Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки
Шрифт:
Как и многие бегуны, Штефан Воллебе никогда не предавался абстрактным размышлениям, зачем он бегает. Бег – это не повод для философских размышлений. Поэтому мой вопрос о том, за что он любит бег, застает его врасплох. «Мне кажется, поначалу мне нравилось, что у меня все хорошо получается», – говорит он, немного подумав.
В свое время детский врач порекомендовала Штефану больше двигаться, потому что у него был слабый мышечный тонус, из-за чего тело выглядело обвисшим. Его записали на лечебную гимнастику для спины. Он лежал на животе и должен был имитировать движения ног при плавании брассом – 100 раз подряд. В то время врачи считали такое упражнение полезным. Чтобы избавиться от этой гимнастики, он записался в секцию легкой атлетики. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что бег на длинные дистанции дается ему
Штефан Воллебе постоянно включал в свои тренировки свободный бег в полном смысле этого слова. Он выезжал в незнакомую местность – Лорх или в долину Эрнстбах, – оставлял машину и начинал бегать, выбирая первую попавшуюся тропинку. Время от времени Штефан пытался сориентироваться, чтобы не заблудиться, и бежал дальше.
Иногда он натыкался на какого-нибудь рабочего из лесничества, но чаще всего бежал в полном одиночестве, ощущая себя частью природы. Бег сочетался для него с поиском и открытием чего-то нового. «Это трудно объяснить, – говорит Штефан, – но такой бег вызывал у меня состояние глубокого внутреннего покоя».
Иногда ему требовалось 80 минут, а иногда и 2 часа, чтобы вернуться к машине. Порой он доходил до пределов собственных возможностей, когда на незнакомой трассе у него не открывалось второе дыхание.
Кульминацией этого единения с природой стало увлечение горным кроссом. Штефан стал заниматься им довольно поздно, и произошло это случайно. До сих пор он одерживал победы только на ровной местности – в обычном кроссе или на тартановой дорожке. Только потому, что в легкоатлетическом клубе Висбадена «Олимпия» вместе с ним занимался чемпион Германии по горному кроссу, Воллебе однажды согласился выступить вместе с ним. Ему было 27 лет. Финиш дистанции находился на горе Тотер Манн в Шварцвальде. И хотя название этой вершины высотой 1300 метров вызывало странные ассоциации [2] , Воллебе с первой же попытки оставил у себя за спиной члена национальной сборной. Четыре года спустя он стал чемпионом Германии. Бег в гору – это нечто особое: «В таких забегах обратного пути нет. Если в обычном кроссе ты сдаешься и перестаешь бежать, то можно просто затеряться в толпе зрителей на обочине. Но здесь тебе приходится спускаться вниз под взглядами тех, кто бежит тебе навстречу. Со стыда сгореть можно. Поэтому хочешь не хочешь, а надо добраться до верха. И здесь ты тоже чувствуешь себя частью природы: при каждом шаге надо искать, куда поставить ногу, и обращать внимание на корни, камни, уступы скал. А когда ты наверху, то ощущение не передать словами. Ты в прямом смысле слова покорил вершину и теперь можешь любоваться горной панорамой под лучами солнца. Ты ощущаешь стук в висках, и дело тут не только в пульсе».
2
Toter Mann (нем.) – мертвец. – Прим. перев.
Уже в молодые годы – в 19–20 лет – Штефан Воллебе сам начал определять содержание своих тренировок. Помимо чистой радости движения, бег доставлял ему удовольствие тем, что развивал самостоятельность, самоорганизацию, дисциплинированность. Ему понадобились годы, чтобы окончательно уйти из большого спорта. И не только потому, что он так любил побеждать, но и потому, что в этом виде спорта ты сам можешь планировать свои тренировки и быть кузнецом собственных успехов.
Работа коучем помогла Штефану совершить переход к новой жизни. Он и теперь продолжает бегать, но главным образом для того, чтобы сопровождать своих учеников. Воллебе по-прежнему корпит над планами тренировок, но уже не для себя, а для других. В настоящее время под его опекой находится около пятидесяти бегунов, для которых он составляет индивидуальные программы. Успехом он считает теперь не только первые места, но и то, что во время прогулок в парке Ротехорн видит среди бегунов многих из тех, кто делал под его руководством первые шаги в магдебургской школе бега.
