Загадки материков и океанов
Шрифт:
Это было только предположение, однако Лаперуз все-таки решил продвинуться как можно дальше на север и попытаться выйти в Охотское море. Корабли снова тронулись в путь. Но уже через несколько миль пришлось бросить якорь, так как глубина стала заметно уменьшаться и появилась опасность сесть на мель.
Лаперуз приказал спустить на воду две шлюпки и разведать дальнейший путь. Моряки поплыли вдоль берегов Сахалина и поднялись к северу еще на несколько миль. Глубина залива продолжала постепенно уменьшаться. Наконец появилась отмель, которая отходила от Сахалина. Дальше посланные Лаперуза плыть не рискнули, так как боялись сесть на мель.
Плыть дальше было опасно.
Руководитель экспедиции поверил своим подчиненным. Для него их сведения оказались вполне достаточными. Теперь он уже не сомневался, что Сахалин — полуостров, соединяющийся с материком отмелью. Это доказывалось и уменьшением глубины, и объяснениями местных жителей, и разведкой на шлюпках. И, наконец, не было никаких признаков течения, которое бы говорило о близости устья Амура.
«Постепенное уменьшение глубины пролива показывает, что впереди земля. Надо думать, что пролив прегражден перешейком», — записал Лаперуз.
Делать здесь больше было нечего. Корабли Лаперуза повернули на юг. Спустя некоторое время мореплаватели открыли пролив, отделяющий Сахалин от острова Хоккайдо, и вышли через него в Охотское море.
С тех пор этот пролив носит имя знаменитого французского путешественника Лаперуза.
Спустя 10 лет английский мореплаватель Браутон вторично попытался исследовать северную часть Татарского залива. Он пришел сюда на легком судне, имевшем небольшую осадку, то есть неглубоко сидящем в воде.
Браутон рассчитывал, что на таком судне ему удастся проникнуть дальше на север, чем это сделал Лаперуз.
Без особых приключений Браутон достиг залива Де-Кастри. Отсюда он продолжал идти к северу, но продвинулся только на 11 километров глубже Лаперуза. А затем пришлось остановиться. Лот показывал глубину 4,5 метра, и плыть дальше было опасно. Впереди берега материка и Сахалина тесно сближались. Предположить, что между ними есть даже самый узкий пролив, казалось невозможным.
Тем не менее Браутон, подобно Лаперузу, послал для разведки своего помощника на шлюпке. Вернувшись обратно, посланный рассказал, что, куда бы ни поворачивала шлюпка, она повсюду натыкалась на мель, которая шла от Сахалина к материку. Правда, иногда встречались значительные глубины, но они тоже чередовались с мелями.
Все это лишний раз подтверждало, что никакого пролива между Сахалином и материком не существует.
Браутон решил, что не имеет смысла искать то, чего нет в действительности. «Прохода на север нет из-за песчаного перешейка, который соединяет материк с Сахалином», — записал Браутон в судовом журнале и, уверенный в своей правоте, повернул судно назад.
Прошло еще 10 лет. В 1803 году из Кронштадта в далекое кругосветное плавание вышла русская экспедиция из двух кораблей. «Надеждой» командовал Иван Федорович Крузенштерн, «Невой» — Юрий Федорович Лисянский. Это было первое кругосветное путешествие русских мореплавателей.
Путешественникам предстояло выполнить много важных поручений. В том числе нужно было описать северо-восточную часть Сахалина и исследовать район устья реки Амура.
Трудное плавание через Атлантический океан, вокруг мыса Горн и через весь Тихий океан с юга на север прошло благополучно. Успешно выполнив все порученные дела на Камчатке, Крузенштерн отправился к берегам Сахалина.
Описав северо-восточный сахалинский берег, Крузенштерн на своем корабле обогнул северную оконечность Сахалина и направился на юг, к устью Амура.
Судно продвигалось вперед очень осторожно. Матросы все время измеряли глубину. Когда лот показал глубину 11 метров, Крузенштерн приказал положить судно в дрейф.
Тем временем лейтенант Ромберг должен был спустить шлюпку и отправиться на ней в разведку к югу. Крузенштерн велел ему плыть вдоль сахалинского берега до ближайшего мыса, а затем повернуть в сторону материка. При этом было приказано все время измерять глубину.
Однако Ромбергу не удалось в точности выполнить поручение своего начальника. Когда шлюпка находилась не более чем в 3 милях от ближайшего мыса, она внезапно перестала двигаться вперед, несмотря на все усилия гребцов. Более того, ее стало относить назад. Ромберг определил, что какое-то сильное течение, идущее навстречу шлюпке, мешает ей плыть дальше. Измерили глубину. Она оказалась 6,5 метра. Один из матросов попробовал воду на вкус. Вода была пресной.
Ромберг не решился делать никаких заключений. По возвращении он обо всем подробно доложил руководителю экспедиции.
Но и Крузенштерн не стал вести больше никаких исследований. Ему казалось, что все достаточно ясно. Ведь до него два опытных исследователя безуспешно пытались проникнуть в устье Амура с юга. А он двигался с севера и тоже безуспешно. Поэтому Крузенштерн возвратился в Петропавловск-на-Камчатке и оттуда отплыл к берегам Южного Китая, где должен был встретиться с Лисянским.
А в отчете о плавании он написал:
«Испытания, учиненные нами, не оставляют сомнения, что Сахалин есть полуостров, соединяющийся с Татарией перешейком…» Вход же в Амур, по мелководности его лимана, не доступен для больших кораблей.
Впоследствии в своей книге, посвященной первому кругосветному плаванию, Крузенштерн так объяснял, почему не повторил попытки добраться до устья Амура. Он писал, что сильные течения, встреченные им в этих местах, опасения, чтобы дальнейшими исследованиями не навлечь подозрение китайского правительства и тем не повредить кяхтинской торговле, и, наконец, опасение, чтобы не столкнуться с китайской силой, наблюдавшей за устьем реки Амура, о чем предупреждали его на Камчатке, были причиной того, что он не в точности исполнил полученные инструкции.
Крузенштерн не знал, что его опасения были напрасны. Устье Амура никем не охранялось и никому не принадлежало. Никаких китайских поселений там не было.
Крузенштерн лишь повторял то, что он слышал еще в Петербурге и о чем его предупреждали на Камчатке. Ведь русское правительство было убеждено, что в Приамурье находятся китайские поселения и китайская охрана. Об этом говорилось в донесениях русской дипломатической миссии из Пекина, столицы Китайской империи. А кроме того, директор русских чайных караванов Владыкин рассказывал, что он слышал в том же Пекине о существовании в устье Амура китайской флотилии с экипажем в четыре тысячи человек. Эта флотилия будто бы находится там специально для охраны устья реки.