Шрифт:
Глава 1
Голос в трубке звучал спокойно, мягко:
— Мисс Кларво?
— Да.
— Узнаёте, кто говорит?
— Нет.
— Ваша подруга.
— У меня много подруг, — солгала мисс Кларво.
В зеркале, висевшем над телефонным столиком, она увидела, как ее губы с наслаждением произнесли эти лживые слова, как она подтвердила их легким кивком головы: «Да, эта ложь истинна, это истинная ложь». Но глаза не поверили. Смущенно моргнули и стали смотреть в сторону.
— Мы
— Простите — что?
— Хрустальный шарик, с помощью которого можно заглянуть в будущее. У меня есть такой. В нем время от времени показываются мои старые друзья. Например, сегодня я видела вас.
— Меня?
Элен Кларво снова обернулась к зеркалу. Оно было круглое, как хрустальный шарик, и в нем показалось лицо — старый, но нелюбимый друг: тонкие сжатые губы, словно две обтянутые кожей косточки; светло-каштановые волосы, подстриженные очень коротко, по-мужски; постоянно лиловатые, будто от холода, уши; настолько белесые ресницы и брови, что глаза кажутся оголенными и испуганными. Старый друг в стеклянном шарике.
Элен с опаской спросила:
— Все-таки кто же вы?
— Эвелин. Припоминаете? Эвелин Меррик.
— О да.
— Значит, помните?
— Конечно.
Это была еще одна ложь, которая сорвалась с языка даже легче, чем первая. Имя ни о чем ей не говорило. Пустой звук, отождествить который с реальным человеком было так же трудно, как по шуму мотора определить марку машины на бульваре с высоты четвертого этажа. Для Элен было все едино: «форд» или «остин», «кадиллак» или Эвелин Меррик.
— Вы слушаете, мисс Кларво?
— Да.
— Я слышала, ваш старик умер.
— Да.
— Говорят, оставил вам кучу денег.
— Это уж моя забота.
— Деньги налагают большую ответственность. Я могла бы помочь вам.
— Спасибо, я не нуждаюсь в помощи.
— Скоро, возможно, будете нуждаться.
— В любом случае постараюсь решить задачу сама, не прибегая к помощи постороннего человека.
— Постороннего? — В голосе зазвучала досада. — Вы же только что сказали, что вспомнили меня.
— Я сказала это из чистой вежливости.
— Из вежливости. Как истая леди. Ты всегда считала себя настоящей леди, верно, Кларво? Что ж, на днях ты разом меня вспомнишь: сможешь взглянуть на мое тело в любой художественной галерее. Все будут мной восхищаться. Тебе не завидно, Кларво?
— Я думаю, вы не в своем уме.
— Я? О нет. Не я сумасшедшая, а ты, Кларво. Ведь это у тебя память отшибло. Скорей всего, от зависти, ты всегда мне завидовала, потому и вымарала меня из своих воспоминаний.
— Неправда! — взвизгнула мисс Кларво. — Я не знаю вас. Даже понаслышке. Вы ошибаетесь.
— Нет, не ошибаюсь. Тебе нужен всего-навсего хрустальный шарик, чтобы вспомнить старых друзей. Пожалуй, мне надо бы послать тебе свой. Тогда и ты увидела бы в нем себя. Хочешь? Или боишься? Ты всегда была такой трусихой, что мой хрустальный шарик может напугать тебя до полной потери тех малых крох разума, которыми ты располагаешь. У меня шарик под рукой. Сказать, что я в нем вижу?
— Нет… прекратите…
— Я вижу тебя, Кларво.
— Нет…
— Вижу перед собой твое лицо ярко и отчетливо. Но с ним что-то не так. Ах, вот оно что! Несчастный случай. Ты пострадала. У тебя рассечен лоб, изо рта течет кровь, кровь все течет и течет…
Мисс Кларво смахнула телефонный аппарат со столика. Он не разбился, лежал на боку и урчал.
Мисс Кларво сидела, оцепенев от ужаса. В хрустальном шарике зеркала лицо ее оставалось прежним, невредимым. Лоб был гладким, рот — закрытым, вот только лицо побелело, словно в нем не осталось ни капли крови. Мисс Кларво истекла кровью много лет тому назад, незаметно — внутренне.
Когда Элен начала понемногу приходить в себя, она наклонилась, подняла телефон и поставила его обратно на столик.
Услышала в трубке, как телефонистка коммутатора повторяет: «Какой вам номер? Коммутатор слушает. Какой номер? Пожалуйста, назовите номер».
Мисс Кларво хотела бы сказать «соедините меня с полицией» непринужденным тоном, как это делают персонажи пьес, будто им случается звонить в полицию два-три раза в неделю. Но она ни разу в жизни не звонила в полицию, за тридцать лет никогда даже не говорила с полицейским. Не то чтобы она их боялась, просто у нее не было с ними ничего общего. Она не совершала преступлений, не имела дела с преступниками и не была их жертвой.
— Какой вам номер?
— Это… это вы, Джун?
— Да-да, мисс Кларво. Ой, пока вы не отвечали, я уж подумала, не случился ли с вами обморок или еще что.
— Я никогда не падаю в обморок. — Опять ложь. У нее вошло в привычку нанизывать одну ложь на другую, словно бусы на нитку, это превратилось у нее в своего рода хобби. — Который час, Джун?
— Примерно полдесятого.
— Вы очень заняты?
— Ну, я, собственно говоря, одна на коммутаторе. У Доры грипп. Да и я борюсь с ним, как могу.
По жалобным интонациям и слегка заплетающемуся языку собеседницы мисс Кларво заподозрила, что Джун борется с гриппом таким способом, который не одобряют ни дирекция гостиницы, ни сама Элен. И она спросила:
— Вы скоро освободитесь?
— Примерно через полчаса.
— Не могли бы вы… то есть мне очень хотелось бы, чтобы вы зашли ко мне в номер, прежде чем уйти домой.
— Что-нибудь не так, мисс Кларво?
— Да.
— Вот тебе на! Но я же ничего не…
— Я буду ждать вас после десяти, Джун.