Загляни ей в глаза: повести
Шрифт:
Вербицкий скомандовал по мобильному телефону:
— Приготовьтесь к съемке, они выходят.
— Ждем.
— Ну вот и все. Минут через пять охранник с поцарапанным лбом начнет бить во все колокола. Спасибо вам, господин Лисянский, можете тихо возвращаться домой. А у нас начинается главная работа.
Распоясавшийся Громов после пятой рюмки швырнул бокал в безобидного посетителя, но промахнулся, и хрупкий сосуд разбился о стену.
— Ладно, приятель, — возмутился посетитель, — сейчас с тобой разговаривать бессмысленно, но я тебя запомнил. Поговорим в другом месте.
— Проваливай!
Лора не реагировала на выходки своего дружка, а флиртовала с каким-то симпатягой.
Бармен в скандал не вмешивался. Он знал характер Олега — сейчас лучше промолчать, а завтра выставить дебоширу соответствующий счет с небольшим плюсом.
На место происшествия прибыл Заикин с тремя фотографами. Милиция пропустила их без вопросов.
Увидев в руках Заикина диктофон, охранник с перевязанной головой тут же начал давать показания:
— Их было двое. Мужчина лет под сорок, высокий с яркой внешностью, и с ним женщина. Темненькая. Она свое лицо прятала, но грудь выпирала, и я понял — баба. Как с неба свалились. Потом погас свет и меня оглушили.
— Любопытная штучка! — заявил майор, протягивая что-то Заикину.
— Что это?
— Нательный крестик. Женский. Золотой, с камушками. На обратной стороне инициалы — Л.А.
— Отвезите в редакцию. Его надо сфотографировать.
— А здесь?
— Свет не тот, нам нужно получить качественный снимок.
— Мы готовы к сотрудничеству.
Заикин вышел на улицу и набрал номер Олега. Тот долго не отвечал, потом послышался пьяный голос:
— Ну что еще там?
— Ты в «Престиже»?
— А где мне быть?
Лора ощупала грудь.
— Потеряла.
— Он был на тебе?
— Когда приехала в редакцию, был.
— Дальше?
— Лифт. Там было тесно. За мной стоял тип с уголовной рожей.
— Понял. Это Бука, шестерка Цимбала.
— Мне от этого не легче.
— Не волнуйся, крестик нашли.
Они переговаривались шепотом и трезвыми голосами.
Машина остановилась возле дома Громова. Двое мужчин взяли из багажника сумку и направились к подъезду. Поднявшись на третий этаж, открыли квартиру ключом и вошли в нее.
На нижней и верхней площадках появились бойцы спецназа. Дверь была вышиблена одним ударом. Ворвалась вооруженная команда. Двое незваных гостей ничего не успели понять, с заломленными руками их положили на пол.
— Эй, ребята, не перестарайтесь, мы свои! Удостоверение в кармане, — сказал один из них.
Удостоверения достали и у одного, и у другого. В комнату вошел Вербицкий.
— Своими мы никогда не были.
— У нас есть ордер на обыск, — заявил второй.
— Предусмотрительно. Сумочку с деньгами с собой принесли?
— Ничего мы не приносили.
Вербицкий встал на корточки, открыл экран видеокамеры и показал, как они достают сумку из багажника.
— Я не представился. Старший следователь по особо важным делам прокуратуры Вербицкий. Будете колоться сами или помочь? У сейфа стояли наши камеры, и они сработали.
— Сегодня мы откроем рот — завтра протянем ноги.
— Завтра уже некому будет до вас дотянуться. Посидите в камере, часа на раздумье вам хватит.
Вербицкий вышел.
Помощник спросил у него на улице, подавая зажженную спичку:
— Как ты догадался, Илья, что сюда поедут?
— Они пошли на дело со спортивной сумкой Олега, он с ней на теннис ходит. Ради такого доказательства можно было деньгами рискнуть.
Вербицкий раскурил сигарету.
С рассветом к знакомому киоску подъехал «БМВ» Олега. Лариса осталась в машине.
Киоскер распечатывал пачки газет.
— Привет, Гриша.
— Олежек? Твою газету сметают за час. Похоже, ею квартиры оклеивают. Утренний тираж по пять раз подвозят, а там, глядишь, дневной подойдет. Я в мыле.
— Доброе утро, Олег.
Громов обернулся и увидел знакомое лицо.
— Здравствуйте, Родион. Где напарника потеряли?
— Вы меня знаете?
— Я газетчик, обязан знать.
— И до сих пор не сдали меня?
— Ваша личная жизнь меня не интересует, пока она не стала общественно опасной. Хорошо сработали в конторе дальнобойщиков, а вот записочки не следовало писать. Пижонство.
Олег забрал свою газету:
— Успехов в личной жизни.
— Вы это серьезно? — спросил Брелев.
— Неприятностей вам и без того хватает. Громов сел в машину и тронулся с места.
— Ты прав, — сказала Лариса, листая газету, — складывается впечатление, что ты сам для Вольнова пишешь сценарии.
— Так оно и есть. Только он об этом не догадывается.
— Послушай, Олег, тут рисунки художника. Портрет не твой, он очень похож на того парня, с которым ты только что разговаривал.
Олег взглянул на рисунок размером в полполосы:
— Не повезло Брелеву, впутали парня в гнилую историю.
— А вы чем-то похожи.
Секретарша сообщила Громову, что все вызваны в кабинет Цимбала, у него проводится расширенное совещание. Олег поторопился на сходку, Лариса не отставала.
Двери приемной были нараспашку. Бука складывал бумаги в портфель.
— День открытых дверей? — спросил Олег.
— Велено пускать всех, кто придет, сегодня я ему не нужен.
— Вольнов там?
— Не видел. Он спускается на своем лифте, его не проследишь.
Олег с Ларисой прошли в хоромы Цимбала. Народу набилось немало — весь состав редакции «Вестника уголовной хроники».