Загадка Рэд Хауза
Шрифт:
— Был ли у Марка револьвер? — спросил коронер.
— Мне во всяком случае об этом ничего не известно. Думаю, если бы был, я бы об этом знал.
— Вы были с ним в то утро. Говорил ли он с вами о приезде Роберта?
— Я его мало видел в то утро. Сначала работал у себя в комнате, потом выходил, и так далее. Вместе мы были за ленчем, и тогда, да, он кое-что об этом сказал.
— В каком тоне?
— Хм… — Кейли замешкался, потом ответил: — Трудно подобрать подходящие слова, но, пожалуй, в капризном. Время от времени он спрашивал: "Как ты думаешь, чего ему надо?" Или: "И что ему там не сидится?"
— Выражал ли он удивление по поводу того, что его брат в Англии?
— По-моему, он всегда немного побаивался, что в один прекрасный день тот объявится.
— Вот как… А вы не слышали разговора между братьями, когда они находились в кабинете?
— Нет. Когда Марк вошел в кабинет, я отправился в библиотеку и все время был там.
— Дверь библиотеки была открыта?
— Да.
— Удалось ли вам увидеть или услышать предыдущего свидетеля?
— Нет.
— А если бы кто-нибудь вышел из кабинета, когда вы находились в библиотеке, вы бы его услышали?
— Думаю, да, Если, конечно, он не принял бы мер предосторожности.
— М-да… Считаете ли вы, что Марк способен на опрометчивые поступки?
Прежде, чем ответить, Кейли задумался.
— Опрометчивые, пожалуй, да. Но необузданные — нет.
— Достаточно ли он силен физически? Ловок, подвижен?
— Ловок и подвижен. Но не особенно силен.
— Так… Еще один вопрос. Имел ли Марк привычку постоянно носить с собой значительную сумму денег?
— Да. У него всегда была при себе стофунтовая банкнота и еще фунтов десять-двадцать.
— Благодарю вас, мистер Кейли.
Тяжелой походкой Кейли отправился на свое место. "Черт побери, — подумал про себя Энтони, — почему он мне так симпатичен?"
— Энтони Гилингем!
В зале вновь ощутилось напряжение. Что это за незнакомец, который столь загадочным образом замешан в этом деле?
Энтони улыбнулся Биллу и отправился давать показания.
Он объяснил, как вышло, что он остановился в "Георге" в Вудхэме, как узнал, что по соседству находится Рэд Хауз, как отправился туда проведать своего друга Беверли, а пришел, как выяснилось, как раз к финалу трагедии. Не раз припоминая впоследствии события того дня, от твердо уверен, что слышал выстрел, но тогда этот звук не произвел на него никакого впечатления. Он подошел к дому со стороны Вудхэма и, следовательно, не видел Роберта, который явился за несколько минут до него. Начиная с. этого момента его показания полностью совпадали с тем, что показал Кейли.
— Вы с предыдущим свидетелем одновременно добежали до окон, и обнаружили, что они закрыты?
— Да.
— Это ведь вы высадили окно и подошли к телу? Вы, конечно, не подозревали, кто это мог быть?
— Нет.
— Сказал ли что-нибудь по этому поводу мистер Кейли?
— Он перевернул труп, чтобы посмотреть убитому в лицо, а когда посмотрел, сказал "Слава Богу".
В этом месте репортеры вновь сделали пометку "Сенсация".
— Вы поняли, что он имел в виду?
— Я спросил его, кто это, и он ответил, что это Роберт Эблет. Потом объяснил, что боялся, как бы это не оказался его кузен, в доме которого он живет — Марк.
— Так. Был ли он
— Поначалу, да, весьма. Но затем, когда мы обнаружили, что это не Марк, уже не в такой степени.
Один нервный джентльмен из толпы в задних рядах громко хихикнул, коронер надел очки и строго посмотрел в ту сторону. Нервный джентльмен решил, что самое время зашнуровать ботинок. Коронер снял очки и продолжил.
— Не выходил ли кто из дому, когда вы приближались к нему по аллее?
— Нет.
— Благодарю вас, мистер Гилингем.
Затем был вызван инспектор Берч. Понимая, что настал его час и явно рассчитывая поддержать честь всей британской полиции, инспектор достал план дома и объяснил расположение комнат. Затем план был вручен присяжным.
Инспектор Берч, поведал он затем, прибыл в Рэд Хауз в 16.24 того злополучного дня. Его встретил мистер Мэтью Кейли, который сделал ему краткое сообщение и провел на место преступления. Окна кабинета были взломаны снаружи. Дверь, ведущая в кабинет из холла, была заперта; он тщательно обыскал кабинет, но ключа от двери нигде не обнаружил. В примыкающей к кабинету спальне он зато обнаружил открытое окно. На окне не обнаружено никаких следов, но это низкое французское окно, и путем эксперимента было доказано, что из него можно легко выйти, никаких следов не оставив. В нескольких метрах от окна начинается кустарник. Свежих следов вблизи окна тоже не найдено, но сейчас засуха, почва очень твердая. Под кустами же ему удалось отыскать несколько свежих сломанных веточек: в совокупности с уже известными обстоятельствами это позволяет предположить, что сквозь кусты кто-то пробирался. Он опросил всех, — живущих в поместье, но никто не признался, что лазал недавно по кустарнику. Между тем, пробившись сквозь кустарник, нетрудно обойти дом, незамеченным выбраться из парка, а уж там добраться до Стэнтона.
Он наводил справки о личности покойного. Лет пятнадцать назад Роберт Эблет вынужден был из-за финансовых затруднений уехать в Австралию. В деревне, откуда родом покойный и его брат, о первом отзываются не лучшим образом. Покойный никогда не был в хороших отношениях с братом, и когда последнему удалось неожиданно разбогатеть, это обстоятельство послужило поводом для нового раздора. Вскоре после этого Роберт и уехал в Австралию.
Инспектор наводил справки на вокзале в Стэнтоне. Во вторник в Стэнтоне рыночный день, и на вокзале было многолюднее, чем обычно. Так что приезд Роберта Эблета никто не заметил, с поезда в 14.10, которым, по всей вероятности, Роберт прибыл из Лондона, сошло много пассажиров. Сыскался, однако, свидетель, который в тот день видел на вокзале человека, напоминающего по описанию Марка Эблета, в 15.53; человек этот уехал в Лондон с поездом 15.55.
На территории поместья Рэд Хауз есть пруд. Его дно было обследовано, но без успеха…
Энтони слушал рассеянно, думая о своем. Было зачитано медицинское заключение, но оно ничего не добавило к уже известным фактам. Энтони чувствовал, что разгадка близка; в любой момент мозг его мог получить последний, решающий толчок, который так ему необходим. Инспектор Берч заявил, что считает это дело вполне заурядным. Нет уж, заурядным его никак назвать нельзя. Тут, несомненно, есть какая-то жуткая подоплека.