Загадки остались
Шрифт:
Внимательно всматриваюсь в висящее в воздухе облако насекомых. Брачное скопище целиком состоит из кавалеров, украшенных прекрасными пушистыми усами. Их беспрерывная пляска, тонкий звон и странные низкие прерывистые звуки представляют собой испокон веков установившийся безмолвный разговор, своеобразный ритуал брачных отношений. Он имеет большое значение, когда комариков мало и надо посылать самкам особенно сильные и беспрерывные сигналы. Сейчас же при таком столпотворении, возможно, они излишни. Но ритуал неукоснительно соблюдается.
Вот опять я слышу прерывистый резкий звук. Он не так уж и редок и как будто возникает через равные промежутки времени. Как же я не замечал его раньше! Приглядываясь, вижу, как одновременно
Разглядывая звонцов, я невольно вспоминаю Сибирь. В дремучем бору сосна к сосне стоит близко. Внизу царит полумрак, как в темной комнате, и тишина. Там, где сквозь полог хвои пробивается солнце, будто окна в темной комнате, и собираются рои грибных комариков ( Mycetopilidae) и заводят свои песни. В рою несколько тысяч комариков, и каждый пляшет, как и все, взметнется вертикально вверх и медленно падает, и так беспрерывно, но вразнобой, каждый сам по себе. Но иногда танцоры, будто сговорившись, как по команде, все сразу взмывают вверх и падают вниз. Комарикам лишь бы собраться на солнечном пятне в темном лесу, а после можно обойтись и без него. И рой, приплясывая, медленно плывет по лесу, тонко и нежно звеня тысячами крошечных прозрачных крылышек. Вот на пути опять солнечное пятнышко, и рой задерживается на нем, сверкая яркими светящимися точками. Зашло солнце, и не стало комаров, только звенят одни их крылья…
Здесь, на Балхаше, иногда с роем происходит что-то непонятное. Будто воздух резко взмыл кверху и вздернул коротким рывком за собою сразу всех плясунов. И так несколько бросков подряд в разные стороны. Дымок папиросы плывет тонкой струйкой кверху, не колышется. Значит, воздух неподвижен, и подпрыгивают комары сами по себе все вместе сразу, будто сговорившись заранее. Точно также делают громадные стаи скворцов, совершая в удивительном согласии внезапные повороты, виражи, подъемы и падения. Такие же мгновенные броски можно увидеть и у стаи мелких рыб, когда приходится прятаться в укрытия при нападении хищника. Как все это происходит и какой имеет смысл у комаров? Ни звук крыльев, ни зрение тут не имеют значения, а, конечно, что-то совершенно особенное и никому не известное.
Я взмахиваю сачком, и рой рассеялся, оборвался звон крыльев. Но проходит минут десять, и комаров будто стянуло магнитом, они вновь реют в воздухе дружной компанией. В сачке же копошатся нежные, маленькие, зеленоватого цвета самцы с роскошными мохнатыми усами. Весь рой состоит из самцов, сплошное мужское общество.
И тонкий звон крыльев, и тысячи светлых точек на солнечном пятне, и медленное путешествие по лесу — все это ради того, чтобы облегчить встречу с подругами, рассеянными по большому темному лесу.
Какое же значение имеют таинственные взмывания всего роя да странные подергивания? Каков механизм, управляющий миллионным скоплением насекомых, какие органы чувств обеспечивают эту необыкновенную слаженность сигнальных звуков и движений? Кто и когда сможет ответить на эти вопросы!
Разгадка всего этого, могущего показаться малозначительным и досужим, способна открыть удивительные физические явления, неизвестные науке и управляющие миром живых существ. И не только…
Среди однообразной пустыни вдали показались солончаки и озерцо во впадине, окруженное белыми солеными берегами, да бугры с зеленым саксаулом. Свернули к ним, кончили дневной пробег.
