Кто-то в моей могиле

Маргарет Миллар (р. 1915) известна читающему миру вовсе не как супруга знаменитого автора захватывающих детективов Росса Макдональда, которая сама на досуге что-то там такое пописывает. Репутация Миллар очень высока и у коллег по литературно-криминальному цеху, и просто у читателей. Ее книги, соблюдая основные каноны криминального романа, обладают самостоятельностью и свободой обращения с заповедями литературно-детективной игры, что заметно выделяют их из моря разливанного занимательного чтения про кровавые убийства.

Маргарет Эллис Стурм родилась в канадском городе Китченере в семье бизнесмена, высшее образование получила в университете Торонто (1933–1936). Еще в школе (в 1933 году) познакомилась с юношей по имени Кеннет Миллар, за которого в 1938 году вышла замуж. Кеннет Миллар затем увлекся сочинением детективных романов (дебютировал в 1944 году) и, опубликовав несколько произведений под собственной фамилией, взял псевдоним Росс Макдональд. Его же супруга (по собственному признанию, заядлая читательница детективов) начала детективно-литературную карьеру на три года раньше, в 1941 году, и прославилась как Маргарет Миллар.

Вопрос, кто же из них лучше пишет, способен породить бесконечные дискуссии, где у спорящих сторон отыщутся самые веские аргументы в пользу каждого из авторов. Бесспорно, пожалуй, лишь то, что оба они — мастера своего дела. Росс Макдональд блестяще развивал заветы корифеев крутого детектива Хемметта и Чандлера, придумал обаятельного одинокого волка сыщика Лy Арчера, напоминающего и Сэма Спейда, и Филипа Марло, отполировал до блеска лихой, остроумный, колкий диалог, порадовал емкими, лаконичными и ироничными описаниями, умело повенчал детектив с мелодрамой. Маргарет Миллар не стала состязаться с мужем в крутизне сюжетов и лихости персонажей, что никогда не лезут за словом в карман. Она двинулась по тропе психологического детектива, по которой также не без успеха следовали американка Патриция Хайсмит и англичанин Джулиан Симонс.

В первых романах Миллар («Невидимый червячок», 1941; «Близорукая летучая мышь», 1942; «Меня любит дьявол», 1942) действует доктор-психиатр Пол Прай. Комическая фамилия расследователя (от глагола pry — совать нос в чужие дела) задавала вполне ироническую тональность ранним книгам. Затем, однако, легкие шаловливые нотки улетучиваются из сюжетов Миллар, проявляющей все больший интерес к запутанным психологическим коллизиям.

Однажды выйдя на литературную дистанцию, писательница двинулась в путь с нормальной крейсерской скоростью для этого жанра, публикуя в среднем по роману в год. Но если ее первые литературно-детективные опыты особого отклика у публики не вызвали, шестой роман, «Железные ворота» (1945), наконец-то производит впечатление, и затем уже книги ее встречают все более и более благосклонный прием.

Понятия детектива и шаблона (клише, стереотипа) достаточно тесно связаны. Как правило, сочинитель детективов находит более или менее удачный ход, с помощью литературного колдовства оживляет манекен, выполняющий функции расследователя, придает ему симпатичные человеческие свойства и даже изъяны — и производство налажено, конвейер работает, продукция потребляется как горячие пирожки. Маргарет Миллар отличается от большинства коллег по цеху тем, что у нее шаблон-канон отсутствует. Фигура детектива-расследователя теряет свою обязательность, сплошь и рядом она вовсе отсутствует, а интерес писательницы к внутренней жизни, глубинам психики героев и вовсе вступает в противоречие с клишированным устройством детектива как жанра. При том что Миллар не работала по трафарету, избегала типовых формул, у ее книг есть, разумеется, некоторые родственные черты. Как правило, в центре ее повествования — внутренний мир героя, находящегося в стрессовом состоянии. Этот стресс может быть вызван теми или иными внешними причинами, ставящими под сомнение действенность и истинность привычных представлений героя о себе самом и людях вокруг, или же некоторым психическим расстройством. Если традиционный интеллектуальный детектив (А. Конан Дойл, А. Кристи и др.) являл торжество рационального подхода, наводившего порядок в мире, где кое-что вдруг начинало выбиваться из-под контроля разума, если крутой детектив (Д. Хемметт, Р. Чандлер) давал понять, что мир, свихнувшийся на идеях богатства и власти, в порядок так просто не приведешь, то Маргарет Миллар пытается уловить корни криминального поведения людей, уходящие в глубины сознательного и далее — бессознательного.

