Загадочный мужчина
Шрифт:
Я посмотрела на него, Лоусон отступил на шаг назад, при этом старательно делая вид, что ему происходящее совершенно не интересно, хотя глаза смотрели зорко, не пропуская ничего, и он понял, что моя семья ничего не знала о Хоке.
— Хок, — сказал Хок, протянув руку, папа отпустил меня, схватив за руку Хока, который продолжил:
— Парень Гвен.
Я почувствовала и заметила, как тело отца дернулось от удивления, а Мередит прошептала:
— Парень Гвен?
Я ничего не могла ответить, поскольку была слишком занята, пялясь
— Дорогая, у тебя есть мужчина? — спросила Мередит, и я поняла, что вопрос направлен мне, но я была все еще слишком занята, продолжая пялиться на Хока с открытым ртом.
— Хок? — переспросил папа, продолжая рассматривать его.
— Летающие «Черные ястребы», когда я служил в армии, — заявил Хок, впервые выдав мне еще один кусочек информации о себе, кроме той, что он просто великолепен в постели за те полтора года, что я встречалась с ним, и второе, было слишком очевидно, это была его кличка, которую я узнала ранее три минуты назад. («Черные ястребы» — воздушно-десантное подразделение США.)
Но все мое внимание было сосредоточено не на этом. Я была сфокусирована на крошечном слове, которое он произнес, думая, чем это могло для меня обернуться. Если честно, я была в ужасе.
Я окончательно убедилась в этом, когда отец удивленно и восторженно воскликнул:
— Ты военный?
Вот черт!
Папа был военным. Он четыре года отслужил в армии, прежде чем ушел в отставку и стал заниматься строительством. И на маме он женился, потому что был таким же неуправляемым, диким ребенком, как и она. Он записался в армию, где из него выбили все дерьмо, что и изменило всю его жизнь. Но проблема моей мамы осталась той же, она так и не лишилась своего дерьма, пока была женой солдата. Папа бы остался в армии подольше, но служба в армии означала, быть вдалеке от мамы и меня, а папа не мог доверить меня маме, поэтому он ушел в отставку, чтобы меня вырастить.
Но мой отец до сих пор любил армию. Папа накупил футболки камуфляжного цвета с надписью «ARMY» на груди и носил их постоянно. И папа мгновенно сходился с любым из армейских братьев, устанавливая с ним незыблемую связь. Это происходило постоянно, когда мы были в отпуске, стоя в очереди в магазине, и даже когда он покупал ведро куриных крылышек. У него словно было шестое чувство на военных, он словно узнавал их по запаху, окончательно и бесповоротно проникаясь к ним.
Именно это сейчас и происходило с Хоком.
— Да, — ответил Хок, отец все еще держал его за руку, горячо пожимая, с облегчением, отразившемся на лице, в виде улыбке.
И похоже, что все мысли о том, что кто-то ворвался в дом его дочери, вылетели у него из головы. Поскольку, теперь он понял, что у меня есть парень, и этот парень был военным. Парень, не похожий на Скотта Лэйтона, которого отец, когда я развелась с ним, называл п*здой (он так и сказал мне это слово на букву «п», но
Да, я определенно облажалась.
Папа отпустил руку Хока и снова прижал меня к себе, заглянув мне в глаза.
— Дорогая, почему ты не сказала нам, что встречаешься? — спросил он, кивая и сияя, как лунатик.
— Ум..., — промямлила я.
— Отлично, мы приглашаем вас на ужин, — предложила Мередит рядом со мной, и я повернула к ней голову, она радостно улыбалась Хоку.
В этом была вся Мередит. Если все было в порядке с Бакстером, для нее тоже все было просто замечательно.
Вот черт!
— Хм..., — пробормотала я громче и более истерично на этот раз.
— Приготовь свою лазанью, — предложил папа и повернулся опять к Хоку. — Лазанья очень хороша, сынок, но ее чесночный хлеб, превосходит все. Домашний от начала и до конца готовый хлеб.
Боже мой! Мой отец вот так запросто уже называл моего загадочного любовника «сынок», зная его всего лишь пять секунд? Он никогда не называл Скотта «сынок». Он называл Скотта — «Скотт» или «п*зда».
— Ум...! — получилось, как придушенный крик.
— Гвендолин, — обратился ко мне Лоусон, и я перевела на него сумасшедший взгляд.
— Да?
Он подошел к нам, достал из кармана куртки бумажник, сказав:
— Я закончил здесь, но если ты что-нибудь услышишь или вспомнишь, дай мне знать, — он достал визитку из бумажника и протянул ее мне, его карие глаза встретились с моими, — звони в любое время, днем и ночью. Мой телефон указан здесь.
— Хорошо, — ответила я, забрав визитку, и он повернулся к Хоку.
— У вас имеется запись? — спросил он.
— Да, — ответил Хок.
— Вы узнали этого парня? — стал спрашивать Лоусон.
— Я еще не видел пленку, — ответил Хок, — но мои парни не смогли его опознать. Я взгляну, когда вернусь на базу.
— Что насчет машины? — продолжал допытываться Лоусон.
— По номерному знаку, украдена, — ответил Хок.
— Не будет ли слишком, попросить вас поделиться этой пленкой с нами? — спросил Лоусон.
— Уже отправили в департамент, — ответил он.
— Запись? — встрял мой отец, делая шаг к Хоку и глядя на него.
— У меня свой бизнес и я занимаюсь безопасностью и в том числе. Когда Гвен и я стали встречаться, я установил камеры у нее в доме, наблюдение ведется двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Пару недель назад мы поставили также камеры на улице. У нас есть запись парня, вломившегося в дом.
Рука отца напряглась, обнимая меня за плечо, и пока Хок беседовал с Лоусоном выражение лица моего отца становилось несколько ошеломленным, но как только Хок прокомментировал происходящее, отец просиял от мысли, что военный мониторит мой дом, пытаясь тем самым меня защитить.