Загадочный город
Шрифт:
– Достаточно для моего сынка.
Моего сынка! Мальчик подавил рвавшийся из горла возглас удивления. Может, в конце концов…
– И это… сколько?
– Речь идет о тысячах.
В голову мальчику пришло пафосное выражение: «Сын и наследник».
– А свои дети у вас есть?
– К несчастью, мы с женой не были благословлены этим даром.
Значит, ищет сына. Но почему выбрал именно его?
– А как насчет моего инспектора по надзору?
– Мы уже подготовили бумаги об усыновлении. Тебе осталось только подписать.
– И все это ради того, чтобы найти… Что именно вы хотите найти?
Этот вопрос старик проигнорировал.
– Тебе придется измениться –
Учитывая, что наниматель так ничего и не сказал по существу, разговор угрожающе быстро принял серьезный оборот.
– А что, если я откажусь?
– Сначала откажись, тогда и узнаешь.
– Кантоваться будем тут?
– Да, пару месяцев, пока не приведем тебя в должный вид, а потом уедем в городок в глубинке. Ты еще никогда не был на природе. А опыт – это разновидность власти, Родни.
– Что еще за Родни?
– Имя Родни ему подойдет, как думаешь? – спросил старик у своего секретаря и добавил: – Для работы тоже сгодится.
– Совершенно верно, сэр Веронал, – согласился секретарь.
Сэр Веронал! С сэрами мальчику еще не доводилось встречаться, как, впрочем, и с Вероналами.
– И зачем вы это делаете? – поинтересовался мальчик.
– Я – филантроп, – пояснил сэр Веронал. – Люблю отдавать.
«Но не без того, чтобы сначала взять свое», – подумал мальчик.
– И когда я делаю щедрые предложения, то предпочитаю получать на них ответ.
Выбор был очевиден, но мальчика донимало желание переиграть противника.
– Наверное, в этом что-то есть, только сначала объясните, что мне искать.
Морщины на лице сэра Веронала внезапно углубились и стали напоминать шрамы.
– Нечто такое, что всегда остается с тобой, даже если исчезает. В моем случае эту вещь похитили. – Сэр Веронал поднялся. – Естественно, без определенных условий не обойтись. Насилие, как правило, является свидетельством поражения. Как пишут на упаковках с лекарственными препаратами: использовать строго в соответствии с указаниями врача. И помни, я нанимаю тебя для того, чтобы ты стал моими ушами – в школе, на улице и в любом другом месте.
– В школе?
– Дети на самом деле знают больше, чем кажется взрослым, но им не хватает сдержанности. – Сэр Веронал улыбнулся: такое слово, как сдержанность, могло показаться мальчику непонятным. – Я хочу сказать, что нужно держать рот на замке. Тебе следует научиться втираться в любое общество.
В комнату изящной поступью вплыла красивая высокая женщина средних лет с мраморно-белой кожей и темными волосами, скрепленными сзади золотой заколкой. Ее глаза имели удивительный фиолетовый оттенок, а осанка наводила на мысли, что она долго училась держаться с предельной элегантностью.
Она говорила тихо, но удивительно четко:
– Добро пожаловать домой, Родни.
– Это – леди Имоджен, – пояснил сэр Веронал.
Родни робко протянул руку для рукопожатия, в то время как сэр Веронал позволил себе еще одну улыбку. Дикого жеребенка наконец оседлали.
– Нам нужен хорошо воспитанный английский мальчик с шармом и без всякой заносчивости. Для начала придется тебя приодеть. А затем поработаем над твоей речью.
Мальчик послушно кивнул. Похоже, его благодетели – люди ненормальные, а значит, подходящая добыча. «Просто подыграй им, – сказал он себе, – просто подыграй».
3. Собеседование третье – учитель
Карьера Джоны Облонга на поприще учителя истории в общеобразовательной школе Мосс Лейн – его первом месте работы – была феерической, но недолгой. На вопрос, что случилось с предыдущим учителем, директор школы опустил взгляд на свои ботинки и промычал: «Сбежал в Австралию».
И очень скоро Облонг понял почему. Класс выделялся тем, что здесь разговаривали на семи отличных от английского языках, кроме того, мог похвастаться наличием трех хулиганов и четырех учеников, чьи родители с опаской относились к любым знаниям, которыми не владели сами.
А еще нужно учесть и внешность самого Облонга, не лицо его, довольно располагающее, но странные тонкие и непропорционально длинные ноги. К несуразному телосложению прибавьте неуклюжесть, которая могла показаться привлекательной в других обстоятельствах, однако не способствовала поддержанию дисциплины в аудитории.
Начал Облонг за здравие. Реконструкция Великого Пожара 1666 года [4] путем поджога картонного макета города на школьной стоянке возбудила небывалый доселе интерес к давнему прошлому Англии, однако вскоре этому фимиаму суждено было развеяться. Его задумка с разделением класса на группировки Алой и Белой Розы [5] закончилась тем, что были разбиты два окна, а представление короля Кнуда [6] привело к потопу.
4
Большой пожар в Лондоне – наименование пожара, охватившего центральные районы Лондона с воскресенья, 2 сентября, по среду, 5 сентября 1666 года. В пожаре сгорело 13500 домов, 87 приходских церквей (даже собор Святого Павла), большая часть правительственных зданий, крова лишилось более 70 тысяч человек. (Примеч. ред.)
5
Война Алой и Белой розы, или Война роз – серия вооруженных династических конфликтов между группировками английской знати в 1455–1485 годах в борьбе за власть между сторонниками двух ветвей династии Плантагенетов – Ланкастеров и Йорков. Символом сторонников Йорков была белая роза, Ланкастеров – алая. (Примеч. ред.)
6
Кнуд Великий (также Кнут; 994/995–1035) – король Дании, Англии и Норвегии, владетель Шлезвига и Померании из династии Кнутлингов. Участвовал в многочисленных морских набегах викингов. (Примеч. ред.)
Традиционные методы не принесли лучших результатов. Проведя три минуты у доски, Конвей, главарь банды «Вивернские акулы» и известный ниспровергатель любых сторонних авторитетов, прервал учителя словами:
– Может, лучше о кубке мира поговорим?
– Он не относится к области исторических наук.
– Это еще почему?
– Потому что чемпионат еще не закончился.
– А как насчет прошлогоднего?
– Ску-ко-та, – затянули две девочки за первой партой.
– Этого нет в учебном курсе.
– Да он ничё не знает! – рявкнул Конвей. – Облонг не в курсе, кто победил.
– Бразилия? – наугад сказал Облонг.
Отовсюду послышался гогот.
Водяная бомбочка Конвея шмякнулась Облонгу на плечо, и что-то сломалось в тонкой учительской психике. Облонг схватил со стола пластмассовый кувшин с водой и вылил его содержимое на голову Конвею в тот самый момент, когда в класс зашел школьный инспектор. Предчувствуя скорую судьбу учителя, всю оставшуюся часть урока класс провел в идеальной дисциплине, а затем каждый шкодник извинился (крайне многословно), в том числе Конвей.