Шрифт:
От автора
Многим историкам сегодня холодная война видится как трагедия, которую невозможно было избежать: дело не в столкновении тоталитарного Востока и демократического Запада, а в извечном геополитическом противостоянии России и ее западных соседей. Таков был расколотый национальными и блоковыми интересами мир, потому не так сложно было вскоре после Второй мировой соскользнуть в новое противостояние.
Есть иная точка зрения. Большевистская революция была сама по себе провозглашением холодной войны, потому
Холодную войну не назовешь только лишь столкновением супердержав, повторением того, что происходило и прежде. Это была война идеологий. Или, точнее, идей. Археологические исследования идеологических развалин открывают неприятную истину: семена страха, предубеждений и ненависти к окружающему миру прорастают вновь и вновь. Запасы злобы и вражды стратегического значения переходят от одного поколения к другому. От этого наследства не спешат отказываться.
Вот почему эта книга не представляется мне чисто историческим исследованием. Разве в наши дни не говорят о новой холодной войне?
Как заметил выдающийся немецкий писатель лауреат Нобелевской премии Гюнтер Грасс, хотя уже нет железного занавеса, он все равно еще отбрасывает тень. Иногда эта тень кажется очень мрачной. Словно в каком-то смысле мы и в самом деле обречены вновь и вновь возвращаться в те времена.
Главная опасность холодной войны состояла в том, что в любой момент она могла перерасти в горячую. Несколько раз мир стоял на грани ядерного конфликта.
Бомба как аргумент в политике
4 октября 1957 года в Советском Союзе запустили первый искусственный спутник Земли. Триумф советской науки! Не только астрономы-любители, но и просто многие люди во всем мире смотрели в небо и искали глазами спутник. Казавшееся фантастическим событие изменило представление мира о нашей стране.
Немногие тогда сознавали, что космические исследования в значительной степени носили военный характер. Ракеты создавались для того, чтобы доставлять к цели баллистические ракеты с ядерными боеголовками и отправлять на околоземную орбиту спутники военного назначения.
Первый искусственный спутник Земли был выведен в космос модификацией межконтинентальной баллистической ракеты «Р-7» с измененной системой управления. Разработало ракету конструкторское бюро Сергея Павловича Королева. Боевой вариант поступил на вооружение Ракетных войск стратегического назначения.
Первый спутник должен был стать летающей лабораторией, но научное оборудование все не получалось. Королев решил все равно запустить спутник, чтобы обогнать американцев. Он опасался, что Соединенные Штаты его опередят, звонил в КГБ, спрашивал, нет ли у разведки данных о готовящемся запуске американского спутника.
Руководители страны не сразу осознали, какое грандиозное событие произошло и как оно потрясло мир. Никита Сергеевич Хрущев принял Королева, благодарил и говорил:
– Когда вы нам писали о спутнике, мы вам не верили, думали, фантазирует Королев. Но теперь другое дело…
Запуск спутника стал тяжелым ударом для Соединенных Штатов, где не ладилась ракетная программа. За первым советским спутником последовал второй – 3 ноября 1957 года – с собакой Лайкой на борту. Так Королев откликнулся на просьбу Хрущева порадовать страну накануне сорокалетия Великой Октябрьской социалистической революции.
В космос впервые отправилось первое живое существо. Семь дней советские ученые получали информацию о поведении собаки в космическом пространстве. Эксперименты с собаками проводились с лета 1951 года, когда их стали запускать в кабинах первых ракет. Эксперименты доказывали, что живое существо способно нормально существовать в космосе. К большому сожалению советских ученых, исследовать Лайку после полета им не удалось. Второй спутник не вернулся на Землю – сгорел в верхних слоях атмосферы. Но путь человеку в космос был открыт.
Если Хрущев призывал догнать и перегнать Соединенные Штаты по производству молока и мяса, то в Америке били тревогу: нельзя отставать от Советского Союза в ракетостроении. Узнав о запуске спутника, Эдвард Теллер, «отец американской водородной бомбы», заявил по телевидению:
– Америка проиграла битву, более важную, чем Перл-Харбор.
7 ноября 1957 года президент Соединенных Штатов Дуайт Эйзенхауэр получил секретный доклад об отставании от СССР. «Америке угрожает оснащенный ракетами Советский Союз, – говорилось в докладе. – Соединенные Штаты превращаются в державу второго сорта». Еще через месяц, в годовщину японского нападения на Перл-Харбор, в США попытались запустить свой спутник. Он приподнялся над мысом Канаверал и рухнул. Контраст между космическими успехами Советского Союза и провалом Соединенных Штатов не мог быть очевиднее.
Вашингтон ответил на спутник законом об образовании. На соревнование умов ежегодно выделялись два миллиарда долларов – эти деньги шли университетам и непосредственно студентам, которые смогли получить образование за казенный счет. В 1960 году в США было три с половиной миллиона студентов, через десять лет число получающих высшее образование увеличилось вдвое.
После запуска спутника британский премьер-министр Гарольд Макмиллан поинтересовался у разведки:
– Способны ли русские создать ракеты, которые достигнут нашей территории?
В начале пятидесятых годов британская разведка полагала, что начало войны можно будет предвидеть. Предполагалось, что вслед за ядерным ударом последует наступление наземных сухопутных сил, концентрацию которых можно будет засечь. Исходили из того, что у НАТО будет примерно неделя на подготовку к войне. После запуска спутника решили, что на мобилизацию сил останется один-два дня. Правда, командующий Королевскими военно-воздушными силами маршал авиации сэр Джон Слессор не согласился с этим выводом: