Загадка Белой Леди
Шрифт:
– Согласен, приятное. Но что же дальше? Ведь если так просто лежать в росе, мы с ней замерзнем и только.
– Да не замерзнете вы, тем более – вдвоем. Вдвоем с женщиной никогда не замерзнешь. А там и солнышко скоро взойдет, и… вы испаритесь вместе с росой отсюда, будто вас здесь никогда и не было!
– Круто! – Глебу вдруг страшно понравилась эта странная идея. И почему она ему самому никогда не приходила в голову, ведь это же так просто – взять и испариться отсюда вместе с росой. И тогда уж точно никто никогда
– А, оставь. Но только ты никому, ни-ни. Это я тебе одному открыл, по секрету. Сам-то я вряд ли когда воспользуюсь этим своим изобретением. Так, хотя бы ты… Однако, Глебан, все же еще хорошенько подумай, прежде чем… Может, ну ее, эту Пиф-панью…
– Эх, Юрка, друг, давай выпьем. Ты возродил меня к новой жизни! Я тебе никогда этого не забуду…
– Виктор, послушайте, в последних записях миссис Хайден речь идет о возникшем у героя неумолимом желании побега. Как вы думаете, откуда у нее эта идея? Ей что-нибудь не нравится здесь? Или это напоминает ей о чем-то… – тут доктор Робертс вдруг замолчал.
– Вы хотели сказать – о чем-то из ее прежней жизни?
– Возможно, – уклончиво ответил доктор.
– Но вы же знаете, что она ничего не помнит о своей прежней жизни.
– Однако, если верить Фрейду…
– Бросьте, дорогой доктор, сколько еще можно заблуждаться на этот счет! Хотите небольшой этюд-экспромт? Вот послушайте. – Виктор устроился поудобнее. – Наш замечательный доктор Фрейд так много построил на примере Эдипа, этого древнего мифического царя, совершившего сразу два, по нашим понятиям, смертных греха: убившего своего отца и женившегося на своей матери. Очень интересный пример для изучения рода людского, с точки зрения профессионального психолога, не правда ли? Большая находка. Благодаря этому мы узнали о том, что «извечный конфликт отцов и детей» можно объяснить через существование так называемого теперь эдипова комплекса. Не так ли?
– Да, на этом примере у него многое построено. Это верно.
– Но ведь Эдип никоим образом не может служить здесь примером, поскольку он убил царя (не зная, что это его отец), взял в жены овдовевшую царицу (не зная, что это его мать) и стал царем. Согласитесь, дорогой доктор, что все это никак не может, да еще и с неизбежностью, свидетельствовать о том, что он не любил своего отца и имел тайное сексуальное влечение к своей матери.
– Да, пожалуй, тут вы правы, дорогой Виктор.
– Здесь следует вспомнить еще и о том, – увлекся Вилльерс, – что любовь и царская власть, как всем уже давно и прекрасно известно, практически несовместимы. И в этом случае работают совсем другие механизмы взаимодействия, из-за которых даже такой мудрый человек, как Эдип, единственный из всех отгадавший загадку древнего сфинкса, не знал и не видел того, что происходит на самом деле.
– Хм. Звучит вполне правдоподобно. Недаром Эдип, узнав о своих грехах, выкалывает себе глаза. Он проклинает обманчивость человеческого зрения.
– Таким образом, уважаемый доктор, теперь вы и сами видите, где корень этой притчи и разгадка всей истории. А вы говорите, верить старику Фрейду.
– В таком случае нам остается только стать еще внимательнее к происходящему, дабы не просто смотреть, но видеть…
– Эта стерва водит нас за нос!
Петти-младший плюхнул на бежевую кожу кресла стопку ярких бумажек и, пыхтя, опустился рядом.
– Эта? – Макмиллан скосил глаза на знойную южную красавицу, белозубо улыбающуюся с верхнего листочка – передовицы таблоида.
– Эта? Нет, конечно же. Я про Морвен!
– Про которую? Про актриску из Морвен-хауса или про писательницу из дурки? Между нами, обе они – порядочные стервы.
– Слушайте, Макмиллан, вы… кончайте вонять своей сигарой!
– Позвольте вам напомнить, дорогой сэр, что мой лимузин – это моя территория, так что либо терпите, либо выметайтесь.
Петти обиженно засопел.
– Между прочим, у меня к вам дело исключительной важности.
– И оно как-то связано с этой пташкой? – Макмиллан показал на фотографию. – Пикантная штучка…
– Эта пташка свое отчирикала. – Петти протянул Макмиллану газетный листок.
Тот прищурился, прочитал под фотографией красотки заголовок: «Страшный конец светской львицы».
– Она летела тем самым рейсом «Нью-Йорк – Афины», – пояснил Петти. – Помните, наверное, – «Боинг» рухнул в море около Мальты.
– Жаль. Красивая баба…
– Это Лилиан Багатурия!
– Я должен знать это имя?
– Может быть. Это не имеет значения.
– А что имеет?
– Ряд совпадений, которые нельзя признать случайными… Вот первое.
Петти выдернул из стопки бумаг глянцевый листочек модного журнала – юная манекенщица демонстрировала парчовый пиджачок из коллекции Ива Сен-Лорана.
– Это она же, пятнадцать лет назад. Тогда она была известна под псевдонимом Епифания.
– Тезка героини нашей миссис Хайден?
– Больше чем тезка. Помните, в тексте говорилось, что Епифания была женой саудовского принца Адиля?