Как всегда, едва остановив машину, отправляюсь посмотреть, нет ли здесь чего-нибудь интересного. На солончаке у озерца увидел отпечатки копыт джейранов, цепочку следов большого волка и кусочки земли, выброшенные закопавшимися маленькими жужелицами. Тревожно попискивает сорокопут, поскрипывают, неловко перебираясь с ветки на ветку его короткохвостенькие птенчики-слетки. Прошел мимо одинокий одичавший верблюд, должно быть, давно отбился от человека, привык к вольной жизни. Большая серебристая чайка пролетела в стороне от бивака, проведывая нас, посетителей этого глухого уголка. Снуют редкие муравьи — черные бегунки, стали пробуждаться муравьи-жнецы ( Messor). Скоро, как только остынет земля, они повалят толпами собирать урожай семян.
Еще у самого бивака на голой площадке суетливо мечутся какие-то очень маленькие насекомые, будто кого-то разыскивают. Их много, несколько сотен. Поймать шуструю крошку непросто, когда под рукой нет эксгаустера. Впрочем, к пальцу, увлажненному слюной, прилипает моя добыча, можно ее разглядывать в лупу. К удивлению, вижу крылатого самца самого маленького муравья пустынь ( Plagiolepus pygmea). Видимо, сейчас наступила пора их брачного лёта.
Обычно самцы этого вида собираются большими роями и толкутся в воздухе, совершая замысловатые пируэты. Сейчас же самок нет, только одни крошечные самцы беснуются в величайшей поспешности. Для чего это сборище на земле, зачем эта безумная трата энергии, к чему этот пеший рой? Может быть, ветер, дующий вот уже несколько дней подряд, мешает муравьям-крошкам роиться, и они, мудрые, воздушный полет заменили наземным бегом? Но самок нет!
Может быть, самцы, покинув родительские гнезда, ищут друг друга на земле, прежде чем собраться роем в воздухе, когда же наступает вечер, стихает ветер, поднимаются в воздух. Но тогда зачем такая трата сил и суетливый, бесконечный, будто поисковый бег? Непонятно поведение крошечных самцов, и я наведываюсь к ним с бивака через каждые десять минут.
Солнце начинает погружаться за полосу облаков, повисшую на западе, солончак синеет с каждой минутой, голубое озерцо, отражая закат, становится почти красным. Потом большое и красное солнце выходит из-за полоски облаков и, прочерченное поперек несколькими, почти черными линиями, медленно опускается за горизонт. Кончилась жара, и мы так рады наступившей прохладе. Я загляделся на закат, забыл о муравьях-пигмеях, поспешил на голую площадку, но там не застал никого. Исчезли муравьи, все до единого. Наверное, поднялись в воздух, улетели роем.
Так и не узнал я секрета их наземного бега. Малютки оставили меня в недоумении. Может быть, они относятся к другому виду муравьев-пигмеев с иными правилами брачного поведения?
Надежды на хорошую погоду не было. Серые облака, медленно двигаясь с запада, закрыли небо. Горизонт затянулся мглою, подул холодный ветер. Красные тюльпанчики сложили лепестки, розовые тамариски перестали источать аромат цветков. Замолкли жаворонки, на озере тревожно закричали утки-атайки.
Наверное, придется прервать поездку и мчаться домой. Мы бродим по краю небольшого болотца по освободившейся от воды солончаковой земле. Неожиданно я замечаю, как по ровной поверхности сизой земли носятся какие-то мелкие точки. Это крошечные ветвистоусые комарики с пушистыми усами, длинными тонкими брюшками и небольшими узкими крыльями. Но какие они забавные! Расправив крылья, они трепещут ими, будто в полете, и шустро бегут, быстро перебирая ногами. Никогда не приходилось видеть комариков, да и вообще насекомых, на бегу помогающих себе крыльями. Будто маленькие глиссеры. Если комарику надо повернуть направо, то левое крыло на мгновение складывается над брюшком, повернуть налево — та же операция совершается с крылом правым.