Загадочный супруг
Шрифт:
– Обязан?! Уверен, что десятки других молодых мужчин будут ей гораздо лучшими мужьями, чем мог бы стать я.
– Вы забываете, что она теперь никому не нужна. Вы погубили ее.
– Погубил?
Арабелла посмотрела на него свысока, что было трудно, ибо он был гораздо выше ее ростом.
– Я знаю, что вы прожили большую часть жизни во Франции, где дела чести остаются без последствий, а добродетель считается не более чем пустой обузой. Но даже в Версале должны были знать, какая судьба ожидает скомпрометированную девушку: рабство, проституция или смерть на операционном столе от
– Вам не кажется, что вы несколько драматизируете, – мягко возразил герцог. – Ничего подобного с мисс Грей не случится, и, если вчерашний вечер останется нашей с вами тайной, я не вижу причин для тревоги.
Внезапно Арабеллу пронзило ужасное подозрение:
– Значит... значит, вы не намерены жениться на ней?
– Да, мадам, не намерен.
Впервые в жизни Арабелла лишилась дара речи. Она молча уставилась на него, а герцог насмешливо улыбался. О да, он прочел ее мысли: она заботилась вовсе не о благополучии Таунсенд, а о своем размазне Перси, очевидно, безнадежно влюбленном в свою златокудрую кузину. Он, наверное, не откажется от удовольствия поныть и поканючить, что мечты его не сбылись, и наотрез откажется выслушать невнятное объяснение своей мамаши, почему он не может взять Таунсенд в жены.
– Возможно, мне не следовало сбивать ее, миссис Грей, с пути истинного, – холодно согласился он, – но я не вижу причин, по которым бедная девушка должна будет расплачиваться за эту ошибку до конца дней своих. Уверяю вас, из меня вышел бы ужасный муж. Между тем, насколько я знаю, ее родители рассматривают несколько других претендентов на ее руку, среди которых и ваш сын. И, если у нее не будет ребенка – в чем можно почти не сомневаться, – почему бы вам не дать Перси согласия на брак с нею.
Арабелла изумленно уставилась на него. Она отказывалась верить своим ушам. Как ей объяснить Перси, отчего она противится этому браку, не открыв ему правды? А может, и в самом деле просветить его насчет того, что скрывается за простодушным личиком Таунсенд Грей и ее невинными глазками!
И вдруг ей стало ясно, что Перси – туповатому, но верному и упрямому – будет совершенно все равно, что бы она ему ни открыла. Он способен, пожалуй, взять и удрать с этой девчонкой, несмотря на непреклонную волю матери. При этой мысли Арабелла содрогнулась, и перед ней возникло мучительное видение: улыбающийся Перси сияет и кланяется. Когда по прошествии менее чем девяти месяцев после свадьбы его жена принесет всем на обозрение вопящего темноволосого и синеглазого незаконнорожденного младенца.
Это было невозможно вынести.
Арабелла пошатнулась и ухватилась за руку герцога.
– Я не могу поверить, что вы никогда не задумывались о собственной женитьбе, – она чуть не плакала от отчаяния. – Ведь мой Лео в тридцать лет был уже вторично женат. Таунсенд неплохая девочка, только упрямая и избалованная, хотя в свои семнадцать лет она достаточно молода, чтобы из нее можно было сформировать что угодно, если частенько поколачивать.
Ян бросил на нее холодный, презрительный взгляд.
– Поверьте моему слову, за ней дают хорошее приданое, – быстро добавила Арабелла. – Доходы от фермы Милл-Энд, а также половина ренты
Арабелла поняла, что заболталась, но была не в силах остановиться.
– Ах, да, я забыла о собственности во Франции, которую она получит, достигнув восемнадцати лет. Ее отец уже установил ежегодную сумму в триста...
– О какой собственности идет речь? – перебил он ее.
Арабелла быстро взглянула на его холодное надменное лицо, и в ней, наконец, шевельнулась надежда. Она резко вздохнула, несмотря на боль от туго зашнурованного корсета, и постаралась говорить спокойно.
– Это замок, если не ошибаюсь, к югу от Парижа. Насколько мне известно, он всегда переходил дочерям семьи Хейл. Последней владелицей его была Дженет, после ее смерти Джон распорядился, чтобы там был управляющий. Герцогиня, вероятно, говорила вам об этом? Ведь она сама урожденная Хейл, не так ли?
– Да, – медленно протянул Ян, хотя в действительности Изабелла никогда и словом не обмолвилась на этот счет. Преднамеренно или просто забыла о существовании этого замка? Ему было ясно, что она в отчаянии, а он не любил иметь дело с женщинами, доведенными до такого состояния. Однако ее сообщение его заинтересовало. Правда, не следовало это показывать.
– Я подумаю, – отрывисто произнес он, поклонился оскорбительно коротким поклоном и вышел из комнаты.
Арабелла долго смотрела ему вслед, чувствуя, что пудра на лбу затвердела от пота. Затем доковыляла до ближайшего стула и тяжело опустилась на него.
«О, Боже! – сказала она. – Мне нужно выпить бренди».
Таунсенд стояла в темном конце коридора, двери парадных комнат были закрыты. Несколько минут назад из них вышли ее отец и Кейт, а Констанция и Вильгельмина, как стайку гусят, увели детей за собой. Они наносили визит герцогине, которая, судя по тому, как долго они пробыли, быстро поправлялась, никакой больной не мог бы вынести шумной возни маленьких Джона, Каролины, Клары и Вильяма.
Теперь пришла очередь Таунсенд, хотя никто об этом не знал, и менее всего герцогиня. Таунсенд чуть не полчаса прождала здесь в темноте, дрожа от холода и волнения и стараясь взять себя в руки. Как только Вильгельмина со свечой скрылась, она пересекла холл и, не постучавшись, вошла в парадную комнату. Это само по себе было ужасно, но не ужасней, чем то, что она собиралась сделать.
Огромная спальня освещалась одной свечой, горевшей на прикроватном столике. Тени мрачно скользили по лепнине потолков, проникая своими щупальцами в темноте вокруг стоявшей на возвышении кровати. Оба боковых полога были отдернуты, а третий, обращенный к двери, задернут. Таунсенд видела возлежавшую на подушках герцогиню. Ее лицо было бледным и морщинистым, но уже не искажено болью. Она выглядела настолько лучше, что Таунсенд подумала, что Лурд был прав, когда пренебрег советами доктора Кеннеди и лечил ее не от мигрени и дурного настроения, а от инфекции. Прекрасно! Она надеялась, что старуха чувствует себя достаточно хорошо, чтобы выслушать то, что она собиралась ей сообщить.