Загадочное убийство
Шрифт:
— А я уверена, что вы нравитесь Бесс такой, какой вы есть, — с улыбкой сказала бабушка.
— Если этот беспредметный разговор закончен, — вмешалась фея Мотылек, — то я хотела бы отнести его величество в номер.
— Конечно, — согласилась бабушка, — а я тем временем загляну к мистеру Канису. Скоро увидимся.
Девочки вернулись к себе в номер и закрыли дверь. Мотылек забралась на одну из огромных кроватей и водрузила липкий кокон на подушку.
— А теперь помалкивайте, люди! — потребовала она.
Сабрина закатила глаза.
— Мне надо с тобой поговорить, — обратилась она к сестре, и девочки удалились в ванную.
— Послушай, Дафна, мы с бабушкой поговорили,
— Я всё знаю, — перебила ее младшая сестра.
— Значит, тебе известно, что я больше не намерена заниматься всеми этими расследованиями?
— Я знаю, что ты решила бросить это дело.
— Это не всё. Я не хочу, чтобы и ты продолжала этим заниматься. Всё равно нам с тобой надо придумать, как разбудить маму с папой. Когда они снова станут как все, мы переедем в какое-нибудь обыкновенное место и снова заживем как семья. Правда, здорово?
Дафна вдруг расплакалась. Слезы покатились по ее личику и закапали на обувную коробку, полученную от Глории Фрэнк, которую девочка не выпускала из рук.
— Почему ты плачешь? — испуганно спросила Сабрина. — Разве тебе не хочется вернуться к нормальной жизни?
— НЕТ! — завопила Дафна. — Такова наша судьба. — Ты даже не знаешь значения слова "судьба"! Впервые в жизни она увидела в глазах младшей сестры злость. Не дав Сабрине опомниться, Дафна поставила обувную коробку на туалетный бачок, открыла дверцу душевой кабины, включила воду и затолкала туда Сабрину.
— Ах ты, маленькая дрянь! — прошипела Сабрина. — Я же стараюсь нас защитить, только и всего!
— Ничего подобного! Себя ты защищаешь, вот кого! Ты ни разу не спрашивала, чего хочу я. Ты… ты дергунчик, ты мне не нужна. Я сама буду сказочным детективом. — И Дафна вылетела из ванной, громко хлопнув дверью.
Насквозь мокрая, Сабрина вылезла из душа, стащила с себя одежду и натянула белый гостиничный халат. Обматывая вокруг головы полотенце, она раздумывала о том, что сказала сестра. Дафна вышла из себя, но Сабрина не отчаивалась, она еще вправит ей мозги. Ведь она старалась ради них обеих.
Она взяла с бачка обувную коробку и открыла ее. Любят же родители фотографировать своих малышей голышом! Те, подрастая, часто начинают ненавидеть такие снимки и мечтают их сжечь. Но у Сабрины они вызвали улыбку. На них были запечатлены более счастливые времена. Она перебрала пожелтевшие любовные письма родителей, сложила их стопкой и завязала красной ленточкой. Потом взяла розовый бумажник. В нем обнаружилось мамино водительское удостоверение, просроченные кредитные карточки, две фотографии ее отца и еще одна — Вероника с дочками. Улыбающиеся личики Сабрины и Дафны были раскрашены звездочками и молниями. Сабрина хорошо помнила тот день. Мама повезла их на ярмарку в морском порту на Саут-стрит. До чего славный выдался тогда денек!
Было очень странно держать в руках мамины вещи, ведь у девочек ничего не осталось от их прежней жизни, даже одежды. Сабрина поднесла бумажник к носу и принюхалась, надеясь почувствовать аромат маминых духов, но ничего не унюхала, кроме запаха кожи.
