Загадка сапфирового креста
Шрифт:
— Да. Но эта-то повела себя с Ольгой совсем по-другому, — сказал Иван. — Она даже не думала ничего просить.
— Зря, Ваня, расстраиваешься, — невесело усмехнулась Варвара. — Об Ольгином имуществе очень хорошо позаботилась другая добрая женщина.
— И что характерно, — многозначительно произнес Муму, — эта тетка была совсем не цыганкой.
— Я бы на твоем месте воздержалась от столь категорических утверждений, — уголки губ у Марго чуть вздернулись, словно лишь обозначив улыбку. — Вспомни, Муму, — продолжала она, — ведь Ольга сказала Лине, что совершенно не помнит внешности этой тетки.
— Подумаешь, — её слова
— Ну, если Герочка так решил… — с ангельским видом изрекла Варвара.
— Не я решил, а факты утверждают, — гнул свое Каменное Муму.
— Да-а, да-а, — ехидно протянула Варвара. — Ты, Герочка, ведь там был и все видел. Одному только удивляюсь: как же ты Ольгу нашу не уберег!
— Оставь свои шуточки, — проворчал Герасим. — Не обязательно где-то быть. Надо просто логически мыслить. Наша Ольга никогда бы не повела цыганку к себе домой.
— Но она же тогда уже находилась под гипнозом, — возразила Марго. — А под гипнозом даже ты, Герочка, кого угодно домой приведешь.
— Ну, за Герочку можно не беспокоиться, — хохотнула Варя. — Даже если он кого и приведет, дедушка все равно выгонит.
— Это точно, — в свою очередь развеселился Луна. — На Льва-в-квадрате никакой гипноз не подействует.
Дедушка Муму, Лев Львович Каменев, много лет возглавлял крупную научную лабораторию, однако недавно был отправлен на пенсию. Сил у дедушки оставалось ещё очень много. И вот, лишенный привычного ритма жизни, а главное, многочисленных подчиненных, которые у него все как один ходили по струночке, Лев Львович принялся руководить домашними. Сын и невестка, однако, к большому негодованию Льва-в-квадрате, в основном находились вне зоны его досягаемости, зато Герасим был рядом. И на него щедро изливалась вся невостребованная энергия деда. Куда более щедро, чем этого хотелось бы самому Герасиму.
— При чем тут мой дедушка? — заорал он на Луну.
— Да, в общем-то, ни при чем, — лицо Павла расплылось в улыбке. — Просто твой Лев-в-квадрате сам кого хочешь загипнотизирует.
— Ну и что, — угрюмо сказал Герасим. — По-моему, нас в данном случае интересует не мой дедушка, а наша классная.
За разговором они медленно пересекли школьный двор и, выбравшись на улицу Правды, дошли до Ленинградского проспекта. Здесь они остановились. Девочкам, Ивану и Герасиму надо было поворачивать налево, к дому восемнадцать, а Луне — направо. Он жил в доме номер двадцать шесть.
— Ну? Расходимся? — осведомился он у друзей. — Я лично предлагаю по-быстрому пообедать, а через час встретиться у меня. Там спокойно и обсудим, что делать дальше.
Так и решили. Однако обстоятельства сложились несколько по-другому. Не успели ребята явиться домой, как их всех по очереди обзвонила Марго.
— Бабушка уехала к двоюродной сестре, — сообщила она по очереди каждому из четверых друзей. — Пробудет там до самого вечера. Двоюродная сестра подвернула ногу. Теперь бабушке надо снять ей адскую боль. Поэтому давайте лучше встретимся у меня. Заодно вместе пороемся в бабушкиных книгах по гипнозу.
Иван, Луна и Варвара появились в квартире Марго почти одновременно. Девочка провела их в просторную гостиную.
— Пр-ривет! — немедленно раздался хриплый скрипучий голос. — Кар-раул! Огр-раничение пр-рав!
И огромный зеленый попугай с ярко-красным хвостом выразительно потряс клювом
— Ничего, ничего, посиди там чуть-чуть, Птичка Божья, — ласково обратилась к нему Маргарита. — Скоро я тебя выпущу.
— Ага, — хихикнула Варя. — Как раз к приходу Герасима. Муму так обрадуется.
Остальные засмеялись. С попугаем по имени Птичка Божья у Каменного Муму сложились крайне напряженные отношения. Попугай почему-то невзлюбил его с первого взгляда. И когда Герасим бывал у Марго, попка изо всех сил старался оскорбить его как словом, так и делом. Герасим воспринимал врага на полном серьезе. Особенно почему-то задевали его тирады попугая. Впрочем, когда Птичка Божья кусался, Герасиму это тоже совсем не нравилось.
Ситуация осложнялась тем, что Ариадне Оттобальдовне, души не чаявшей в Птичке Божьей (кстати, чувство это было вполне взаимным), очень не нравилось, когда её любимца сажали в клетку. Поэтому днем попугай чаще всего беспрепятственно разгуливал по квартире. И во время визитов Каменного Муму мог атаковать его практически с любой позиции. Вот почему Герасим старался бывать у Марго как можно реже, и Команда отчаянных обычно собиралась у Луны. По словам Герасима, «там гораздо безопасней».
— А кстати, где Муму? — спросил Иван.
— Видишь ли, Ваня, — кинула на него ехидный взгляд Варвара, — по-моему, он опаздывает.
— Небось Лев-в-квадрате загрузил наше Каменное Муму каким-нибудь важным поручением, — усмехнулся Луна.
— Или Каменное Муму надевает бронежилет против Птички Божьей, — предположила Варя.
Не успела она это произнести, как в дверь раздались три настойчивых звонка.
— Видите, с бронежилетом он уже справился, — веселился Иван.
Марго побежала открывать. Мгновение спустя в столовую вихрем ворвалось какое-то очень маленькое черное существо. Оно тут же кинулось к клетке с Птичкой Божьей и заливисто залаяло.
— Это ещё что такое и откуда? — Иван в изумлении смотрел на маленькую пучеглазую собачку.
Попугай тоже покосился на моську, и взгляд его был исполнен отвращения.
— Птир-родактиль, — упирая на букву «и», произнес Птичка Божья.
Тут как раз в комнату вошли Маргарита и Каменное Муму.
— Эх ты, неуч! — Герасима немедленно охватил обличительный пафос. — Уж если употребляешь умные слова, то хоть правильно их выговаривай. Не птиродактиль, а птеродактиль.
— Ты, Герочка, просто его не понял, — вступилась за Птичку Божью Варвара. — Птеродактиль — это, как нам всем известно, такое древнее, большое и с крыльями. А попугай имел в виду твоего милого Арчибальда. Значит, был совершенно точен, сказав, что он «пти». Ведь по-французски «пти» означает маленький.
— Гер-расим — птер-родактиль, — на сей раз Птичка Божья выговорил слово совершенно правильно. И, расхохотавшись басом, добавил: — Кр-репость пала!
Арчибальд, будто поняв, что хозяину нанесено оскорбление, вновь залился лаем и даже попытался допрыгнуть до клетки. Птичка Божья внимательно следил с высоты за маневрами мелкого пса. Затем вдруг оглушительно залаял. Можно было подумать, что в клетке сидит не попугай, а страшный ротвейлер.
Арчибальд жалобно взвизгнул и, поджав огрызок хвоста, ретировался за спину Герасима. Там он почувствовал себя в безопасности и вновь принялся склочным визгливым голосом читать нотации попугаю. А Птичка Божья продолжал лаять голосом ротвейлера.