Загадочная история в Совете Земли
Шрифт:
– Что они пытаются там увидеть? – нахмурился полковник Санди.
– У меня есть свои предположения на свой счет, но думаю, что лучше спросить у них самих, – проговорил доктор Брандт.
Не успели они сделать и двух шагов, как за их спинами послышался приглушенный голос.
– Доктор Брандт и полковник Санди! Каждая встреча с вами для меня – подарок судьбы.
Друзья обернулись. Перед ними стоял посол народа нарьям-кар на Земле, Шахр Заби Кунхтар-сан. Высокий, с коричневой жесткой кожей, усыпанной большими трещинами, как на сухой земле. Глаза ярко-зеленые, волосы густые и мягкие, длинные,
– Посол Кунхтар-сан, – прищурился доктор Брандт.
– Если бы вы родились на нашей планете, вас бы носили на руках. И она всегда готова принять вас в свои сыны, – чарующе улыбнулся посол, протягивая ему руку.
– Боюсь не смогу даже посетить вашу великую планету, – извиняющимся тоном произнес доктор Брандт, пожимая его ладонь. Она была очень шершавой и сухой. – У меня космофобия, мне становится плохо еще на вылете из стратосферы.
– Нарьям-кар чтит героев, которые способны побороть свои страхи, – не унывал Шахр, протягивая шершавую ладонь полковнику Санди, но даже не посмотрев на того.
– Не сочтите за оскорбление, но доктор Брандт даже ночное небо переносит, с трудом сдерживая рвотные рефлексы. А быть героем посмертно – удовольствие почетное, но малоприятное, – весело обратил на себя внимание полковник Санди. Его всегда забавлял этот тип. Каждый раз, когда они натыкались на посла нарьям-кар, он зазывал их поселиться на его родной планете. Видите ли он считал, что такие гении, как доктор Брандт, непременно должны находиться на «величайшей планете Вселенной». Доктор Брандт, тем временем, постоянно находил отговорки от этого мероприятия. Сегодня вот причиной стала космофобия.
– Не претендую на ваши мировоззрения, – тут же успокоился посол Кунхтар-сан. – Но не сказать вам этого моя совесть не позволила.
– У вашей совести всегда развязывается язык при виде нас, – не унимался полковник Санди. – Не переживайте, мы привыкли.
Шахра не так легко было смутить. Народ нарьям-кар всегда и везде верил в собственную правоту, переубедить их в чем-то было очень сложно. Что им до шуток каких-то людей.
– Она говорит, потому что она есть, полковник Санди. Прошу меня простить, господа, но меня ждут на сцене. Мы могли бы переговорить после церемонии?
– Всенепременно, – улыбнулся доктор Брандт.
– О, только если вы этого хотите, – кивнул полковник Санди.
И посол, коротко кивнув, удалился.
– Вы постоянно над ним подтруниваете, Филипп! – строго сказал доктор Брандт.
– Он на это даже внимания не обращает.
– Но все запоминает.
– И, надеюсь, никогда не забудет.
– Осторожнее, друг мой. Нарьям-кар мстительны по природе своей.
– На Земле мне ничего не грозит, а на их планету я пока не собираюсь. Был там, и не раз, скучное место и сухое, как их кожа. Б-р-р. Так что, боюсь, послу Кунхтар-сан придется в одиночестве давиться собственным холодным блюдом.
– Вы же знаете, что он предлагает мне, а вас зовет только потому, что вы всегда рядом.
– Ах, простите. Вам он может предлагать сколько угодно, пускай только от меня отвяжется, – задорно улыбнулся Филипп.
Тем временем, церемония прощания была близка к своему началу. Народ прибывал. И вскоре к сцене с капсулой умершего невозможно было протиснуться.
– По традиции, все желающие будут произносить прощальную речь. По той же самой традиции, их наберется немало. Ставлю на главу Совета Такано, – хитро прищурился полковник Санди. Они заняли место поодаль от монумента Единства Народов, на возвышении, откуда открывался великолепный вид на всю церемонию. Слышно и видно было предельно четко – основное действо проектировалось в увеличенном масштабе прямо над сценой, среди уходящих в небо цепей монумента.
– Это будет господин Сорбо, друг мой, – прищурился доктор Брандт, продолжая разглядывать толпу. Ни одна из мельчайших деталей обычно не могла укрыться от его глаз. И сейчас его взор был устремлен на трибуны, к ближайшему окружению советника. – Слишком глубоко его задела смерть друга. Помните, как он рьяно рвался стереть в порошок убийцу в кабинете.
– Пустые угрозы – последствие шока, – пожал плечами полковник Санди, внимательно всматриваясь в главу Совета Такано. – Видите, как нервничает Закари? Хотя подобные церемонии ему не впервой, он активно потеет и не знает, куда деть руки. Прямо как мальчишка. Весьма подозрительно, не находите?
– Господин Такано явно из-за чего-то переживает, – кивнул доктор Брандт. – И объяснение тут может быть только одно – появление Евы на церемонии.
– А причем тут она? – удивился Филипп. – Регулярное общение с ней – это часть его работы.
– Это единственное разумное объяснение, – пожал плечами доктор Брандт. – И спорю на что угодно – его нежелание встречаться с Евой вызвано пропажей записей из Капитолия. Кто это слева от капсулы?
– Та, что приложила к ней руку, как будто хочет взять Дудика за руку? – уточнил Филипп. – Его дочь, Гарезинда Дудик. А справа от нее – ее мать, бывшая жена советника, Селестин Дудик.
– Ее-то я как раз знаю. Весьма миловидная женщина, в юности имела громадный успех у мужчин, я полагаю. Но Гарезинда… – доктор Брандт запнулся. – Как вы и говорили, Филипп, полностью соответствует своему имени. Даже удивительно, как у столь прекрасной женщины и такого статного советника могла вырасти она.
– Думаю, они сами не ожидали, – усмехнулся полковник Санди. – Кстати, вы в курсе, почему они с советником развелись? Причем так тихо, что я узнал об этом спустя лишь полгода.
– А информации нигде и не было. Тайна, которая до сих пор тревожит всех. Кроме меня. Кстати сказать, я думаю, она начнет тревожить народ с новой силой ввиду последних событий. Даже удивительно, что никто так и не догадался. Это настолько очевидно. Я думал, разговоры пойдут уже сразу. Ан нет! Даже вы не поняли, мой дорогой Филипп.