Задание на всю жизнь
Шрифт:
Кольцо вокруг «Милли Иттихад» сжималось, над ее лидерами нависла угроза ареста. ЧК внимательно следила за каждым шагом муфтия. Но враг был опытен и хитер, и слежка не осталась для него незамеченной. Садретдинхан решил немедленно скрыться из Ташкента.
— Самый верный выход — влиться в войска ислама и оттуда руководить деятельностью преданных нам мусульман… — таково было единодушное решение лидеров «Милли Иттихад».
Муфтий согласился.
Но кому доверить печать и список членов организации? Взять с собой — опасно. Попадешься этим сынам шайтана — и все пропало! А организация должна существовать! Муфтий и не думает сдаваться, он полон надежд. Нет, он еще создаст Великий Туран, и тогда вся власть в Туркестане будет принадлежать ему, председателю «Милли Иттихад» Садретдинхану!
А пока нужно было торопиться в путь. Печать и список членов организации он после долгих размышлений оставил в Ташкенте консулу одной из иностранных держав.
— Придет час, — высоким голосом сказал он, — и вы вернете все это мне или же моему человеку.
Консул сочувственно наклонил плешь.
Когда стемнело, муфтий двинулся в сторону Куйлюка. На рассвете он уже был в Пскенте, в доме местного казия [11] .
— Никто не должен знать о моем прибытии, В путь выйду ночью.
11
Казий — судья.
Казий дрожал от страха, но почтительно и подобострастно улыбался.
Прячась от людских глаз, муфтий за несколько дней перевалил через Чаткал-Кураминские горы и после непродолжительного, но трудного пути добрался, наконец, до Ферганы. Он спешил в становище главарей басмаческих шаек — Шермухамедбека и Рахманкулбека. Только у них можно было найти спасение.
Три месяца пробыл муфтий у Рахманкулбека. Тигр был злобен и деятелен, он разжигал среди басмачей ненависть к Советам, призывал гнев аллаха на головы большевиков. Но неожиданно ему пришлось спрятать когти.
В одну из поездок он встретил в Фергане своего «друга» по организации — Хамдама. Тот работал в Ферганском военном комиссариате, и Садретдинхан лелеял план сделать из него второго Мадаминбека: войску ислама нужны были военные специалисты.
На этот раз муфтий ошибся. Он не мог не ошибиться, хотя был очень осторожен: ненависть переполняла его, и он полагал, что это чувство разделяют все истинные мусульмане.
А между тем большинство из них, в том числе и Хамдам, искренне желали лишь одного — мира и спокойствия. Когда-то Хамдам был обманут лицемерными лозунгами «Милли Иттихад», но потом, разобравшись в подлинном смысле деятельности Садретдинхана и его подручных, нашел в себе силы уйти и честно служить новой власти.
Муфтий напрасно раскрыл ему свои планы.
Теперь Садретдинхану пришлось встретиться с чекистами лицом к лицу.
Туркестанской ЧК руководил в то время соратник Дзержинского Яков Христофорович Петерс, стоявший и во главе операции по ликвидации шайки Садретдинхана.
Муфтия допрашивали в Ташкенте. Как и на предварительном допросе там, в Фергане, он все отрицал и ни в чем не признавался.
— Никакой организации не существует. Ни о каких документах не ведаю! Письма за границу — фальшивки!
Следователь ЧК хладнокровно и спокойно продолжал допрос. И неопровержимые факты и улики все же заставили муфтия заговорить — он согласился дать показания:
— Будем говорить по существу…
— Наконец вы пришли в себя, господин муфтий. От правды никуда не уйдешь. Теперь вам ясно, что отпираться нет смысла.
Муфтий, склонив голову, молчал.
— Скажите, когда была создана ваша организация?
— Насколько мне помнится, дней двадцать или месяц тому назад… — муфтий отвечал, не подниму головы.
— Эти даты не соответствуют действительности.
Муфтий безмолвствовал.
— Цель создания организации?
— Шариат, ислам… — пробормотал муфтий.
— В таком случае, о какой помощи вы просили в письмах, адресованных посольствам Англии и Японии в Кульжде?
— Никаких писем я не писал.
Следователь вынул из дела два листа плотной бумаги, на которых под арабским текстом стоял ряд подписей и черная печать.
— Кто это писал?
— Не знаю.
— Вот заключение экспертизы! Почерк без сомнения ваш и подпись ваша, узнаете?
Муфтий молчал.
— В этих посланиях вы, господин муфтий, умоляете Англию и Японию помочь вам оружием. Для чего? Против кого вы хотите бороться?
— Это неправда, вы клевещете на меня! — вне себя от страха закричал муфтий. — Мы в целях воспитания национальных кадров послали двух своих людей учиться, только и всего! — Глаза его бегали, он понимал, что попался.
— А вы не припомните, что было в послании? — следователь был неумолим.
Муфтий опять промолчал.
— Могу напомнить. Слушайте… — чекист начал читать: — «На имя высокого Британского представительства в городе Кульдже» — и второе: «На имя высокого представительства Японского правительства в Кульдже». Слышите, господин мулла Садретдинхан?
Муфтий то бледнел, то вновь заливался краской. Наконец он понял, что придется принять все обвинения, и подписал протокол допроса.
Вот что было в послании «Милли Иттихад», составленном Садретдинханом:
«…После роспуска Кокандского правительства власть и его войска находятся в руках комитета «Национального объединения», которые до сего времени со всей решительностью и упорством ведут войну против советской власти. Бухарское и Хивинское ханства в настоящее время переживают тяжелые дни и находятся в состоянии разорения. Комитет «Национального объединения» в Бухаре, Хиве и Туркестане обращается к правительству Великобритании через его Представительство в Кульдже с просьбой взять под защиту народы Туркестана, находящиеся сейчас под гнетом иноверцев… Просим оказать нам помощь и поддержку всеми силами и необходимым оружием. Предъявители сего наделяются широкими правами для ведения переговоров по этому вопросу…»
Для чего муфтию необходимо было так красочно и гиперболично описывать деятельность «Милли Иттихад»? Конечно, для того, чтобы урвать у зарубежных покровителей кусок побольше.
«Нападайте на Туркестан, здесь вас встретят с распростертыми объятиями. Сейчас самый подходящий момент! Нападайте как можно скорей. Мы ждем!» — вот каков был истинный смысл его последний.
«Милли Иттихад» навлекала на голову своей страны, своего народа страшное бедствие и разорение.
И вот организация предателей была раскрыта.