Зачетная алхимия. Разозлить дракона
Шрифт:
— Это взятка? — сухо утонил дракон.
А я пожалела, что сейчас скована магическими наручниками и не могу ознакомить этого законника с инсталляцией: швабра, как форма гнева. А ведь этот уборочный инвентарь стоял в каких-то паре шагов от меня.
— Три фунта за испорченную от порошка одежду и затраты на целителей от синяков после удушения устроят? — невозмутимо уточнила я.
Если это и была мзда, то особо унизительного размера. Но предлагать больше — нарваться на обвинение в даче подмазки.
— Знаешь, адептка Страйкер. Я знаком с вами всего ничего, но уже убедился,
— Я сожалею, — произнесла как можно искреннее. Про себя же подумала, что за свои двадцать с небольшим успела сделать в этой много чего, за что стыдно. А то, чем я гордилась, было еще ужаснее! Но впервые я не могла определиться, к какой категории отнести мою первую встречу с драконом. — Но если вы будете преподавать в нашей группе, то мы все же вынуждены будем видеться.
— Тогда постарайся быть как можно менее заметной. А теперь возвращайся в аудиторию, — эти слова дались дракону непросто. А уж то, как он нехотя убрал заклинание оков… Но кажется, он мне все же поверил.
«Не поверил», — поняла я вечером, когда раздевалась перед сном, обнаружила на себе следящее заклинание. Оно было куда более искусное, чем то, которым дракон швырнул в меня на пирсе. А я-то понадеялась, раз на лекции законник не рычал, то все обошлось.
Видимо, дознаватель просчитал варианты, понял, что просто так припереть меня к стенке не получится, и решил установить слежку. Вот гад! Ну ничего! Я буду самой законопослушной горожанкой и образцовой адепткой. Назло всем дознавателям.
Из-за этой дурацкой следилки я вертелась в постели как уж на сковородке, не в силах уснуть. Было то жарко, то холодно, то слишком много одела, то мало… Я взмокла, словно боролась с этой проклятой бессонницей врукопашную. И победила она. Во всех трех раундах, уложив меня на лопатки, но не дав потерять сознания. Хотя я была бы рада нокауту, который продлился бы до самого утра. Но увы. Вместо желанного забытья мне достались напрочь мокрые ночнушка и постельное белье.
Я встала с кровати, щелкнула пальцами, зажигая светляк, оценила масштабы побоища и полезла в шкаф за чистой простыней, наволочкой и пододеяльником. Как назло, нашла только шелковые кипенно-белые. Прямо как для первой брачной ночи. На таких только чести лишаться и надежд на спокойный сон.
Но я давно уже лишилась совести, потому плюнула на условности и перестелила постель чем есть. А потом откопала на полках себе и пижаму. Она была симпатичной, в меру длинной и… тоже шелковой, дарившей телу прохладу.
— Буду сегодня спать, как царица, — прокомментировала я, глянув на себя в зеркало. — Или блудница, но из дорогого дома терпимости.
Знаю, что говорить вслух в одиночестве — не очень хороший знак, но звуки собственного голоса дарили мне спокойствие. Оно же, с учётом моего дерганного состояния, было куда важней, чем не то что приметы, диагнозы.
С такими мыслями я приоткрыл оконную створку, впустив в комнату свежий ветерок. Враз стало зябко, и я поспешила снова
Я столь прытко нырнула под одеяло, что… проскользила через всю кровать, точно через ледяную воронку и… вылетела с другой стороны, лишь чудом не убившись. Никогда я не думала, что шелковые простыни могут быть столь коварны! Дома-то я спала на батисте. Нежном и ни разу не скользком! А тут…
Пока я пыталась сосчитать черных воронов перед глазами, за дверью раздались торопливые шаги, а потом из коридора раздалось:
— Сестрица, ты там что творишь?
— Пытаюсь уснуть! — сдувая прилипшую ко лбу прядь, отозвалась я.
— Как-то ты громко пытаешься, — заметил Нар. — Как дракон в посудной лавке.
— Зато я очень тихо могу задушить непрошенных комментаторов — отозвалась я.
Братец, не будь дурак, пожелал мне кошмарных сновидений и испарился. А я предприняла вторую попытку залезть в постель и… пожелала той сволочи, которая распространила миф о том, что шелковое белье — самое лучшее, заниматься любовью только на нем. Чтобы чуть зазевался — и все — скользишь, летишь, материшься… и так пока стена с платяным шкафом не остановят.
Столь изощренное проклятье я изобрела, лежа недвижимой на кровати. Пришлось вцепиться в ее изголовье, чтобы не навернуться вправо или влево.
Перина подо мной при этом медленно продавливалась и спустя некоторое время я все же смогла углубиться, и попытки моего тела сбежать из кровати помимо воли хозяйки прекратились. А я смогла наконец уснуть.
Последней мыслью перед тем, как я окончательно потеряла связь с реальностью, было: надо сказать про метку дракона семье. Все же законник перестал быть исключительно моей проблемой и мог своим вниманием навредить нам всем.
А потом сквозь сон мне послышался скрип приоткрытой оконной створки. Я тихо приподнялась с постели. Судя по всему, ко мне пытались вломиться. И то, как это делали, вызывало отдельное возмущение! Ну нельзя же так непрофессионально-то! Кто так, всей ногой сразу, встает на подоконник. Да еще и в сапоге, а не подбитых войлоком ботинках! Еще и не проверяет ничего, сразу опираясь рукой об откос. А если бы там охранки были? И сущее невежество в воровском деле не озаботиться масленкой для того, чтобы петли были посговорчивее и не скрипели на все лады, и сонными чарами для нечаянных свидетелей.
А незваный посетитель, не увидев меня во тьме, между тем бесшумно спрыгнул на пол и, крадучись, следуя по пути тени, двинулся ко мне. Я не могла как следует рассмотреть его силуэт. Да и столь он важен, если спустя секунду от этого типа останется лишь пятно сажи на стене. Спонсором последнего было атакующее заклинание, которое вспыхнуло в моей ладони.
«Быстро же нашли нас враги отца, — промелькнула мысль, когда я замахнулась для броска. — Бертрандо без боя не сдаются!»
— Нидрик?! Что ты здесь делаешь? — выпалила я, хотя на занятии сто раз повторила, что Рохт для меня только на «вы» и исключительно «господин магистр». Зря старалась. В минуту опасности вылетели все заученные «вы».