Загляни ей в глаза: повести

Март Михаил

Вербицкий скомандовал по мобильному телефону:

— Приготовьтесь к съемке, они выходят.

— Ждем.

— Ну вот и все. Минут через пять охранник с поцарапанным лбом начнет бить во все колокола. Спасибо вам, господин Лисянский, можете тихо возвращаться домой. А у нас начинается главная работа.

Распоясавшийся Громов после пятой рюмки швырнул бокал в безобидного посетителя, но промахнулся, и хрупкий сосуд разбился о стену.

— Ладно, приятель, — возмутился посетитель, — сейчас с тобой

разговаривать бессмысленно, но я тебя запомнил. Поговорим в другом месте.

— Проваливай!

Лора не реагировала на выходки своего дружка, а флиртовала с каким-то симпатягой.

Бармен в скандал не вмешивался. Он знал характер Олега — сейчас лучше промолчать, а завтра выставить дебоширу соответствующий счет с небольшим плюсом.

На место происшествия прибыл Заикин с тремя фотографами. Милиция пропустила их без вопросов.

Увидев в руках Заикина диктофон, охранник с перевязанной головой тут же начал давать показания:

— Их было двое. Мужчина лет под сорок, высокий с яркой внешностью, и с ним женщина. Темненькая. Она свое лицо прятала, но грудь выпирала, и я понял — баба. Как с неба свалились. Потом погас свет и меня оглушили.

— Любопытная штучка! — заявил майор, протягивая что-то Заикину.

— Что это?

— Нательный крестик. Женский. Золотой, с камушками. На обратной стороне инициалы — Л.А.

— Отвезите в редакцию. Его надо сфотографировать.

— А здесь?

— Свет не тот, нам нужно получить качественный снимок.

— Мы готовы к сотрудничеству.

Заикин вышел на улицу и набрал номер Олега. Тот долго не отвечал, потом послышался пьяный голос:

— Ну что еще там?

— Ты в «Престиже»?

— А где мне быть?

Лора ощупала грудь.

— Потеряла.

— Он был на тебе?

— Когда приехала в редакцию, был.

— Дальше?

— Лифт. Там было тесно. За мной стоял тип с уголовной рожей.

— Понял. Это Бука, шестерка Цимбала.

— Мне от этого не легче.

— Не волнуйся, крестик нашли.

Они переговаривались шепотом и трезвыми голосами.

6.

Машина остановилась возле дома Громова. Двое мужчин взяли из багажника сумку и направились к подъезду. Поднявшись на третий этаж, открыли квартиру ключом и вошли в нее.

На нижней и верхней площадках появились бойцы спецназа. Дверь была вышиблена одним ударом. Ворвалась вооруженная команда. Двое незваных гостей ничего не успели понять, с заломленными руками их положили на пол.

— Эй, ребята, не перестарайтесь, мы свои! Удостоверение в кармане, — сказал один из них.

Удостоверения достали и у одного, и у другого. В комнату вошел Вербицкий.

— Своими мы никогда не были.

— У нас есть ордер на обыск, — заявил второй.

— Предусмотрительно. Сумочку с деньгами с собой принесли?

— Ничего мы не приносили.

Вербицкий встал на корточки, открыл экран видеокамеры и показал, как они достают сумку из багажника.

— Я не представился. Старший следователь по особо важным делам прокуратуры Вербицкий. Будете колоться сами или помочь? У сейфа стояли наши камеры, и они сработали.

— Сегодня мы откроем рот — завтра протянем ноги.

— Завтра уже некому будет до вас дотянуться. Посидите в камере, часа на раздумье вам хватит.

Вербицкий вышел.

Помощник спросил у него на улице, подавая зажженную спичку:

— Как ты догадался, Илья, что сюда поедут?

— Они пошли на дело со спортивной сумкой Олега, он с ней на теннис ходит. Ради такого доказательства можно было деньгами рискнуть.

Вербицкий раскурил сигарету.

С рассветом к знакомому киоску подъехал «БМВ» Олега. Лариса осталась в машине.

Киоскер распечатывал пачки газет.

— Привет, Гриша.

— Олежек? Твою газету сметают за час. Похоже, ею квартиры оклеивают. Утренний тираж по пять раз подвозят, а там, глядишь, дневной подойдет. Я в мыле.

— Доброе утро, Олег.

Громов обернулся и увидел знакомое лицо.

— Здравствуйте, Родион. Где напарника потеряли?

— Вы меня знаете?

— Я газетчик, обязан знать.

— И до сих пор не сдали меня?

— Ваша личная жизнь меня не интересует, пока она не стала общественно опасной. Хорошо сработали в конторе дальнобойщиков, а вот записочки не следовало писать. Пижонство.

Олег забрал свою газету:

— Успехов в личной жизни.

— Вы это серьезно? — спросил Брелев.

— Неприятностей вам и без того хватает. Громов сел в машину и тронулся с места.

— Ты прав, — сказала Лариса, листая газету, — складывается впечатление, что ты сам для Вольнова пишешь сценарии.

— Так оно и есть. Только он об этом не догадывается.

— Послушай, Олег, тут рисунки художника. Портрет не твой, он очень похож на того парня, с которым ты только что разговаривал.

Олег взглянул на рисунок размером в полполосы:

— Не повезло Брелеву, впутали парня в гнилую историю.

— А вы чем-то похожи.

Секретарша сообщила Громову, что все вызваны в кабинет Цимбала, у него проводится расширенное совещание. Олег поторопился на сходку, Лариса не отставала.

Двери приемной были нараспашку. Бука складывал бумаги в портфель.

— День открытых дверей? — спросил Олег.

— Велено пускать всех, кто придет, сегодня я ему не нужен.

— Вольнов там?

— Не видел. Он спускается на своем лифте, его не проследишь.

Олег с Ларисой прошли в хоромы Цимбала. Народу набилось немало — весь состав редакции «Вестника уголовной хроники».