Загадка Пьеро. Пьеро делла Франческа
Шрифт:
Конечно, вполне вероятно, что именно Джованни предложил включить в цикл сцену «Встречи Соломона и царицы Савской» (ил. 4). Его личные отношения с Траверсари и в целом с группой, выступавшей за союз между церквями, легко объясняют отсылку к плите Гиберти, вышедшей из той же самой среды. Можно заметить, что жест согласия, эмоциональное ядро барельефа Гиберти (ил. 12) и фрески в Ареццо (ил. 4), с теми же символическими импликациями, намекавшими на союз церквей, встречался уже в изображении, которое камальдолийцы Ареццо заказали Пьеро, дабы косвенным образом почтить память Траверсари, – «Крещении Христа» (ил. 1).
Однако то, что нам известно о биографии и личности Джованни Баччи, не оправдывает присутствия в Ареццо Иоанна VIII Палеолога в облике Константина. Эта деталь, ключевая для
Гипотеза о существовании некоей связи между Пьеро делла Франческа и Виссарионом уже выдвигалась другими учеными, хотя и подкреплялась, как мы увидим, туманными и не вполне убедительными аргументами 124 . Как бы то ни было в отношении фресок в Ареццо такой вопрос прежде не ставился. И тем не менее существует набор фактических сведений, который делает чрезвычайно правдоподобной гипотезу об участии Виссариона в разработке иконографической программы аретинского цикла.
124
Сколько я знаю, первым такое предположение сделал Маринеско, на основании отношений, связывавших Виссариона и Федериго да Монтефельтро (см.: Marinesco C. 'Echos byzantins. P. 193, 202–203). Допущение, что Пьеро мог повстречать Виссариона в Урбино (Р. 203), не учитывает возможность, которая представилась Пьеро во время его пребывания в Риме в 1458–1459 годах (о чем см. далее). Указание (Р. 202) на утраченный портрет Виссариона работы Пьеро вытекает из одного особенно темного фрагмента Вазари, о котором см. ниже на с. 125. Маринеско приписывает Виссариону посредничество между определенными сюжетами византийской традиции и иконографией Пьеро. Другая интерпретация этой связи предложена Т. Гума-Петерсон, в работе, которая будет проанализирована ниже (с. 97–98).
Среди греческих прелатов, прибывших в Италию в 1438 году для участия в соборе, митрополит Никейский Виссарион, несмотря на свой молодой возраст (он родился в 1403 году), занимал очень видное положение. Его роль была важна как с точки зрения доктрины, так и в силу личных отношений, которые давно связывали его с императором Иоанном VIII Палеологом. В ходе дискуссий он мало-помалу сблизился с позициями западных богословов вплоть до того, что стал одним из наиболее убежденных сторонников унии с римской церковью 125 . Именно он, вместе с кардиналом Чезарини, торжественно возвестил об акте союза в соборе Санта Мария дель Фиоре 6 июля 1439 года. По возвращении в Константинополь он получил весть о своем назначении кардиналом-священником Санти Апостоли. Годом позже он вернулся в Италию, где и поселился окончательно, обретя несомненный религиозный, культурный и политический авторитет. В 1449 году он стал кардиналом-епископом сначала Сабины, а затем Тусколо; с 1450 по 1455 год он – папский легат a latere в Болонье, Романье и Анконской Марке; на конклаве 1455 года он едва не был избран папой. Дом Виссариона рядом с церковью Санти Апостоли, где он собирал и поручал переписывать большое число латинских и особенно греческих рукописей, служил настоящим центром римского гуманизма. Стремясь лучше изучить мышление Платона, он начал составлять опубликованное на латыни в 1469 году сочинение «In calumniatorem Platonis» («Опровержение клеветы на Платона»), направленное против Георгия Трапезундского.
125
Самый обширным исследованием о Виссарионе остается работа: Mohler L. Kardinal Bessarion als Theologe, Humanist und Staatsmann. Paderborn, 1923, 1927, 1942: один том занимает биография, два других – собрание изданных и не публиковавшихся прежде текстов. Новую, не только библиографическую информацию см. в отличной статье под редакцией Л. Лабовски в: Dizionario biografico degli italiani. Vol. 9. Roma, 1967. P. 686–696. О поведении Виссариона на соборе см.: Gill J. Was Bessarion a cinciliarist or a unionist before the council of Florence? // Collectanea byzantina. Roma, 1977. P. 201–219. Об отношениях с Иоанном VIII см. также: Gentilini A. Una consolatoria inedita del Bessarione // Scritti in onore di Carlo Diano. Bologna, 1975. P. 149–164 (речь идет о трех sermones («проповедях»), написанных по случаю смерти императрицы Марии Комнин).