Ее подход видный теоретик и практик детектива Джулиан Симонс окрестил «искусством мистификации». Он писал в своей ныне классической истории мирового детектива «Кровавое убийство»: «Миллар создает абсолютно правдоподобную криминальную коллизию, доводит ее до кульминации, а затем на последних страницах вдруг трясет свой калейдоскоп и демонстрирует нам совсем иную картину».

Это довольно точное описание милларовских сюжетов. Так, в романе «Злом за зло» все указывает на виновность Луиса Балларда, якобы убившего девушку, которая от него забеременела, и лишь в самом конце оказывается, что в отчаянной попытке сохранить семью убийство совершила жена Балларда. Любопытные сюрпризы, как мне кажется, ожидают и читателей романов «Загнанный зверь» (1955) и «Кто-то в моей могиле» (1960).

Но сила произведений Миллар не только в ее умении переплетать сюжетно-фабульные нити. Она смело выходит за привычные границы детективного жанра, вносит новые интонации, вводит никем не эксплуатировавшиеся темы. Концентрируя внимание на частной жизни героев, писательница напоминает: именно семья, как наиболее близкая личности социальная среда, и порождает криминальную психологию. Внимательно исследуя нестандартные психологические состояния личности, изнемогающей под бременем вины, ревности, ненависти, сексуальных желаний, Миллар создает «постфрейдистский детектив», как нередко называли ее книги рецензенты. Это делает ее романы интересными в глазах тех, кого мало волнуют сюжеты-ребусы на манер Агаты Кристи. Успехи Миллар лишний раз напоминают о том, что детективный роман — форма подвижная, а не раз и навсегда застывшая. Начавшись как интеллектуальная головоломка, она превращается в криминальный роман с открытыми границами, где автор, освободясь от многих условностей хорошего детективного тона, обязан лишь писать интересно, выводя на свет не только хитрецов-злодеев, но и те стороны нашей с вами жизни, что прячутся за нагромождением случайных, сиюминутных моментов, за теми будничными видимостями, что скрывают сущности.

За полвека работы в криминальном жанре Миллар не раз удостаивалась высших почестей и наград. В 1956 году ей присудили премию Эдгара По, в 1983 году она получила Гроссмейстерский приз, в 1965 году — титул Женщины года, присуждаемый газетой «Лос-Анджелес таймс» (с начала 40-х годов и поныне писательница живет в Калифорнии). В 1957–1958 годах она была президентом Лиги детективных писателей Америки. Ранее в нашей стране ее книги не переводились — возможно, потому что в ее прозе отсутствовал социальный критицизм, служивший в застойные времена пропуском к советскому читателю. Сейчас же начинается открытие этого яркого, оригинального мастера. В 1992 году вышли в свет ее романы «В тихом омуте», «Как он похож на ангела», переводятся новые.

Сергей Белов

Ужас охватил ее, но не ночью — во тьме и тишине он бы казался вполне естественным, — а ярким и шумным утром в первую неделю февраля. Вокруг цвели акации, причем так пышно, что почти невозможно было разглядеть в этой белизне листочки. Акации отряхивали ночной туман с веток, напоминая собак, вернувшихся в дом из-под проливного дождя. Эвкалипты ластились и кокетничали с сотнями крошечных серых птичек, размером меньше большого пальца. Дэйзи не знала их названия. Она как-то попыталась выяснить, к какому виду они принадлежат, и даже смотрела орнитологический справочник, который ей дал Джим, после того, как они въехали в новый дом. Но крохотные пичужки никогда не оставались на одном месте больше нескольких мгновений, и разглядеть их толком было просто невозможно. В конце концов Дэйзи бросила это дело. Все равно птички ей не нравились: слишком уж велик был контраст между плавным свободным полетом и их ранящей душу беззащитностью на земле. Все это слишком напоминало ее самое.

Через поросший деревьями каньон она видела высящиеся новостройки. Еще год назад там ничего не было, кроме чахлых дубков да зарослей клещевины, пробивавшейся сквозь каменистую почву. Теперь холмы были усыпаны печными трубами и телевизионными антеннами, зеленели от недавно высаженных ледяника и плюща. Через ущелье шум долетал до дома Дэйзи — в безветренные дни ему не мешало даже расстояние: лай собак, крики играющих детей, обрывки мелодий, плач младенца, возглас рассерженной матери, прерывистый гул электропилы.