Задверье (Никогде)
Шрифт:
Ричард снова повалился по каменный пол. Откуда-то издалека донесся наставительный голос мистера Вандемара:
– Люди думают, что главное – ударить посильнее. Но это неверно. Чтобы было больно, необязательно бить сильно. Главное – знать, куда бить. Можно ударить совсем чуть-чуть, – например, вот так… – он ударил Ричарда в левое плечо.
Левая рука тут же отнялась. Острая боль разлилась по всему телу. Руку будто охватило пламя или сковало льдом. Или кто-то ткнул в нее электрошокером, включив его на полную мощность. Ричард застонал. А мистер
– …Но больно будет точно так же, как и от вот такого удара, хотя он и гораздо сильнее… – Он пнул Ричарда в бок.
Ричард вскрикнул и зарыдал. Ему очень хотелось сдержать слезы, но он не смог.
– Ключ у меня, – вмешалась Дверь.
– Если бы у тебя нашелся складной швейцарский нож, – с сожалением сказал мистер Вандемар Ричарду, – я бы тебе показал, что можно с ним вытворять. Впрочем, сгодилась бы и открывалка. И даже та штуковина, с помощью которой выковыривают камни из подков.
– Хватит, мистер Вандемар. Потом расскажете ему про швейцарский нож. Надо проверить, у нее ли статуэтка. – Мистер Круп порылся у Двери в карманах и вскоре вытащил обсидиановую статуэтку Зверя, которую дал ей ангел.
Тут послышался тихий, гортанный голос Охотницы:
– Про меня не забыли? Где то, о чем мы договаривались?
Презрительно фыркнув, мистер Круп бросил ей футляр для удочек. Она поймала его одной рукой.
– Удачной охоты, – сказал мистер Круп.
С этими словами он повернулся, и они с мистером Вандемаром зашагали вниз по лестнице, уводя с собой Дверь. Ричард лежал на полу и смотрел им вслед. Его охватило отчаяние.
Встав на колени, Охотница раскрыла футляр. Глаза у нее сияли.
– Что это? – простонал Ричард. – Тридцать сребреников?
Она медленно вынула копье из футляра и с восхищением провела по нему рукой – так, будто гладила животное.
– Копье, – просто ответила она.
Оно было отлито из красновато-желтого металла, похожего на бронзу. Одна сторона длинного лезвия была очень острой, другая – с зазубринами. На позеленевшем от времени древке выгравированы причудливые узоры, орнаменты, диковинные звери. Копье было футов пять длиной – от острия до конца древка. Охотница гладила его с таким благоговением, словно ничего красивее в жизни не встречала.
– Ты продала Дверь за какое-то копье! – воскликнул Ричард.
Охотница молча облизнула указательный палец своим розовым язычком, потом провела пальцем по лезвию, чтобы проверить, насколько оно острое, и радостно улыбнулась – отлично заточено.
– Ты меня убьешь? – спросил Ричард и даже удивился тому, что смерть вдруг показалась ему совсем не страшной, по крайней мере такая смерть.
Охотница посмотрела на Ричарда. Сейчас она казалась на редкость радостной и довольной, невероятно красивой и очень опасной.
– Большая честь – убить Ричарда Мэхью! – усмехнулась она. – Нет, ты меня не интересуешь. Меня ждет настоящая охота.
– Ты собираешься убить этим копьем Великого Лондонского Зверя,
Охотница посмотрела на копье так, как ни одна женщина еще не смотрела на Ричарда.
– Говорят, этим копьем можно убить кого угодно.
– Дверь доверяла тебе! И я тоже!
Она посерьезнела.
– Ну хватит уже.
Невыносимая боль начала утихать, хотя плечо, бок и колено по-прежнему сильно ныли.
– На кого ты работаешь? Куда они повели Дверь? Кто стоит за всем этим?
– Давай же, Охотница! Скажи ему всю правду, – прохрипел маркиз Карабас.
Он стоял в нескольких футах от Охотницы, нацелив на нее арбалет.
– А я все гадала, правда ты умер, или Круп и Вандемар соврали, – сказала Охотница, не повернув головы. – Мне казалось, тебя непросто убить.
Он с иронией поклонился, но не отвел взгляда и не опустил арбалет.
– Мне тоже всегда казалось, что тебя непросто убить. Но если моя стрела вонзится тебе в горло и ты упадешь с лестницы – то скорее всего, помрешь. Положи копье и сделай шаг назад.
Охотница осторожно положила копье на каменный пол, встала и отошла в сторону.
– Расскажи ему, Охотница, – велел маркиз. – Я-то сам все знаю. Непросто, конечно, было выяснить, кто все это затеял, но что ж делать. Скажи ему, кто стоит за всем этим.
– Ислингтон, – сказала Охотница.
Ричард замотал головой, словно пытался отогнать назойливую муху.
– Не может быть, – сказал он. – Я видел Ислингтона. Он ангел! – Помолчав, он спросил: – Но что ему нужно?
Маркиз не сводил глаз с Охотницы. Арбалет по-прежнему был направлен ей в грудь.
– Если б я знал! Я знаю только, что Ислингтон сидит сейчас там, внизу, ждет Дверь. И что это он все затеял. А между нами и Ислингтоном огромный лабиринт, а в нем – Зверь. Ричард, возьми копье. Охотница, ты пойдешь передо мной.
Ричард дотянулся до копья и, опершись о него, с трудом поднялся на ноги.
– Хочешь, чтобы она пошла с нами? – удивился он.
– А ты хочешь, чтобы она пошла за нами? – сухо спросил маркиз.
– Ты ее чуть не убил, – заметил Ричард.
– Я бы убил, если бы не было выбора, – отозвался маркиз. – Но выбор был, а в таких случаях я предпочитаю не торопиться. Ведь человека невозможно вернуть к жизни.
– Да? – спросил Ричард.
– Ну, бывают исключения, – сказал маркиз Карабас.
И все трое стали спускаться дальше.
Глава XVI
Несколько часов они молча спускались по извивающейся спиралью улице. Ричард прихрамывал, все тело у него болело. Он был раздавлен, морально и физически. Повержен, разбит, предан. Ламия чуть не высосала его жизнь, мистер Вандемар избил, он чуть не лишился рассудка, когда полз по доске, переброшенной над бездной. Но Ричард понимал: все, что он пережил, – пустяки по сравнению с тем, что выдержал маркиз. А потому помалкивал.