Загадка кольца с изумрудом
Шрифт:
Джейн дождалась, пока девушка удалится, потом произнесла:
— Неужели это вы?..
— Нет, — ответил Джефф, тогда как Летти с превеликим удовольствием опустила руки в воду и принялась живо тереть их одна о другую. — Мы обнаружили ее в коридоре за сценой театра на Кроу-стрит. Кто-то воткнул нож ей в глаз.
У служанки, что на сей раз принесла кофе, при упоминании об убийстве лишь звякнули чашки.
Не моргнув глазом, она опустила поднос на стол перед Джейн, та кивнула в знак благодарности, и служанка, столь же беззвучно, как пришла, тотчас удалилась. Все люди в доме, Летти знала, в большей или меньшей степени были связаны с Лигой. О подробностях она не расспрашивала, а Джейн никогда об этом не говорила.
— Кого именно вы нашли в коридоре? — спросила Джейн, пристально глядя на Джеффа и слегка хмуря брови.
— Эмили Гилкрист, — ответила Летти.
Джефф в ту же самую минуту сказал:
— Маркизу де Монваль.
Морщинка исчезла со лба Джейн.
— На основании чего вы заключили, — осторожно поинтересовалась она, наклоняя кофейник над бело-синей чашкой, — что Эмили Гилкрист — маркиза де Монваль?
— Доказательством служит ее смерть, — спокойно ответил Джефф. — К тому же мы нашли нечто занятное.
Он перевернул ридикюль, высыпая на стол содержимое.
Серебряная печать звякнула. Четыре пары глаз следили, как, повертевшись меж посуды, она остановилась у чашки мисс Гвен. Джейн мгновение сидела не двигаясь, потом с излишней осторожностью вернула на место кофейник.
— И впрямь занятно.
Взяв пешку, она со знанием дела рассмотрела линии на серебряной поверхности.
— Я слышал, как лорд Вон беседует с маркизой, — сказал Джефф. — А несколькими минутами позднее наткнулся на Летти. И на труп.
Вспомнив чудовищную сцену, Джефф посмотрел на Летти. Та уже сидела за столом и с видимым спокойствием размешивала сахар. Если бы она не опустила в чашку целых восемь кусочков и если бы не столь резко двигала рукой, Джефф поверил бы, что ее потрясение бесследно прошло.
Боясь, что в своей рассеянности она положит в кофе и девятый кусок, он отодвинул сахарницу подальше. Летти подняла на него глаза и несмело улыбнулась.
У Джеффа сжалось сердце.
Руки Летти покраснели от воды и трения, пропитанные кровью и смятые в комок перчатки лежали возле чашки. Волосы по-прежнему свисали набок. За последние несколько часов она пережила грязное предложение Джаспера, смерть приятельницы и нападение, а потом и оскорбление — Джеффа.
И после всего этого лишь положила чересчур много сахара в кофе.
Джефф задумался, как ему поступить — снять перед ней шляпу или стать на колени и попросить прощения.
А ведь отнюдь не только сегодня вечером она держалась так достойно. Наблюдая, сколь невозмутимо Летти превращает восемь кусочков сахара в коричневую кашицу, Джефф вдруг представил себе, как нелегко ей переносить события последних недель. Когда он принимал Летти за злодейку, его нимало не заботило, каково ей сознавать, что ее изображение разошлось на тысяче листков по всему Лондону, что ее доброе имя втаптывают в грязь. Уезжая в Ирландию, он полагал, что по заслугам наказывает интриганку, которая отобрала у него единственную надежду на счастье. И вместе с тем помогает Англии. Словом, убивает одним выстрелом двух зайцев.
Тогда он был убежден в порочности Летти. А теперь знал, что настанет день, когда ему станет известно в подробностях, каким образом она очутилась тогда в экипаже. Правда, теперь это его почти не волновало. Он не сомневался: вышло недоразумение.
К тому же саму Летти оно тяготило куда больше, нежели его.
Джейн положила печать на середину стола и снова взяла кофейник, возвращаясь к обязанностям хозяйки.
— Итак, вы слышали, как маркиза беседовала с лордом Воном?..
Джефф закинул ногу на ногу, заставляя себя отвести взгляд от Летти. Прощения он попросит после. От него ждали подробного рассказа о беседе маркизы и лорда Вона. Все прочее надлежало до поры отложить.
— Похоже на то, что они были не в лучших отношениях.
— Вы нравы, не в лучших, — медленно произнесла Джейн, наполняя чашку Джеффа. — Если верить Вону.
— Я не верю ни единому его слову! Усомнился бы, даже если бы он сказал, что небо голубое, — выпалил Джефф, вспомнив, как искусно Вон заигрывал с Летти на вечере у миссис Лейнерган. Порядочные джентльмены не позволяют себе столь подолгу занимать дам болтовней. — Однако, учитывая исход, в этом он, получается, не солгал. Их спугнули рабочие, что внесли в коридор декорации. Я не видел, куда парочка сбежала. А некоторое время спустя обнаружил Летти рядом с телом маркизы.
— По-вашему, пока вы раздумывали, в какую сторону они побежали, Вон убил маркизу? — спросила Джейн.
Мисс Гвен фыркнула. Джейн взглядом велела ей молчать.
— Скажите, вы видели ее, когда они разговаривали?
— Вы о том, как я узнал, что это именно она? — Джефф понимал, почему Джейн задает вопросы. Ему редко доводилось сталкиваться с маркизой де Монваль, но всякий раз волосы и лицо ее были замаскированы. Однако отдельные особенности не спрячешь ни под париком, ни под гримом. — У нее был особенный голос.
— А, да, тут уж не поспоришь. — Джейн расслабилась, будто столкнувшись с трудной задачей и, к своему удовольствию, решив ее. Джеффу сделалось несколько не по себе. — Но саму маркизу вы не видели, так? Не заметили, во что она была одета?
Джефф поджал губы, мрачнея.
— Нет. Мешала дверь.
— То-то и оно. — Джейн сделала глоток кофе.
— О чем вы? — спросила Летти, глядя то на Джейн, то на Джеффа. Чашку, полную сахара, как отметил Джефф, она благоразумно отодвинула в сторону.
— О разгадке, — сказала Джейн. — В ваших рассуждениях все было бы верно, если бы…
— Было бы? — Джефф изогнул бровь. Несмотря на приключение с женой в экипаже, голова его работала как должно.
— Если бы, — продолжила Джейн, — маркиза де Монваль и впрямь скрывалась под именем Эмили Гилкрист.
Джефф, протестуя, поднял руку:
— Да, я не видел маркизу в платье Эмили, однако это не опровергает моих предположений. Судите сами. Во-первых, — он загнул палец, — в это самое время Вон и маркиза были вместе за сценой. Во-вторых, это немаловажное совпадение внешности. Немного найдется женщин — во всяком случае, в нашем обществе — со столь темными волосами и столь белой кожей. Наконец, печать Черного Тюльпана в ридикюле Эмили Гилкрист. Все говорит об одном.