Загадка в ее глазах
Шрифт:
— Женька! Это ты там сопишь в темноте? — усмехнулась Галка. — Выходи, не трону. Я же знаю, ты любопытная! Имей в виду: я все равно убью эту крысу. И никто из вас, ребята, мне не помешает! Но перед этим можешь задать мне три вопроса. А то помрешь ведь от любопытства, а я буду виновата…
— Хорошо. — Я вышла на свет фонаря и остановилась, показав ей, что руки у меня пусты. — Вопрос первый — откуда у тебя снайперка? Ты что, провезла ее в поезде «Тарасов — Москва»?
— Нет, винтарь я достала тут. Один человек мне помог. Дальше давай. —
— Как ты смогла уехать из санатория? Там ведь было полно полиции.
— А, подумаешь! Ваши менты совсем мышей не ловят. Отвлекла их дымовушкой. Пока они разбирались, что это там горит, мы были уже далеко. Ну, последний! Пальцы мерзнут.
Я сосредоточилась. Какой вопрос самый важный?
— Откуда ты узнала про историю с заводом?
Галка уже открыла было рот, чтобы ответить. Но вдруг замерла.
— Саш, — сказала маленькая женщина и на секунду опустила пистолет. — У меня дочка в Ростове… У матери моей живет.
— Понял. Все сделаю, — ответил командир.
Дальнейшее я помню отлично. Ольга Христофоровна, до тех пор смирно сидевшая на одеяле, вскочила и бросилась ко мне. Никто не ожидал от столичной гостьи такой прыти. Качалина схватила меня за отвороты куртки и закричала прямо мне в лицо:
— Сделайте что-нибудь! Вы же должны меня защищать!
Пистолет Галки повернулся в сторону Ольги Христофоровны и теперь смотрел мне в лицо. Сережа пулей вылетел из темноты. Галка среагировала мгновенно — она автоматически повернулась на шум и трижды выстрелила парнишке в корпус. Пистолеты безопасников ударили одновременно. Маленькая женщина нелепо взмахнула руками и медленно легла на снег. Глаза ее были открыты, и снег под Галкиной головой начал стремительно окрашиваться красным. Фонарь мигнул и погас. В темноте голос командира произнес:
— Вот и всё. Конец операции.
Наши глаза медленно привыкали к темноте. Я стряхнула с себя цепкие руки Ольги Христофоровны и подошла к Галке. Снег падал на лежавшую на бетоне фигурку, заметая камуфляж и берцы тридцать пятого размера. Пока еще он таял на ее щеке, но скоро застынет на ней ледяной коркой.
— Ой, блин! — произнес в темноте Сережа. — Как стреляет, а? Если бы не броник, не встречать бы мне Новый год…
Качалина захлебывалась от рыданий. Никто из нас к ней не подошел. Наконец, рыдания стихли. Я давно заметила, что Качалина на редкость быстро приходит в себя. Столичная гостья деликатно высморкалась в платочек и краешком его промокнула заплаканные глаза.
— Саша, я никогда не забуду о том, что вы для меня сделали! Когда мы вернемся в Москву, вы можете рассчитывать на любые бонусы! Кстати, это касается всех!
— Думаю, мы обойдемся без бонусов, — негромко проговорил Саша.
— Но почему? — уже недовольным тоном проговорила Качалина. Душевное равновесие стремительно возвращалось к ней, прямо на глазах. — Ведь вы спасли мне жизнь и вправе рассчитывать на достойное вознаграждение!
— Вы
Саша подошел и поднял Галку на руки. Ее открытые глаза смотрели на Качалину, но Ольгу Христофоровну так легко пронять было невозможно.
— Вы не можете так просто уйти. Вы слишком многим мне обязаны — и мне, и моему мужу!
— Госпожа Качалина, тут все в курсе истории с заводом, — сказала я.
Глаза дамы-политика забегали по сторонам.
— До сих пор мне не ясна ваша роль в этом деле, Евгения! — строго проговорила Качалина.
Я вспомнила, что она начинала свою карьеру учительницей младших классов.
— Я спасла вам жизнь, только и всего, — ответила я.
— Но вы едва не позволили свихнувшейся охраннице убить меня! И еще неизвестно, кто застрелил Виктора Сергеевича. Может, это была вовсе не Светлана!
— Может, оставить ее здесь? — предложил Сережа, кивнув на хозяйку и с надеждой взглянув на командира.
Тот отрицательно покачал головой, но без особой уверенности. Он держал Галку на руках, словно не зная, что с ней теперь делать.
— У меня большие связи! Вы пожалеете о том, что пошли на конфликт со мной! Надеюсь, никто из вас не посмеет озвучить эту чудовищную ложь про завод?!
— Сколько вам нужно времени, чтобы убраться из города и закончить все свои дела? — негромко спросила я Сашу.
— Суток должно хватить, — ответил командир.
— Тогда — время пошло.
Мы не стали прощаться, и говорить нам тоже больше было не о чем. Безопасники растворились в снежной пелене, как призраки. И мы с Качалиной остались вдвоем на продуваемой всеми ветрами площадке.
— Что… Что вы собираетесь делать, Евгения?! — спросила генеральша, и голос ее дрогнул.
— Ничего, Ольга Христофоровна, — устало ответила я. — Ровным счетом ничего.
Качалина вопросительно посмотрела на меня.
— И вы ничего не будете делать ровно двадцать четыре часа. Я пообещала Саше, что дам им время уехать и завершить свои дела в Москве. У некоторых там семьи… ребята вас хорошо знают, да и я тоже вас неплохо изучила за эти дни. Вы ведь не оставите их в покое? Подключите свои связи в полиции, на самом верху? А я даю им время уехать и потеряться. И в Ростов посылать никого не надо — скорее всего, вы не найдете там дочку двух убитых по вашей вине людей.
Качалина отвела взгляд. Маленькая, но — победа…
— Мы что, проведем эти сутки здесь? — Ольга Христофоровна обвела глазами продуваемую площадку и окровавленный снег.
— Ну зачем же? Сейчас мы спустимся и сядем в машину, которую нам оставили ребята. И поедем в хорошо знакомый вам санаторий. Думаю, никого из людей Толмачева там уже нет. Я позвоню мэру и заверю его, что все в порядке. А наши мобильные телефоны останутся здесь, если вдруг кому-то придет в голову начать нас искать. Купите себе новый платиновый «Верту», только и всего.