фрост. Человек бросил эту землю, и земле надо дать время прийти в себя после долгого рабства у человека.
Позади него мягко скрипнула дверь, Мона Кэмпбел вышла на крыльцо и села рядом.
— Приятный вид, — сказала она. — Вы не находите?
Фрост кивнул.
— Думаю, вам есть что вспомнить о днях, проведенных здесь.
— Да, конечно, — вздохнул Фрост. — Но это было так давно.
— Не так уж и давно, — возразила она. — Всего-то лет двадцать или того меньше.
— Здесь пусто. Одиноко. Все не так, как раньше. Но я не удивлен. Так и думал.
— Но вы пришли сюда. Вы искали здесь защиту.