Загадка часовни Рослин
Шрифт:
Говард показал на нежнейшее пирожное из взбитых белков с различными добавками и произнес:
Этот десерт был известен еще во времена Людовика Шестнадцатого и Марии Антуанетты, хотя многие считают, что во Францию он попал из Италии.
«А в Австрии приглашение на чай с фиалками было свидетельством зарождающихся чувств», – подумала Анна.
Гармония и мир в душе – так бы описала она то, что сейчас ощущала. Наслаждаясь уютной атмосферой кондитерской, в которую хозяин не поскупился вложить талант и деньги, она остановила взгляд на прелестной картине на стене.
Говард,
Говард не улыбнулся, как ожидала Анна, но внимательно посмотрел на нее, а затем ответил:
Могут, если на это дает разрешение Бог.
И такое действительно возможно? – уточнила она.
Конечно, – продолжал Говард. – Творец водит рукой человека и создает прекрасные творения, которые называются произведениями искусства. Если Он их создал, следовательно, к каждому произведению есть аннотация Вселенной и ее можно прочесть, как любую информацию. Это, опять же, возможно с помощью Бога. Есть творения, в которые через художника Он вкладывает самые возвышенные совершенства. Любовь – одно из них. Есть такие произведения, в которые вложены Его мысли и чувства, перед этими шедеврами Бог нас останавливает и задерживает дольше для того, чтобы открыть их глубокое значение.
«Мне не померещилось», – с облегчением вздохнула Анна. Ее догадки становились такими невероятными, что сейчас она предпочла умолчать о своем открытии в Лувре. Однако вслух не поскупилась на похвалы оригинальному объяснению Говарда. При этом подумала: «Я получила ключ к картине. Это знак свыше. Но что мне необходимо делать дальше?»
Во время их приятной беседы Анна присматривалась к своему собеседнику. В Говарде удивительно сочетались живость и сдержанность. Его открытость очень нравилась Анне. На вопросы, заданные ею, он охотно и обстоятельно отвечал. Она узнала, что он живет в двух часах езды от Лондона и является совладельцем компании по недвижимости. В Париже бывает по делам, но сейчас приехал на рождественские каникулы. Анна не решилась спросить, женат ли он. Но Говард опередил ее и ответил на немой вопрос, не вдаваясь в подробности: «Живу я один, так получилось».
Анна знала, что в Англии более, чем где-либо, люди предпочитают такой образ жизни. Возможно, не потому, что им не с кем разделить свою жизнь, а, пожалуй, потому что им так более комфортно.
Он тоже ждал, судя по всему, ответа на незаданный вопрос.
Все умерли, я осталась одна, – смотря в окно, произнесла Анна. Повисло неловкое молчание.
Извините, – тихо сказал Говард, а потом, сглаживая неловкость, добавил: – Еще пирожного сладким зубкам?
Анна заулыбалась, и холодная льдинка воспоминаний растаяла.
Все сладости были изысканны на вкус, а чаепитие в непринужденной обстановке позволило больше узнать друг о друге. Когда они покинули кондитерскую, обоим явно не хотелось расставаться.
А не пройтись ли нам по площади? – предложила Анна и увидела, как радостно сверкнули глаза Говарда, и он склонил голову в знак согласия.
Напротив кондитерской – бутик мадам Шанель, – как заправский гид, объявил Говард. – А дальше дом не менее знаменитой женщины, с которой Дю- ма-младший списал образ дамы с камелиями.
«Он кладезь знаний. Просто находка», – подумала Анна.
Они шли по направлению к церкви Мадлен. Церковь была открыта для посетителей.
Вы бывали в этой церкви? – ненавязчиво поинтересовался Говард.
Не довелось, но хотелось бы посмотреть, как она выглядит изнутри. Святая Мария Магдалина – личность, на которую навесили за века столько, что трудно понять, где правда, а где ложь, – продолжала Анна.
Позвольте, я воспользуюсь случаем и кое-что проясню, – усмехнулся Говард.
Начал он с вопроса:
Вы порицали бы женщину, умеющую чувствовать и любить, слушать собеседника, и прибавьте к этому, что женщина эта была красива и умна?
Нет. Только одобрила бы, – горячо откликнулась Анна.
Вы согласны с тем, что такая женщина не останется без внимания мужчин?
Конечно, – ответила Анна.
Отлично. И еще злые языки, из-за непонимания и зависти, будут эту женщину порочить и называть распутницей. Возможно, она сопротивлялась такому плохому обращению и казалась странной и одинокой.
Анна грустно улыбнулась. Из рабочей практики ей были знакомы подобные ситуации. Женщины нередко рассказывали такие истории.
Говард продолжал:
Иисус Христос, без сомнения, харизматичная личность, был свободен от человеческой кармы, имел космическое сознание и был послан Отцом Небесным на Землю. Вы, как психолог, считаете, что Христос разбирался в людях?
Абсолютно, – ответила Анна, пытаясь понять, куда он клонит.
Зная о своем божественном предназначении, Христос был уникален в отношении к людям и снисходителен к ним, но приблизить к себе и полюбить всем сердцем он мог лишь женщину, которая понимала его и разделяла его интересы. Не забывайте, что Мария
Магдалина происходила из знатной семьи и была довольно образованна для того времени. Возможно, она испытала неразделенную любовь, чем объяснялось ее странное поведение. То, что сегодня мы называем печальным опытом и к чему снисходительно относимся. Но Иисус, наблюдая за ней, вероятно, объяснил ей, что человек должен бороться со злом внутри себя, расти духовно, и помог ей в этом. Он вернул ее к жизни своими уникальными возможностями – как говорится в Евангелии, изгнал из нее бесов, которые, возможно, раздирали ее душу. Причем заметьте, Христос постоянно защищал ее перед Своими учениками. Вероятно, какой-нибудь недалекой или низменной женщине Он простил бы ее прегрешения, но вряд ли бы поведал сакральные знания.
Почему? – удивление читалось в глазах Анны.
Порочная женщина, – это не только неразборчивость в связях, это и ложь, пошлость, лесть. Такая женщина Его бы не поняла.
Но не всегда одно вытекает из другого, – возразила Анна. – Хотя подобный набор качеств может иметь место. Такие женщины пытаются что-то всем доказать. К сожалению, это первый признак того, что они несчастливы.
И заметьте, Анна, – продолжил Говард, – имени Мария соответствует несколько значений, и одно из них – дама. Судя по тому, что до пятого века Марию Магдалину почитали, она соответствовала своему имени.