Загадочная женщина
Шрифт:
– Надолго вы приехали в Лангмаут?
– Отплываю на следующей неделе.
– В какие края?
– В Австралию и тихоокеанские порты.
– Звучит… заманчиво.
– Неужели вас тянет путешествовать, мисс Анна Бретт?
– Я мечтала бы увидеть весь мир. Я родилась в Индии и думала, что вернусь туда, но родители умерли, и все изменилось. Я живу здесь, и похоже на то, что так здесь и останусь.
Я была удивлена, что рассказываю ему то, о чем он меня не спрашивает.
Внезапно он взял мою руку и сделал вид, что
– Вас ждут приключения, – сказал он, – в дальних странах. Но смотрел он не на руку, а на меня.
Тут я увидела, что за окном стоит женщина. Это была миссис Дженнингс, которая часто заходила в «Дом Королевы», но редко что покупала. Она обожала подсматривать. Я подозревала, что в чужие дома ее влечет любопытство и манера всюду совать свой нос, а не интерес к антиквариату. Теперь она увидела в магазине Редверса Стреттона. А вдруг она заметила, что он держит меня за руку?
Зазвенел колокольчик, и она вошла.
– Ах, мисс Бретт, у вас покупатель. Я подожду. Подозрительно сверкнули глазки за пенсне! Теперь она мучается вопросом, не ухаживает ли Редверс Стреттон за мисс Бретт, ведь он зашел в магазин, явно не собираясь ничего покупать.
Редверса мгновенно охватило смятение, потом, слегка пожав плечами, он сказал:
– Мадам, я ухожу.
Он поклонился мне, потом ей и удалился. Я пришла в ярость, потому что эта женщина всего лишь хотела знать, сколько стоит книжный шкаф. Она провела по нему рукой, задала несколько вопросов и намекнула на древесного жучка – все просто для того, чтобы поболтать. Значит, Редверса Стреттона из замка интересует антиквариат. Она полагала, что он ненадолго приехал домой. Такой дикарь, совершенно не похож на мистера Рекса, который является настоящим утешением своей матери. Плохи дела у Редверса.
– Вот уж у кого дела совсем не плохи, – резко ответила я.
– Дорогая мисс Бретт, я выразилась фигурально, но все говорят, что этот молодой человек – дикарь.
Она предупреждала меня. Но я не желала, чтобы меня предупреждали. Домой я вернулась поздно, миссис Мортон сказала, что тетя Шарлотта хочет со мной поговорить. Она была раздражена и лежала в кровати, приняв опиум, чтобы облегчить боль. Она сердилась, потому что я пришла поздно, я объяснила, что задержалась, потому что миссис Дженнингс расспрашивала меня о Хеппллуайте.
– Эта старая сплетница. Она все равно не купит его. Тем не менее она успокоилась в отличие от меня. Мысли об этом человеке проследовали меня.
Через два дня тетя Шарлотта объявила, что собирается ехать на аукцион. Его не стоило пропускать, и, хотя она плохо чувствовала себя, она решила наглотаться лекарств и двинуться в путь. Так как она собралась отсутствовать два дня, она решила взять с собой миссис Мортон, чтобы та ухаживала за ней. К ее беспомощности прибавлялось неудобство кроватей в гостинице. Было бы гораздо лучше, если бы ее сопровождала я, но обе мы уехать не можем…
Она отбыла, а я все надеялась, что Редверс Стреттон снова зайдет в магазин. Я гадала, почему он не приходит, ведь он заглянул специально, чтобы повидаться со мной, и в то же время мне показалось, что он с готовностью воспользовался причиной, чтобы уйти. Для чего он тогда вообще приходил?
Очевидно, он уже ушел в плавание.
На следующий день после отъезда тети Шарлотты, вечером я закрыла магазин и вернулась домой. Я находилась у себя в комнате, когда ко мне вбежала Эллен и сообщила, что пришел джентльмен и спрашивает меня.
– Чего он хочет?
– Видеть вас, мисс, – ухмыльнулась Эллен. – Это капитан Стреттон из замка.
– Капитан Стреттон из замка! – глупо повторила я и посмотрелась в зеркало. На мне было серое шерстяное платье, которое не очень мне шло, к тому же я была непричесана.
– Я скажу, что вы выйдете через десять минут, мисс, – заговорчески предложила Эллен. – Пусть не думает, что вы тут же побежите ему навстречу.
– Может он пришел посмотреть мебель, – робко предположила я.
– Да, мисс, – ответила Эллен. – Так я скажу ему.
Она ушла, а я подбежала к гардеробу и вынула легкое шелковое платье, которое отец мне привез из Гонконга. Оно было сшито тамошним портным и уже вышло из моды (оно было у меня давно), но материал был прелестным, отделанный бархатом у воротника, что очень мне шло.
Я быстро переоделась, причесалась и побежала вниз. Он непринужденно взял меня за руки, что, наверное, считалось неприличным, но мне это понравилось.
– Простите, что без приглашения, – извинился он, – но я пришел попрощаться.
– А… вы уезжаете?
– Завтра.
– Что ж, желаю вам приятного путешествия.
– Благодарю. Надеюсь, вы будете вспоминать меня, а может и молиться за тех, кто в море.
– Надеюсь, что вам не понадобятся мои молитвы.
– Когда вы узнаете меня получше, вы поймете, что я нуждаюсь в них более, чем кто-либо.
Когда вы узнаете меня получше! Я была так взволнована, что любая фраза подобного рода и ее подтекст могли привести меня в восторг. Он уезжает, но когда я узнаю его получше…
– У меня создалось впечатление, что вы – очень независимый человек.
– Неужели вы полагаете, что существуют независимые люди?
– Встречаются.
– Вы? – спросил он.
– Едва ли. Да, сейчас благодаря вам я понимаю, что никогда не была самостоятельной. Но о чем мы говорим! Садитесь, пожалуйста.
Он огляделся, а я засмеялась:
– Я почувствовала то же самое, когда впервые попала сюда. Обычно, когда я садилась на какой-нибудь стул, я думала, что, может быть, на этом стуле когда-то сидели мадам Помпадур, или Ришелье, или Талейран.