Задохнись моим прахом
Шрифт:
Пошатываясь и слегка постанывая от боли, я пошла с ребятами за припасами. Рядом со мной шла Пруденс, которая была рада меня видеть. Она провела рукой по моим волосам. Видимо и ей тогда успели рассказать про мои капризы.
Но она не стала меня уговаривать. И я впервые порадовалась, что она, в принципе, не может разговаривать.
Пока мы шли, то передавали друг другу карту города. Конкретно карты южного района не нашлось, поэтому у нас была нарисованная по памяти одного из ребят карта Подесты. Такая себе, но другой у нас не было. Пришлось даже перерисовывать ее в некоторых местах.
Туман так и не исчез за утро. В некоторых местах он даже наоборот усилился. Впереди шли парни, осматривая все вокруг. В места, где мы совсем теряли способность видеть, они сначала шли сами, а потом, если все было хорошо, звали остальных. Каждый раз, когда они заходили в эту белую пелену, я боялась, что они так и не выйдут из нее. И в нашем отряде станет еще меньше человек. Но они каждый раз возвращались. Правда по их лицам было видно, что они сами были рады тому, что какой-то монстр не утащил их в канализацию.
Парни, шедшие сзади нас, иногда помогали мне. Когда я на минуту останавливалась посреди дороге, переводя дыхание и хватаясь за ногу.
– Положи мне руку на плечо, – сказал один из них и буквально тащил меня на своем горбу метров пятьсот. После чего передал другому.
И еще раз, также по новой.
Стыдно признаваться, но тогда я приняла этот жест доброй воли как само по себе разумеющийся факт. Ведь я же девочка! Да еще и маленькая, и раненная. Я не обращала внимание на то, как им было тяжело проявлять себя как джентльмены. Даже не спросила их имени. Просто принимала их доброту как данность и, мило улыбаясь, благодарила.
Один из этих парней слегка покачивался, когда вел меня вперед. Мне показалось, что он еще не отошел тогда от вчерашней пьянки. Конечно, война войной, но как-то надо же сдерживать себя! Особенно если знаешь, что завтра на вылазку…
Но высказывать тогда недовольство было не в моем положении. Другие бы вряд ли согласились мне так помочь. Особенно девочки, которым не нравилось такое внимание к калеке.
Пока мы шли, я вспомнила, какой был важный тогда день. Нет, не только тем, что меня наконец-то взяли на вылазку. Это было 6 июня – день рождения Джереми. Его восемнадцатилетие. Интересно, празднует ли он сейчас? Я надеялась, что да. В компании каких-нибудь ребят, с которыми он спасся из университета и ждет возвращения домой. Или даже уже дома. Эта светлая мысль не покидала меня.
Даже больше – благодаря ей я и жила.
Где-то через час пути мы наконец вышли на тропу, где этот проклятый туман рассеялся. Это была открытая местность. Можно было подумать, что раньше там стояли дома. Об этом говорили сохранившиеся дорожки из камня и пыльные указатели. Теперь же это место было пустым и заросшем. Прямо как в настоящем постапокалиптическом фильме. Еще не хватало бегущих зомби со всех сторон, которые до этого тихо сидели в кустах.
Девочки начали рвать ягоды и яблоки с кустов и деревьев. Я даже не стала спрашивать не ядовито ли все это – лишь пошла помогать им. С собой у каждого были рюкзаки. У кого-то свои, у кого-то чужие. Я еще успела сохранить свой, который привезла из дома. И в очередной раз пожалела, что тогда, уезжая из родного города, не решилась взять рюкзак побольше.
Парни же пошли дальше исследовать местность. В последнее время, когда они не теряли надежду найти потеряшек, ребята доходили лишь до этого места, где росла рябина и яблоня. Но в этот раз, вместе со мной, они взяли еще парочку новичков. И видимо решили, что пора двигаться вперед.
– У нас кончаются консервы, – сказал один из них, – нужно дойти до ближайшей заброшенной улицы и поискать в магазинах. В прошлый раз мы нашли целый стеллаж и даже никого не встретили. Надеюсь, сегодня будет также.
Мы с девочками положили все, что собрали, в рюкзаки и пошли вслед за парнями. Я старалась класть ягоды в маленький карман, чтобы не раздавить в большом. Приходя обратно в школу, девочки давили из них сок, так как кроме воды больше ничего не было. Яблоки я спокойно покидала на самое дно.
Свернув на дорогу, я впервые, за все это время, словила ступор. Прямо на асфальте, даже можно сказать, на его середине, валялись трупы. Некоторые из них были не целыми, многие уже успели потемнеть. У одной девушки, лежащей почти без лица, на голове сидела ворона, выклевавшая глаз. В тот момент, как я это все увидела, он у нее как раз лопнул под напором клюва. И разбрызнул все содержимое по остаткам лица.
Мне всегда становилось дурно на уроках биологии. В этот раз моя рвота говорила сама за себя. Девочки, идущие сзади меня, обошли мое представление, а потом обошли и ту девушку, согнав при этом ворону. Пруденс подошла ко мне и подала свою бутылку воды. Мне льстило то, что она не брезговала, что кусочек моей блевотины бы попал в ее бутылку. Видимо она также блевала при своем первом разе. Поэтому спокойно подержала мои волосы, когда я решила блевануть еще раз. Напоследок.
Придя в себя, мы с ней пошли дальше. Впереди уже виднелись опустевшие магазины с выбитыми стеклами. Где-то из-под асфальта прорастала трава. Как будто после последней стычки прошло не три месяца, а три года. Трупы, валявшиеся вокруг нас, не кончались. Об один из них я даже успела споткнуться, снова почувствовав боль в ноге.
Мы с Пруденс пошли искать возможные лекарства в аптеку. Прилавок был весь в крови и мне не хотелось знать, расстреляли ли здесь кого-то или взорвали. Стеллажи были пустыми. Но внутри аптеки всегда есть склад. На котором правда тоже ничего не оказалось: только пустые бутылки и рассыпанные пилюли. Видимо кто-то принимал их прямо здесь. Мы стали шариться по полу. Возможно какая-нибудь таблетка завалялась под развалинами.
Но нет. Это был самый чистый, по наличию товара, магазин во всей округе.
Боль в ноге стала усиливаться. Столько километров я давно не проходила. Она будто кричала мне «Ты что творишь! Я же сейчас возьму и отвалюсь!». «А вдруг и правда отвалиться?», подумала тогда я. Но поскорее выкинула эти тревожные мысли из своей головы. Выходя из аптеки, я замедлилась, чтобы случайно не подвернуть лодыжку. Ребята еще не успели повыходить из своих магазинов. Я надеялась, что это потому, что у кого-то все-таки нашелся улов. И пока они не появились, я могла спокойно отдохнуть на лавочке. Точнее на том, что от нее осталось.