Здесь не имеет смысла детально обозревать этапы биографии Виссариона. Важно напомнить о его назначении 10 сентября 1458 года протектором ордена миноритов 126 . Это и есть один из дошедших до нас фрагментов мозаики, которую мы восстанавливаем. Так, должность протектора делала абсолютно законным вмешательство Виссариона в работы по украшению капеллы Баччи в церкви Сан Франческо, в тот момент временно прерванные. Впрочем, вмешательство такого рода было не просто легитимным, но еще и вполне объяснимым в контексте отношений, завязавшихся, как мы полагаем, между Виссарионом и Джованни Баччи: не столько из-за должности в папской администрации, которую последний занимал в прошлом, сколько в силу родства (как мы теперь знаем) Джованни с гуманистом Джованни Тортелли, тогда уже ставшим библиотекарем Ватикана. В тот момент церковная карьера Тортелли почти уже подошла к концу; однако еще несколькими годами прежде он находился в плотном взаимодействии с Виссарионом, прежде всего через его секретаря Никколо Перотти 127 .
126
См.: Loerenz R. Pour la biographie du cardinal Bessarion // Orientalia Christiana Periodica. Vol. X (1944). P. 284.
127
См.: Mercati G. Per la cronologia della vita e degli scritti di Niccol`o Perotti arcivescovo di Siponto. Roma, 1925.
Все это делает вероятной прямую связь между Виссарионом и Джованни Баччи. При этом есть обстоятельство, делающее (или почти делающее) эту возможность достоверной.
В августе 1451 года, за несколько лет перед тем, как Пьеро приступил к работе над циклом в Ареццо, реликвия истинного креста, заключенная в украшенный изображениями футляр, прибыла с Востока в Италию. Ее привез константинопольский патриарх Григорий Мелиссен по прозвищу Маммас. Он укрылся в Риме, спасаясь от неприязни той партии, что выступала против союза церквей и не простила ему роли, которую он сыграл на флорентийском соборе десятью годами ранее 128 . Из-за падения Константинополя (1453) футляр с реликвией остался в Италии. Незадолго до смерти (1459) Григорий оставил его в наследство Виссариону, так яростно защищавшему союз церквей. В 1472 году, накануне отъезда во французскую миссию, престарелый и больной Виссарион оставил столь дорогую ему (ставшую уже предметом дарения «inter vivos» в 1463 году) реликвию в Скуола Гранде делла Карита в Венеции, ныне здание галереи Академии, где именно она сейчас и находится 129 . Итак, реликвия в прошлом была собственностью семейства Палеологов. На вмещающем ее футляре есть надпись на греческом языке, которая приписывается некоей царевне Ирине Палеолог, «дочери одного из братьев императора». Традиционно эту Ирину отождествляли с дочерью императора Михаила IX, ставшей императрицей в 1335 году. Однако сегодня в ней предпочитают усматривать племянницу императора Иоанна VIII, таким образом перенося датировку изготовления ковчега к началу XV века 130
128
См.: Gill J. Il concilio. P. 448.
129
Прежде всего, см.: [Schioppalalba G. B.] In perantiquam sacram tabulam Graecam insigni sodalitio sanctae Mariae Caritatis Venetiarum ab amplissimo Cardinali Bessarione dono datam dissertation. Venetiis, 1767. Кроме того, см.: Cozza Luzi G. La croce a Venezia del card. Bessarione // Bessarione. Vol. VIII (1904). P. 1–8, 223–236; Fogolari G. La teca del Bessarione e la croce di san Teodoro di Venezia // Dedalo. Vol. III (1922–1923). P. 139–160; Schaffran E. Gentile Bellini und das Bessarion-Reliquiar // Das M"unster. Vol. 10 (1957). P. 153–157.
130
См.: Frolow A. La relique de la vraie Croix. Recherches sur le d'eveloppement d’un culte. Paris, 1961. P. 563–565 (см. также: Id. Les reliquiaires de la vraie Croix. Paris, 1965).
Конец ознакомительного фрагмента.