Задверье

Поляков Влад

— Дорога дуэлянта. Может даже бретёра как средство отвадить одних, привлечь других и заставить задуматься по поводу возможной моей полезности третьих?

— Разумный юноша, — довольно вяжет слова во фразы куратор из рода Ухтомских. — Поединщик-неофит мало кому интересен, но если в скором времени станешь аколитом — это ещё больше поможет тебе. Интересуются сильными и перспективными, а не обычными безродными или бастардами.

— Уж в чём ином, а в этом можете не сомневаться. Аколитом я стану скоро, многие моргнуть не успеют. Однако что вот прямо сейчас, касаемо нарушений в поединке, который должен был случиться, но который оказался проигнорированным

не с моей стороны?

— Я твой куратор. Это… близко к опекуну, только опека ограничена, касается лишь некоторых сфер. Учёба, дела с Орденом, возможные конфликты с другими мистиками. Этот случай именно конфликт. Серьёзный. С таким полагается направляться сразу к заместителю директора административного центра.

— И этот человек…

— Позже, — процедил Ухтомский. — Кивилиди. Постарайся молчать. И ты тоже, девушка. Говорить с ними буду я.

Две машины, первая вроде «сааб», ну а вторая — какой-то джип из числа особо больших и вместительных. Остановились, и оттуда не сказать что посыпались люди. но вышедшие четверо мистиков и выглядели солидно, и настроены были подчёркнуто агрессивно Достаточно было посмотреть на них, чтобы понять — они очень хотят, прямо-таки мечтают о том, чтобы им предоставили повод выместить свою злобу на «виновнике торжестве», то есть моей персоне. Только вот…

— Я, Денис сын Александра рода Ухтомских, подтверждаю ситуацию с нарушением прав на поединок со стороны Аркадия сына Георгия семьи Кивилиди, — с ходу «поприветствовал» прибывших куратор, тоже, как оказалось, ведущий собственную игру. Ведущий, возможно, давно, но включивший меня в расклад буквально только что. — Разбирательство по этому вопросу будет продолжено в присутствии мастера Иштвана из рода Кадар, заместителем директора административного центра Ордена Хранителей в городе Сталеграде.

— Значит, вот как… — прошипел один из Кивилиди. самый представительный на вид. — Кадар и вы, Ухтомские. Спелись!

— Отец, я его…

— Тише, Гектор, — осадил резкого в движениях и тощего как щепка парня лет двадцати пяти тот, первый из Кивилиди. — Иди к братьям, позаботьтесь о кузене.

— Но…

— Этот Ухтомский куратор безродного, — злобный взгляд и презрительный плевок себе под ноги. — Напасть на него хочешь, развязать войну с целым родом?

Счастливая улыбка Дениса, который словно представил сеея исполнение многих желаний. И слова:

— А ты не сдерживай своего сына, Адриан. Горячая эллинская кровь, понимаю.Я ему даже право первого удара предоставлю. И вызову на поединок. Или сам хочешь? Ты подмастерье, как и твой брат Филипп, глава семейства. Я пока только адепт. Победишь… наверно. И дать моему роду повод объявить войну. Нападай или дай напасть ему.

Немая сцена. Замершие фигуры Ухтомского и двух Кивилиди. отца и сына, в то время как двое других и впрямь хлопотали над, как оказалось, кузеном, перенося покоцанную тушку того из «мерина» в джип, попутно применяя какие-то артефакты или амулеты. Наверняка целительные, но это уж не особо меня интересовало. В отличие от того, что покамест никто из них даже не вспомнил о том, что всё ценное с побеждённого мной я уже того, затрофеил. Причём искренне надеялся если и не сам использовать, так хотя бы загнать интересующимся по сходной цене, использовав вырученные средства на собственную экипировку, причём подходящую к используемому стилю боя. Стилю, который ещё только предстояло в полной мере выработать.

А отношения то у Ухтомских с Кивилиди если не враждебные, то близки к оным. Хорошо

для меня? Бесспорно, тут никаких сомнений. Однако осторожность и ещё раз она. Денис, явно поняв, что со мной лучше всего выкладывать хотя бы часть карт на стол, их и плюхнул, открыв сразу несколько как простых, так и «картинок» Открытый цинизм, жизнь без прикрас, сложности на тех дорогах, которые только и были для меня приемлемы.

— Пусть безродный со своей мелкой гетерой уходит, мы не собираемся ехать кКадару. — процедил Адриан. — Может радоваться и вознести приношения богу, который ему покровительствует. Или провалиться в Тартар!

— Тогда оформим поединок как проведённый по всем правилам. Два мистика сражались за девушку, победил сильнейший. Ты и я как секунданты.

— Чтобы племянник бился за пустышку? — скривился Адриан. — Не поверят. Другой повод.

— Не пустышку. Начальная инициация. Твой родич не обратил внимания, наверно. Отложенная по времени, самосформировавшаяся. Повод подобающий.

Несколько жестов со стороны Кивилиди, исходящий из перстня — одного из нескольких — на правой руке конус бледно-зелёного света, накрывающий отшатнувшуюся было Майю… И раздражённое ворчание:

— То эти пустыши артефакты, волей Механизма разбросанные, подбирают, то около Дверей шатаются, то ещё что-нибудь. Хорошо, Ухтомский, признаю повод для поединка. Обычного. Тварей не было, других горячностей мальчика тоже. Право на выкуп обычное.

— Тогда пиши. Я и Любомирский поставим подписи, печати семьи и рода приложим тоже. Потом добавишь подпись племянника, когда он сможет это сделать. Скоро сможет?

— Целителя вызвали. Завтра будет всё.

Завтра. Мда, скорость мистической медицины откровенно радует, учитывая тот факт, что одна отрубленная рука у малефика сгнила нахрен, вторая хоть и была отрублена, но с собой я её не прихватил. То есть отращивать конечности будут аккурат со срезов. Серьёзно, да. Хочу пусть и не сам идти по Пути целителя, но иметь необходимые целительные зелья и артефакты однозначно.

Дела идут, контора пишет. Вот и Адриан Кивилиди что-то писал, использовав как письменный стол кожаную папку, положенную на крышу «мерина» своего проблемно-покалеченного племянника. Закончив писанину, оказавшуюся не столь и объёмистой, поставил роспись, затем вдавил в лист один из своих перстней, после чего тот ещё и размножился на четыре экземпляра, лишь затем передал Ухтомскому.

— Твоя и этого вот росписи. И печать рода.

— Жди, Адриан. Я скоро.

Скоро? Пожалуй, что так оно и будет. От «мерина» Аркадия Кивилиди до «бэхи» Ухтомского, возле которой стояли мы с Майей, расстояние невеликое. Десятка полтора шагов, не более того.

— Читай, подписывай.

— Айн момент.

Принимаю листы бумаги, на которых не шибко красивым почерком был написан… ну, назовём это «дуэльным протоколом». Условия поединка, причины оного, ограничения, результат. О, а вот и про трофеи, которые, как оказалось, забирал победитель, но с правом приоритетного выкупа по стандартной цене стороной проигравшего.

Устраивает? Да более чем! Как трофеи, так и тот пункт, в коем говорится об отсутствии претензий со стороны семьи Кивилиди. Подписываю во всех нужных местах, возвращаю куратору. Теперь уже он ставит подписи, вдавливает в листы собственный перстень, мистическим образом «вплавляя» герб своего рода рядом с гербом Кивилиди. Теперь, насколько я понимаю, остается вернуть листы для подписи последним, пока недееспособным участником событий, после чего…