Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки
Шрифт:
Между двумя этими событиями – 50 лет. За это время бег стал массовым увлечением. Раньше к тем, кто бегал в свободное время, относились с издевкой, а что касается женщин, то считалось, что это вообще вредно для их здоровья. Вплоть до 60-х годов женщинам не разрешали на соревнованиях бегать на длинные дистанции. А длинными считались все дистанции, превышающие 800 метров.
Когда в 1954 году Федерации легкой атлетики Германии предстояло принять решение о допуске женщин к бегу на 800 метров, ее почетный президент Карл Риттер фон Хальт обратился к голосующим с пламенным призывом: «Образ женщины сильно пострадает, если на такой длинной дистанции, как 800 метров, все увидят выражение изнеможения и страданий на ее лице». Когда федерация все-таки разрешила женщинам выступать на 800-метровой дистанции (82 голоса против 32), то Германское объединение спортивных врачей сделало заявление для прессы, в котором говорилось, что
Где-то в 1953 году сельский врач из Вальдниля позвонил в дверь дома, где жила семья Индерфурт, и начал убеждать мать в том, что ее тринадцатилетняя дочь (одна из пятерых) обязательно должна бегать. «Такой талант не должен пропадать!» – убеждал он. При этом врач все время говорил о какой-то «Элле». Оказалось, что он просто неправильно запомнил имя девочки – Мария.
В Вальдниле Германия практически уже заканчивается. До голландской границы – 20 километров, как и до ближайшего немецкого города Мёнхенгладбаха. С архитектурной точки зрения границ здесь не существует. Деревни в обеих странах выглядят одинаково: длинные ряды домов из коричневого кирпича. Мария Индерфурт, которая после свадьбы, состоявшейся 53 года назад, носит фамилию Штриклинг, безвыездно живет здесь со своим мужем Рольфом. Ей уже за семьдесят, у нее молодые глаза, и она кажется спокойной во всем: и в движениях, и в разговоре. «Чем же еще было заниматься девочке в Вальдниле? – рассказывает она. – А тут еще сам доктор заявился – такая честь». Мария вместе с несколькими подругами возглавила движение увлеченных бегом в округе и тем самым боролась за «освобождение женщин», как заявлял тот врач на конференциях в Нью-Йорке и Токио. Впоследствии она была награждена крестом «За заслуги», но это все, по ее словам, мелочи. Мария Штриклинг, урожденная Индерфурт, даже не помышляла о том, что способствует зарождению такого масштабного движения. В 1953 году, когда ей было 13 лет, она уходила из дому на пробежки по одной-единственной причине – чтобы не мыть посуду после обеда.
Все началось с того, что как-то раз в поисках новых впечатлений Мария отправилась в турпоход со скаутами. Туда, в отличие от католических молодежных организаций, брали и девочек. На третий день похода, в субботу, вожатый объявил, что в ближайшем местечке сегодня состоится кросс. Кто хочет побегать, освобождается от дежурства на кухне. Не задумываясь ни на минуту, Мария Индерфурт вызвалась участвовать.
В 1953 году призы в кроссе разыгрывались в категориях «женщины» и «школьницы», что само по себе было парадоксально, так как на стадионах аналогичные дистанции женщинам были запрещены. Однако этот запрет не был продуман до конца, потому что вводился под влиянием не разума, а эмоций. На Олимпийских играх 1928 года в Амстердаме после финиша почти все участницы забега на 800 метров в изнеможении повалились на землю. Судьи и журналисты в ужасе смотрели на совсем не по-женски искаженные лица и глаза бегуний. В одном из репортажей того времени было написано: «Разразился шквал негодования по поводу участия женщин в беге на 800 метров. Даже представители духовенства различных конфессий считают, что идти на такие испытания – это позор для женского рода». С позиций сегодняшних знаний объяснить подобное истощение спортсменок довольно просто. В 1928 году бег на 800 метров был для женщин совершенно неизведанной областью, поэтому в Амстердаме выступали и спринтерши, которые не тренировались на этой дистанции и по своей конституции для нее не подходили. Одна из них, японка Хитоми Кинуэ, начала бег на 800 метров слишком быстро и пробежала первые 200 метров менее чем за 30 секунд. Ее пример увлек за собой и всю остальную группу. Таким образом, истощение было неизбежно. Это ужасное зрелище произвело сильнейший эффект, и только что введенная дистанция была вновь запрещена для представительниц прекрасного пола, потому что женщина должна прежде всего оставаться женщиной. Однако в кроссовых забегах, как и прежде, могли участвовать и женщины, и девушки. Может, потому, что в лесу их никто не видел?
Таким образом, Мария Индерфурт без всякой тренировки вышла на дистанцию кросса. Будучи от природы сильной и в то же время быстрой (у бегунов на средние дистанции эти качества не противоречат друг другу, потому что являются врожденными), она заняла одно из первых мест, хотя некоторые конкурентки были старше ее на пять лет. Сельский врач Вальдниля Эрнст Ван Аакен наблюдал за этим бегом не только со спортивной, но и с медицинской точки зрения. Он придерживался теорий, которые противоречили некоторым тогдашним представлениям о здоровье школьников. Такие девочки, как Мария Индерфурт, могли помочь ему обосновать свои тезисы и внести серьезные изменения в повседневную жизнь западного общества.
