Задверье (Никогде)
Шрифт:
Старина Бейли порылся в карманах и извлек длинную, не особенно чистую тряпку. Маркиз несколько раз обмотал ее вокруг шеи и завязал концы. Старина Бейли невольно вспомнились воротники лондонских денди эпохи Регентства, которые ввел в обиход Красавчик Браммел. [50]
– Пить, – прохрипел маркиз.
Бейли достал плоскую фляжку, отвинтил крышку и передал фляжку маркизу. Тот, морщась от боли, сделал глоток и снова закашлялся. Черная крыса, с любопытством наблюдавшая
50
Джордж Браммел (George Bryan Brummell, 1778–1840) – английский щеголь, законодатель моды в эпоху Регентства.
Маркиз вернул старине Бейли фляжку, и старик убрал ее в карман.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Бывало и лучше.
Маркиз сел. Его била дрожь, из носа текло. Он огляделся так, будто видел этот мир впервые.
– Скажи, ради чего такого важного ты решил умереть?
– Ради информации, – прошептал маркиз. – Люди говорят тебе гораздо больше, если знают, что ты вот-вот умрешь. И еще больше, когда ты уже умер.
– Значит, ты узнал то, что хотел?
Маркиз ощупал раны на руках и ногах.
– О да. Более чем. Теперь мне очень многое известно об этом деле.
Он снова закрыл глаза, обхватил себя руками и принялся раскачиваться вперед-назад.
– И какая она, – спросил старина Бейли, – смерть?
Маркиз вздохнул. А потом его губы вдруг изогнулись в кривой ухмылке, и на секунду он снова стал похож на того маркиза, которого помнил старина Бейли.
– Когда доживешь до своей, сам узнаешь.
Старина Бейли разочарованно поморщился.
– Мерзавец. После всего, что я сделал, чтобы вернуть тебя оттуда, откуда не возвращаются… Гм… Как правило не возвращаются.
Маркиз Карабас посмотрел на старика, и его белки ярко сверкнули в лунном свете.
– Хочешь знать, каково это, быть мертвым? – прошептал он. – Холодно, друг мой. Темно и холодно.
Дверь покачала в руке цепочку. Висевший на ней ключ поблескивал в свете горна красным и оранжевым. Она улыбнулась.
– Отличная работа, Хэммерсмит.
– Спасибо, леди.
Девушка надела цепочку на шею и спрятала ключ под одежду.
– Чем я могу тебе отплатить?
Кузнец смутился.
– Я бы не хотел злоупотреблять вашей добротой… – пробормотал он.
Дверь скорчила рожицу – мол, да ладно тебе. Кузнец нагнулся и вытащил из-под груды инструментов черный ящичек размером с толстый словарь. Он был сделан из темного дерева, инкрустированного жемчугом и слоновой костью.
Кузнец повертел ящик в руках.
– Эта шкатулка с секретом, – объяснил он. – Ею со мной расплатились за одну работу много лет назад. Но я никак не могу ее открыть.
Дверь взяла шкатулку и провела пальцами по гладкой поверхности.
– Неудивительно. Механизм заржавел. Его заклинило намертво.
Хэммерсмит сник.
– Значит, я никогда не узнаю, что внутри.
В глазах Двери сверкнули лукавые искорки. Она еще раз ощупала шкатулку. С одной стороны торчал небольшой штырек. Дверь нажала на него и повернула. Раздался щелчок, и сбоку открылась дверца.
– На, держи, – сказала Дверь.
– Спасибо, леди, – прошептал Хэммерсмит, взял у нее шкатулку и открыл дверцу. За ней был ящичек. Кузнец осторожно выдвинул его… В ящичке сидела небольшая жаба и тихо поквакивала, равнодушно глядя вокруг медно-желтыми глазками. На лице Хэммерсмита отразилось разочарование.
– А я-то думал, там будут алмазы и жемчуга, – протянул он.
Дверь погладила жабу по головке.
– У нее хорошие глазки, – сказала девушка. – Не отдавай ее никому, Хэммерсмит. Она принесет тебе удачу. Еще раз спасибо. Не сомневаюсь, что ты умеешь хранить тайны.
– Я умею хранить тайны, леди, – важно ответил кузнец.
Они сидели на стене и молчали. Старина Бейли осторожно спустил на землю коляску.
– Где рынок? – спросил маркиз.
– Там, – старик махнул в сторону крейсера.
– Меня ждет Дверь.
– Ты не в том состоянии, чтобы куда-нибудь идти.
Маркиз мучительно закашлялся. Старина Бейли подумал, что в легких маркиза, должно быть, еще немало воды.
– Я сегодня проделал длинный путь, – прошептал маркиз. – Осилю и еще немного.
Он поглядел на свои руки, осторожно пошевелил пальцами, словно проверяя, будут они его слушаться или нет. А потом развернулся и стал неловко сползать со стены. На полпути он проговорил хрипло и как будто с досадой:
– Знаешь, старина Бейли, кажется, я теперь твой должник.
Когда Ричард вернулся с карри, Дверь подлетела к нему, обхватила руками за шею, крепко прижала к себе и даже хлопнула по заднице. Потом она забрала у него пакет и, открыв картонную коробку, с жадностью принялась за карри.
– Спасибо, – сказала она с набитым ртом. – Маркиза не нашли?
– Нет, – ответила Охотница.
– Крупа и Вандемара не видно?
– Нет.
– Какая вкуснятина! Отличное карри.
– Ну что, кузнец сделал тебе цепочку? – поинтересовался Ричард.
Дверь приподняла цепочку, показывая, что вот она, на месте, и тут же отпустила. Под весом ключа цепочка снова натянулась.
– Дверь, познакомься, это Ламия, – сказал Ричард. – Она проводник. Говорит, что знает все уголки Нижнего мира.
– Все-все? – переспросила Дверь, откусывая кусочек пападама.
– Все-все, – подтвердила Ламия.
– Ты покажешь нам дорогу к ангелу Ислингтону? – спросила Дверь, склонив голову набок.