Загадки шестнадцатого этажа
Шрифт:
Я имела в виду хрестоматийный случай из «золотого века» этого дома. Тогда этажом ниже мое-то супруга жил не кто иной, как Олег Попов, а этажом выше — Игорь Кио. Оба еще молодые, но уже известные. И вот однажды вечером они одновременно вернулись домой, причем в одинаково веселом состоянии. Вахтерша — а тогда еще в каждом подъезде в окружении фикусов сидели бдительные тетеньки — сделала им замечание за слишком шумное поведение. И тогда Кио проделал одну из своих «коронок» — дохнул на тетку огнем. Пока та приходила в себя, оба проказника шмыгнули в лифт и благополучно разошлись по квартирам. Но через сорок минут за ними обо¬ими явилась милиция: по роковому совпадению в подъезде загорелся мусоропровод, и вахтерша, ничтоже сумняшеся, указала на поджигателей. Весело было!
Любимый только махнул рукой:
— Ты все-таки ненормальная. Здесь остались одни пенсионеры да алкоголики. И вообще был один шанс из ста тысяч, что я выгляну из квартиры. Это вы с Мисюсь любопытные, как…
— Кошки, — услужливо подсказала я. — Что же делать, такие уродились. Она, кстати, и сей¬час под дверью крутится, что-то вынюхивает. Может, опять труп пришел?
— Слушай, оставь меня в покое! — разозлился супруг. — Мало тебе вчерашнего — иди, посмотри. Только потом не жалуйся, что по ночам кошмары снятся.
Между прочим, кошмары чаще снятся ему. Ну да разве мужчину переспоришь?
Я пошла на кухню попить чаю. В коридоре Мисюсь буквально распласталась на входной двери и прямо-таки стонала от возбуждения.
— Имей в виду, — строго указала я кошке, — папа обещал нас с тобой поставить в угол, если мы не угомонимся. Что ты там опять учуяла, несносное создание?
Мисюсь на секунду замолчала, а потом опять начала издавать нечленораздельные звуки и царапать дверь.
— Последний раз иду у тебя на поводу, — вздохнула я. — Если опять труп, показания в милиции будешь давать ты. Непосредственно своей подруге Матильде.
Я открыла дверь, и… Мисюсь молнией метнулась на площадку, и через несколько секунд я обнаружила, что она с упоением лупит по морде огромного черного кота, который даже не сопротивляется, а только пятится от нее к лестнице и орет благим матом. Моя дорогая питомица тоже разоралась, как в марте, хотя на дворе стоял январь. Клочья черной шерсти летели во все стороны, я уже не могла понять — чьей (Мисюсь, кстати, тоже абсолютно черная, без единого светлого пятнышка). Наконец, кот выдрался из ее когтей и сиганул на лестницу, откуда тут же раздался новый вопль — на сей раз явно человеческий.
Я бросилась за ним. На лестничной площадке корчилась фигура мужчины с… котом вместо головы. Пока я пыталась сообразить, что сие означает, фигуре удалось отодрать от себя кота и швырнуть его вниз. Я мельком увидела окровавленную, с безумными глазами физиономию молодого мужчины. Кот прилично располосовал ему лицо, чудо еще, что глаз не задел.
— Идите сюда, я вам помогу! — закричала я и сделала несколько шагов к незнакомцу. Но тот отшатнулся, погрозил мне кулаком и с криком:
«Я тебя еще достану, чертова алкоголичка!» — брызнул по лестнице следом за котом. Через минуту на лестнице стало тихо.
Я вернулась к лифту. Около него с невинным видом сидела Мисюсь и приводила в порядок свою шубку. Довольная: еще одного кавалера спровадила, несчастная старая дева! А в дверях квартиры стоял мой муж и с интересом разглядывал что-то свисающее в дверном проеме на уровне его головы. Будучи довольно близорукой, я не могла различить детали. Мячик какой-то, что ли.
— Ничего особенного, девочка отлупила очередного Филимона, — сообщила я от лифта. — Ложная тревога. А у тебя что?
— Посмотри, какая прелесть! — услышала я в ответ.
С Мисюськой на руках я подошла к родимому порогу и почувствовала, как пол уходит у меня из-под ног. Супруг разглядывал подвешенный к притолоке… человеческий череп!
Очнулась я на диване как раз в тот момент, когда супруг собрался вылить мне на голову вторую половину чайника.
— Лучше дай попить, — попросила я, — Ты что, перепутал меня с кактусом? Зачем ты меня поливаешь?
— А как еще прикажешь приводить тебя в чувство? Сто раз говорил: купи нашатырь. Вот, пожалуйста, теперь претензии.
— Надо было не сто раз говорить, а один раз купить… Принеси лучше полотенце, голову вытереть.
Пока супруг ходил за полотенцем, я вспомнила, из-за чего хлопнулась без памяти, и поискала глазами жуткий предмет. Или мне все померещилось? Похоже, что так: ничего подобного в комнате не наблюдалось.
— Поздравляю тебя, у меня глюки, — сообщила я мужу. — Мне привиделось, что у нас над дверью висит череп…
— Это не глюки. Действительно висит. Сейчас пойду и сниму. Вот здорово, я лет десять мечтал о такой игрушке…
— Нет, ты положительно сошел с ума, — вздохнула я. — Не смей ничего трогать, я сейчас позвоню в милицию. И вообще не позволю держать в доме такую гадость.
После десяти минут ожесточенной перебранки сошлись на том, что я звоню не просто в милицию, а лично Владимиру Ивановичу, и дальше мы будем поступать исключительно по его указаниям.
Нам повезло: Владимир Иванович еще был на месте, но как раз собирался уходить. Сообщение о кошках и изодранном субъекте он как бы пропустил мимо ушей, а вот череп его явно заинтересовал. Он сказал, что будет через четверть часа.
Владимир Иванович приехал, и кое-что из тайны, покрытой мраком, начало превращаться в более или менее связную картину. Как ни странно, благодаря этому самому кошмарному черепу. Ибо к неописуемому горю моего супруга на внутренней стороне сего предмета была прикреплена бирка: «Первый медицинский институт». Следовательно — казенное имущество, следовательно — разбазариванию не подлежит.
— Три недели назад обокрали одну из лабораторий первого «меда», рассказывал Владимир Иванович, любовно разглядывая жутковатый «вещдок». — Увели компьютер, кое-что из оборудования, ну и, разумеется, такие вот наглядные пособия. Сторож клянется, что никого не видел и ничего не слышал. Дверь в лабораторию не взломана, а отперта. Значит, сделал кто-то из сотрудников, возможно, из бывших. Есть там пара-тройка подозрительных. А вот зачем нужно было вам эту игрушку подсовывать, ума не при¬ложу.