Зачистка
Шрифт:
— А что, в «Сотке» свободно?
— Дык, — сказал мужик с железными зубами. — Мертвый сезон начинается. Все как обычно. Ты скажи лучше, где тебя носило?
— И чего у тебя с головой, — хохотнул второй, помоложе. — Или так теперь модно?
— Ну тя нах, — отмахнулся Мун от молодого. — За такие вопросы знаешь, чего бывает?
— Чего?
— Вот у него спроси, — авторитетно заявил седой и кивнул на мужика с коронками.
С шутками и прибаутками они оставили за спиной блокпост.
Мун и сам шел легко, как по парку Горького, и насвистывал.
— Чего это он все свистит? — заинтересовался Игрок.
— Moonlight and vodka, — напел бородатый в тон. Сверху посыпала снежная крупа. Холодная, плотная, неприятная. Мун петлял знакомыми переходами и с грустью думал о подступающей зиме. Одно грело, зимовать здесь не придется. Они срубят денег и…
И? Мунлайт вздохнул и вышел на площадку, которая могла претендовать на звание центральной площади. Фасад одного дома был увенчан вывеской «Арена», на стене другого красовалась стрелка с подписью «Сто рентген».
— Эй, Сберкнижка, как тебе местные реалии? На что похоже?
— На кино про wild wild west [1] . Только вывески «Салун» не хватает.
— Будет тебе салун, — пообещал Снейк.
Мунлайт тем временем нырнул под вывеску с рентгенами.
1
Дикий дикий запад ( англ.).
— Midnight in Moscow is sunshine in L.A., — пропел он. — Yes, in the good old U.S.A.
Последние повороты и закутки проскользнул ужом с каким-то неясным предвкушением. Словно ждал встречи со старым добрым знакомым. Скатился вниз по лестнице и уткнулся в вечно дежурящего на входе хмыря. Тот был уныл и молчалив, как обычно. Мун бросил ему автомат, подмигнул и, оставив попутчиков разоружаться, устремился в зал с такой прытью, что халдей не успел даже буркнуть свое коронное: «проходи, не задерживайся».
Зал был пуст. Не было даже привычного жужжания голосов. Только в дальнем углу выпивали двое бродяг, и еще один устроился прямо у входа с тарелкой чего-то дурно пахнущего. Бюджетный вариант, не иначе.
Бармен стоял за стойкой один. За те полтора месяца, что Мун его не видел, хозяин «Сотки» отожрался и погрузнел еще больше. Кроме того, отпустил густые, мохнатые, как мочалка, усы и напоминал теперь старого обрюзгшего моржа.
— Здрасьте, на фиг, — подкатил к стойке Мун. — Ты это к зиме приготовился? Жирок нарастил?
— На себя посмотри, — в тон ему отозвался бармен, хотя было видно, что ему приятно встретить давно не виденное лицо старого знакомца.
— А со мной-то чего не так?
—
— Шутник.
Мун поглядел на бармена. Да, этого заведения ему, наверное, будет не хватать. И этого барыги тоже.
— Пива лучше налей.
— Кружку?
Сталкер отклонился назад от стойки, посмотрел на застрявших при входе попутчиков. Качнулся обратно.
— Три.
Бармен нагнулся, крякнул и снова распрямился, выудив из-под стойки три кружки. Переваливаясь с боку на бок, как здоровый жирный гусь, добрался до холодильника, выудил три бутылки пива и вернулся обратно. Пробка отлетела со щелчком. Пиво золотистой струйкой потекло по стеклянным стенкам, заполняя кружку и поднимая жиденькую волну пены.
— Только учти, — важно поведал барыга. — У нас сезонное повышение цен.
— Учел уже, — усмехнулся Мун. — Сезонных скидок у тебя отродясь не было.
— Жизнь дорожает, — поведал бармен.
Мун подхватил наполнившуюся кружку и сделал жадный глоток.
— Давай-давай, расскажи мне, старый спекулянт, про инфляцию. А Сынка куда дел? В рабство продал от безденежья?
— В Севастополь уехал. У него там тётка, — вздохнул бармен. — Обещал вернуться в апреле. Надеюсь, не передумает. С тебя…
— Погоди, счетовод, — перебил Мунлайт. — Еще рано. Сделай чего-нибудь пожрать побольше и посытнее, чтобы накормить двух голодных мужиков.
Бармен с удивлением поглядел на седого. Потом перевел взгляд Муну за спину. Тот обернулся. От входа к стойке заворачивали Снейк с Игроком.
— Этих, — кивнул Мунлайт.
— А сам чего?
— Ты же меня знаешь. Я уже пиво пью. На кой мне жратва? Кальмары есть?
— Есть, — отозвался бармен, вытаскивая из-под стойки, как фокусник из коробки, здоровую пачку сушеного кальмара.
— Свежие?
— Относительно.
— Значит, просроченные, — пояснил Мун вставшему рядом Игроку.
Тот выглядел вконец уставшим и нервозным, как истеричка во время менструации. Казалось, только тронь, разорется на весь бар. Но белобрысый, при всем при том, в руках себя ещё держал.
— На дату посмотри, да и все, — буркнул он.
— В тот день, когда хоть на одном товаре, проданном в этих стенах, будет стоять срок годности или дата выпуска, в радиусе тридцати пяти километров передохнут все слепые псы, — патетически поведал Снейк.
Бармен на остроты в свой адрес не реагировал. Он теперь был занят готовкой. Хотя готовкой это мог назвать только студент или сталкер. Из глубокозамороженных, покрытых даже не инеем, а снежной коркой картонных коробок были добыты пластиковые лоточки с чем-то одеревеневшим. Первый из них уже крутился в замызганной микроволновке, второй стоял рядом и ждал своей очереди. На коробках сквозь проталины светилась надпись: «готовый обед».