Загадка тауматургии
Шрифт:
— У моих слов вес есть. Ведь я не могу врать.
Глава 15. Два обещания
— Что за ужас? — воскликнул Зак. Глаза юноши широко раскрылись. Он приобнял себя.
— Упадок или Цепи? — бесстрастно спросила Амелия. Фея не разделяла удивления Зака и, казалось, видела подобное не впервые. — Точно не Гниль. Ты бы тогда не заметил.
Сэмюэль нервно сглотнул. Парень не ожидал такого. Фея, которая разбиралась в вестниках, была сродни зайцу, ведающему все о лисах.
—
Сердце энергично стучало в груди, левая рука подрагивала, а ствол Подделки слегка скользил в мокрой ладони.
— Не верю, — небрежно отмахнулась Амелия и прикрыла веки. — Вестник легко мог сломать что-то другое. А ты решил использовать это. Умно. Очень умно. Будь я на твоем месте, поступила бы так же.
— Я...
— Погодите, погодите! — перебил Зак. Юноша отчаянно махал руками, желая привлечь внимание. — Вообще не вдупляю, что тут происходит. Может мне кто-нибудь объяснить? Хоть что-то? Ам, ты ведешь себя жутко. Словно для тебя это норма.
Амелия повернулась к Заку.
— Да, — коротко ответила она.
— Да? — потерянно повторил юноша. — Да?! Ам, у него руки растут из шеи. Чулять, руки! Хочешь сказать, это для тебя норм? Неприятно, но сойдет?
— Да.
Зак закрыл глаза. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. А затем выглянул из-за Амелии на Сэмюэля.
— Мистер Берислави, вам вообще как? Можете хоть вы объяснить, что происходит?
— Неприятно, но сойдет, — повторил парень брошенные юношей слова. — Хочу избавиться от этого после исцеления руки.
— О, не выйдет, — посмотрела на Сэмюэля фея. — Раны вестников вечны. Их нельзя исцелить, только срезать. Не думаю, что ты захочешь.
Он помотал головой.
— Что мне нужно сделать, чтобы доказать? — спросил парень.
— Ну ребят...
— Опиши, что происходит, — перебила Амелия возглас Зака.
— Тогда поверишь?
— Обещаю подумать, — улыбнулась она и перекинула ногу на ногу.
Сэмюэль глубоко вдохнул и произнес:
—
Затем посмотрел на Амелию. Фея не изменилась в лице. Сидела неподвижно, как статуя. Плечи и грудь не вздымались от дыхания, а веки не двигались. Она не моргала. Возможно, ни разу за беседу.
— Эм, — нервно заерзал на кресле Зак. Сидушка отозвалась скрипом. — Может скажете хоть что-то? Выглядит стремно.
— Я говорил, — ответил Сэмюэль. Во время откровения Амелия не смотрела на шею парня. Значит, подавление лжи никак не отмечалось даже в грезах. А он надеялся. Верил, что руки хоть подвигаются. — Говорил, но вы не слышали.
— Вот как, — поднесла палец к подбородку фея. — Так его освободили.
— Что?
— Тот, кто коснулся тебя, — объяснила она. — Что ж теперь я верю.
— Тогда...
— Повтори сказанное про призыв, —
Фея посмотрела в глаза Сэмюэля немигающим взглядом и оскалила два ряда искусственно белых зубов.
Парень дрогнул. Открыл рот, чтобы возразить, но его прервал протяжный треск. Зрительский зал волной накрыл оглушительный звук рвущейся бумаги. Зак захлопнул уши ладонями и закрыл глаза. Сэмюэль поступил также и посмотрел на Амелию.
Тело феи забилось в яростных судорогах. Левый локоть ударил спинку кресла, пальцы задергались, как черви. Лицо исказилось в гримасе ужаса. Чуть загорелая кожа покрылась мурашками. Маленькие бугры росли, сливались друг с другом в небольшие пузыри и лопались. Плоть Амелии кипела, словно вода в кастрюле.
Она метнула взгляд в сторону источника звука, в глубь зрительского зала. Когда шея резко повернулась, Сэмюэль услышал сквозь шум болезненный хруст. Затем парень обернулся.
На последнем ряду из кресла росло черное дерево. Корни оплетали ближайшие сиденья, а крона лезла вверх. На концах голых веток стремительно зрели бурые плоды.
— Бежим! — воскликнула фея. Кожа за секунду сгладилась, судороги утихли. Она подскочила с кресла и побежала к выходу. — Быстрее!
Зак открыл глаза, рванул следом. Пара покинула зал, захлопывая за собой дверь и оставляя Сэмюэля с вестником.
Парень не отставал. Он вдавил ржавый болт в фанеру, и прогремел выстрел. Напоследок Сэмюэль мазнул взглядом по вторженцу.
Сморщенная алая кожура распахнулась веками, оголяя желто-зеленые глаза. Они смотрели на выход.
? ? ?
На следующий день никто из троицы не заговорил с Сэмюэлем. Зак боязливо прятал взгляд, а Майлд и Кью вместо приветствия кивнули и пошли за рабочие столы.
Парень раздраженно закрыл лицо рукой.
«Чулять! Чуть-чуть не хватило! — мысленно воскликнул он. — Они же придут этой ночью? Должны же прийти».
На глазах рвалась последняя ниточка к исцелению. Убийство Андреа лишь отдалило неизбежное.
Парень не задумывался о поездке в соседний Фельтшир-Ливеньтаун. Там он никого не знал. Поиск библиотеки займет несравнимо больше. Сэмюэль молился, чтобы это заняло пару недель.
Расспросы навлекли бы на него внимание местных охотников за мистикой. А в худшем случае он бы закончил на костре.
— Внимание! — проскрипел тяжелый голос. Сэмюэль обернулся. За рядами гудящих станков, рядом с кабинетом главы цеха стоял невысокий старик в каштановом плаще. Парень видел его впервые. — Сегодня с каждым из вас поговорят офицеры. Когда услышите свое имя, пройдите в комнату для переговоров. После возвращайтесь к работе.
Он прикусил губу и не рассчитал силу. Острая боль кольнула нижнюю губу, и та запульсировала в такт сердцу. Сэмюэль почувствовал во рту привкус меди.