Эрнст Ван Аакен из Эммерихана-Рейне в 30-е годы изучал в Боннском университете астрономию, философию и педагогику, а поскольку этого ему показалось мало, добавил еще и медицину. После Второй мировой войны, когда встала задача по исправлению многих поломанных жизней, он в 37 лет получил назначение в Вальдниль в качестве врача. Первые предпринятые им шаги удивили многих деревенских жителей. Он построил площадку для прыжков с шестом и начал тренироваться сам. Если врачи того времени предписывали при травмах и болезнях главным образом покой, то Ван Аакен рекомендовал больше двигаться. Физическая активность, особенно продолжительная и сопровождаемая спокойным дыханием, была, по его мнению, лучшим средством для сохранения здоровья. Эрнст Ван Аакен говорил: «Жизненная сила клеток организма поддерживается кислородом, который поступает с дыханием».
Домохозяйкам, которые приходили к нему с жалобами на головную боль или отечность ног, он назначал вместо лекарств бег трусцой по полям. Боксеров с сотрясением мозга он уже на четвертый день отправлял на медленные пробежки. Ключевым фактором жизни этот врач считал насыщение организма кислородом, а достаточное для здоровья и активной работы количество кислорода можно было получить, только бегая. О себе он писал в третьем лице: «Бег трусцой, чередующийся с ходьбой, впервые в мире опробованный в промежутке между 1947 и 1953 годами врачом Ван Аакеном в Вальдниле и рекомендуемый как начинающим любителям, так и опытным спортсменам, лечит и предотвращает многие заболевания, к числу которых можно, к примеру, отнести расстройства сердечно-сосудистой системы, нарушения сердечного ритма, некоторые виды сердечной недостаточности…» Далее следовали еще тридцать заболеваний и примечание: «Данный перечень ни в коем случае не является исчерпывающим».
Читая эти строки, не скажешь, что автор страдает застенчивостью и сомнениями в себе. Ван Аакен, сельский врач из глухой деревушки на Рейне, поставил перед собой цель исцелить мир от дефицита движения и готов был оповестить всех, что первым пришел к этой идее.
Во времена, когда признаком достоинства считалось двигаться как можно меньше, его тезисы стали сенсацией.
В беседе по телефону один из лучших учеников доктора, обладатель рекорда Германии в марафонском беге Манфред Штеффни выразил эту мысль следующим образом: «Поначалу все считали, что он с приветом».
Зачем бегать по полям и лугам, если у тебя нет планов выигрывать на Олимпийских играх? Люди ведь будут смеяться, если пожилой человек или женщина решат заняться спортом. Надо себя уважать! И что это за медленный бег? Полный абсурд: бегают как раз ради скорости, а для всех остальных случаев существует ходьба!
Но непонимание не разочаровывало Ван Аакена, а, наоборот, только подстегивало его. Он начал активно пропагандировать занятия бегом среди жителей Вальдниля, и прежде всего среди женщин и детей, то есть тех, кому бег на длинные дистанции считался противопоказанным. Когда спустя несколько дней после того кросса Эрнст Ван Аакен позвонил в дверь дома Индерфуртов, у него в руках были новенькие шиповки. В семье был один велосипед на пятерых дочерей, мать после смерти мужа должна была растить их в одиночку на пенсию по потере кормильца. И тут на пороге появляется доктор, уважаемый человек, причесанный, в костюме и галстуке – просто образец серьезности и приличия. Глядя на нее своими сияющими голубыми глазами, Ван Аакен объяснил, что шиповки – это подарок для Эллы (то есть Марии), – если она решит заняться бегом. И мать в тот момент вовсе не считала, что бегать – это странное и недостойное занятие для девочки. Она рассказала, что и сама в школе была среди самых быстрых.
Группа бегунов собиралась по вечерам в приемной врача на Дюлькенерштрассе. В нее входило около десяти человек разного возраста, которых доктор нашел на соревнованиях и во время врачебных обходов. Одна из девушек, Анни
Педе, жила в Эльмпте, в 13 километрах от Вальдниля. На тренировки она добиралась на велосипеде.
Все дожидались в приемной, пока Ван Аакен примет последнего пациента, а потом вместе с ним отправлялись на пробежку.
Ван Аакен был женат, в семье было семеро детей. Как вспоминает Мария Индерфурт, его жена не имела к бегу никакого отношения, и доктору приходилось вести двойную жизнь: с одной стороны – семья, с другой – бегуны. Нетрудно было определить, с кем он проводит больше времени.
Врач отмерил десятикилометровую дистанцию вокруг Вальдниля с помощью велосипеда. Он приклеил к шине кусочек пластыря и, пользуясь этой отметкой, измерил окружность колеса. А затем покатил велосипед по полям и лесам, считая каждый оборот: один, два, три… 6667, 6668, 6669… пока не получился круг длиной 10 километров.
Участники бежали 10 километров в умеренном темпе. Юношам разрешалось отделяться от группы и забегать вперед, чтобы выплеснуть энергию. В конце круга они делали два ускорения: одно – на 1000 метров, а второе – на 300 метров.