В программе Штефана Воллебе нет никаких чудес, но мне хватило одного вторника, проведенного на его «взлетно-посадочной полосе», чтобы понять, что под его руководством значительно легче стать заядлым бегуном, чем при самостоятельных занятиях. Предлагаемая им азбука бега не просто улучшает координацию движений, но и тренирует сердечно-сосудистую систему и
Мы прощаемся. Многие из участников пешком направляются по величественному мосту Штернбрюкке обратно в город, а я бегом проношусь мимо них. Меня переполняет энергия.
Навстречу мне попадается еще один бегун и спрашивает на ходу:
– Вы не могли бы точно сказать, который час?
– Совершенно точно: 19 часов 3 минуты, – кричу я в ответ, так как подозреваю, что ему действительно нужна точность до минуты.
Время для бегуна имеет прямо-таки культовое значение. Вся его жизнь состоит из соревновательных и тренировочных результатов. Я впервые за двадцать лет чувствую себя среди других бегунов как дома. Взглянув себе под ноги, я с улыбкой отмечаю, что здесь, в парке Ротехорн, даже на собачьих экскрементах видны отпечатки кроссовок.
Стиль бега
На мой взгляд, больше всего удовольствия после бега доставляет езда на поезде. Здесь я тоже могу предаваться мыслям и мечтам. А порой я делаю в поезде разминку – в переходе между вагонами, когда никого нет поблизости.
Возвращаясь из Магдебурга домой, я еще раз мысленно занимаюсь бегом вместе со Штефаном Воллебе.
Я представляю себе, как мы ускоряем темп на прямых аллеях парка Ротехорн, и вновь переживаю то чувство причастности к людям, которых больше никогда не увижу, но с которыми вместе бегал. Для меня бег – это прежде всего индивидуальная деятельность. Я люблю бегать в одиночестве. Это осталось у меня еще от занятий спортом, где я сам нес ответственность за свои результаты. Но бег может быть и социальным явлением, как считает один из самых известных исследователей этого вида спорта американский специалист в области эволюционной биологии профессор Дэниел Либерман. В одном из интервью он сказал: «На протяжении миллионов лет люди бегали группами. Я пытаюсь им подражать. Я всегда бегаю в компании друзей. Мы бежим и разговариваем, километр за километром. Это доставляет удовольствие, хотя данному аспекту спорта зачастую не уделяется должного внимания. Люди изнуряют себя на “бегущих дорожках” тренажерных залов. Кто-то цепляет наушники на голову, кто-то сосредоточен на показателях монитора, и каждый потеет сам за себя. Понятно, что любое движение приносит пользу, но под удовольствием я понимаю нечто другое».
Нам-то вчерашний вечер в парке Ротехорн доставил удовольствие. Но так ли думали те, кто наблюдал со стороны? Один бежал, втянув голову в закостенелые плечи, у второго руки болтались внизу, как плети, третий так напрягал мышцы лица, будто скорость передвижения зависела от силы надувания щек, четвертый наклонял корпус вперед так, словно его нос пытался обогнать ноги. С первого взгляда было понятно, почему Штефан Воллебе так уверен в том, что совершенствование стиля может дать самые лучшие результаты.
Стиль бега многих участников группы демонстрировал такие странности, что я, вспоминая об этом в вагоне поезда, всерьез засомневался в теории эволюции. Действительно ли человек создан для бега?
Одно из ключевых положений теории эволюции гласит, что 1,8 миллиона лет назад Homo erectus, научившись продолжительное время передвигаться на двух ногах, существенно отдалился от царства животных. Удлиненные ахилловы сухожилия, утрата волосяного покрова и появление пяти миллионов потовых желез (намного больше, чем у шимпанзе!) позволили человеку стать выносливым бегуном, который мог преследовать свою добычу до тех пор, пока та не падала замертво от перегрева. Потребление белков, содержащихся в мясе зверей, привело к росту мозга. И мы стали такими, как есть.
Но если человек – прирожденный бегун на длинные дистанции, то как объяснить, что многие из сегодняшних бегунов придерживаются стиля бега, который представляется нецелесообразным с точки зрения механики?
Неужели мы разучились бегать?
А может быть, на самом деле далеко не всем из нас предназначено передвигаться бегом?
Размышляя над этими вопросами, я звоню Герту-Петеру Брюггеману – директору Института биомеханики и ортопедии при Немецкой высшей школе физической культуры и спорта в Кельне. В сотнях экспериментов он анализировал различные движения тела, результатом чего стали такие научные работы, как «Тренируемость эксцентрического момента коленного рефлекса в спринте» и «Биомеханика ходьбы и пребывания в положении стоя на высоких каблуках». Последняя была направлена на разработку конструкции высоких каблуков, которые не так сильно нагружали бы пальцы ног и суставы.