5
Сестра с ней не разговаривала, фея Мотылек сердито косилась. Пришлось Сабрине уткнуться в книгу, которую дала ей бабушка, когда они приехали в Нью-Йорк. "Сон в летнюю ночь" — пьеса, где главными персонажами были эльф Пак и его несносная родня. Были там и Паутинка с Мотыльком. Как ни трудно было продираться сквозь старомодный стиль, не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, какими красками рисует Шекспир Оберона и Титанию: он описывал их как мелочных, ревнивых любителей всеми помыкать. Сабрина поняла, что за четыре столетия, прошедшие после написания пьесы, ровным счетом ничего не изменилось.
Бабушка вернулась в номер вместе с мистером Канисом. Со вчерашнего вечера Сабрина его не видела; секунда, на которую утром приоткрылась дверь его номера, не в счет. Его вид поразил ее.
Мистер Канис вырос на добрый десяток сантиметров и набрал лишних восемь килограммов веса, вернее, мышц. В его седой шевелюре появились бурые пряди, на лице стали отрастать борода и усы. Для Сабрины не составляло тайны, что творится со стариком. Всякий раз, становясь человеком после превращения в злого Серого Волка, он утрачивал частичку своего прежнего человечьего обличья. Что будет, когда от мистера Каниса совсем ничего не останется? Она не стала высказывать свою тревогу. Бабушка тоже ничего не сказала, по ее поведению можно было подумать, что всё прекрасно. Ей не терпелось вернуться к расследованию. Она велела девочкам поторапливаться и без промедления надевать пальто, шапочки и варежки.
Большую часть дня они потратили на то, чтобы прочесать несколько кварталов, но так и не встретили ни одного вечножителя. Ниточки, которые дала им Бесс, никуда не вели. Однако решительности у бабушки Рельды не убавилось. На Манхэттене не осталось, казалось, сомнительной закусочной и заплеванного закоулка, куда бы она не сунула носа. Они расспрашивали местных жителей, знавших секреты соседей, и бездомных, живших прямо на улице. Бездомных бабушка Рельда благодарила за желание помочь и за сведения пятидолларовыми бумажками, требуя при этом, чтобы на эти деньги они купили себе горячей еды. Но ни одна подсказка не привела наших сыщиков к вечножителям. Самой большой удачей оказалось знакомство с мужчиной в свадебном платье, который разъезжал по парку на Вашингтон-сквер на разноцветном велосипеде. Увы, он тоже оказался человеком.
Свинсон и Бесс, похоже, где-то устроили себе романтическую трапезу, поэтому остальные сыщики решили поужинать пораньше в китайском ресторанчике "Счастливая утка". В витрине заведения висело восемь зажаренных уток. "Вряд ли уж они счастливы", —подумалось Сабрине.
Меню в ресторанчике было толщиной с телефонную книгу, персонал плохо говорил по-английски, столы были составлены вместе. Косясь на кокон Пака, официанты морщили от отвращения носы. Компания уселась за столик рядом с большим аквариумом. Дафна заказала так много еды, что ею заставили весь стол. Сабрина успокоилась: лучше хорошо поесть, чем месить ногами снег. Правда, в разгар ужина бабушка улизнула, чтобы позвонить. Мистер Канис сидел молча, не открывая глаз и размеренно дыша. Сабрина всё время пачкалась слизью о кокон Пака, Дафна по-прежнему не разговаривала с ней, а фея Мотылек отказывалась есть, утверждая, что еда в ресторане не годится даже для свиней. Никогда еще Сабрина не чувствовала себя за столом настолько неуютно. Бабушка вернулась за стол как нельзя кстати.
— Ваш дядя Джейк передает, что всё хорошо, — сообщила она.
— Он придумал, как разбудить наших родителей? — с надеждой спросила Сабрина.
Бабушка покачала головой.
— Он говорит, что испробовал все волшебные составы, какие только нашел у нас в доме. К сожалению, ему пришлось на два дня отлучиться.
— Почему? Что случилось?
— Он по ошибке накормил Эльвиса колбасой. Хуже, чем накормить Эльвиса колбасой, не было ничего на свете. Она плохо действовала на желудок их почти стокилограммового датского дога. Результат всегда имел очень дурной запах. Когда Дафна в последний раз угостила его колбаской, им едва не пришлось переселяться.