Заговор Аквитании
Шрифт:
– Он так и сказал вам?
– Да. Поэтому я согласился на все это.
– Значит, у него были на то основания. Мне нужно подумать.
– Времени на раздумья нет. Нужно действовать, нужно хоть что-нибудь предпринять! Время истекает.
– Полностью с вами согласен, но и ошибиться мы тоже не можем.
– Конверс говорил, что вы вхожи ко многим высокопоставленным лицам в Вашингтоне. Я полагаю, вы обратитесь к ним.
– Но вы сами сказали, что неизвестно, кому можно доверять, разве не так?
– О пресвятой Иисусе!
– Очень милый и вдохновенный пророк. – Саймон поглядел на часы, собрал бумаги и поднялся с кресла. – Сейчас половина третьего ночи, мистер Стоун, и мое старое тело
– Найдете? Сюда летит пакет от Конверса, я должен получить его в аэропорту Кеннеди с рейса из Женевы в четырнадцать сорок пять. Конверс хочет, чтобы его сразу доставили вам. Я тоже хочу, чтобы он побыстрее попал к вам в руки!
– Вы сами будете в аэропорту? – спросил юрист.
– Да. Буду встречать нашего курьера. Сюда я вернусь к четырем или к половине пятого, в зависимости от того, как прилетит самолет и какое движение будет на улицах.
– Нет, не делайте этого, мистер Стоун, оставайтесь в аэропорту. Мне нужно получить все бумаги Джоэла, и как можно скорее. Не исключено, что и вы сами станете курьером из Нью-Йорка.
– Куда вы собираетесь? В Вашингтон?
– Может, да, а может – нет. Пока что я отправляюсь домой, чтобы подумать. А еще я надеюсь немного соснуть, хотя едва ли это удастся. Под какой фамилией вас искать в аэропорту?
Джонни Реб сидел на дне маленькой лодчонки, мотор работал на самых малых оборотах, волны плескались о ее низкие борта. Он был в черных брюках, черном свитере, черной вязаной шапочке и находился на предельно близком расстоянии от юго-западного побережья острова Шархёрн. Подплыть ближе он не решился. Еще в первую ночь он засек мерцающие зеленоватые огни, покачивающиеся на буйках. Это была секретная сигнализация: перекрещивающиеся лучи, проходя над самой поверхностью воды, подавали сигнал тревоги, если их пересекал какой-нибудь предмет. Таким образом они создавали как бы непроницаемую стену, пересечь ее означало бы включить сигнал тревоги. Джонни Реб торчал тут уже третью ночь, и в нем закипала жажда мести.
Доверяй кишкам, доверяй желудку, доверяй желчи во рту. Он, как старая проститутка, нутром чует, когда надвигается нечто серьезное, возможно, потому, что ему становится страшно. Значит, близятся события, которые должны умножить некий счет в Берне. Конечно, перспектив на увеличение банковского счета в ближайшем будущем не предвидится, но появилась возможность кое с кем посчитаться. С делавейнами и уошбурнами, со всеми немецкими, французскими и еврейскими щуками, которые мутят воду в пруду и мешают джентльменам, вроде Джонни Реба, вести достойную жизнь. Вот почему Джонни Реб очень серьезно отнесся к своему поручению. Он не очень-то много знает о Южной Африке, но ему точно известно, что пора бы этим расистам поумнеть. Цветные отлично умеют позаботиться о себе, и Джонни это нравится. Его последняя девчонка была очень миленькой черной певичкой из Таллахасси, которая оказалась в Швейцарии из-за дурацкой истории с кокаином, и у нее был вполне приличный счет в Берне.
Но остальные щуки – просто дрянь, это-то он знает точно. Настоящая дрянь. Джонни Ребу особенно не нравились те, кто хотел бы превратить весь мир в тюрьму для людей, которые думают не так, как они. Нет, сэр, таких людей нужно истреблять.
Начинается! Он направил свой инфракрасный бинокль на старые бетонные пирсы базы. Да это же полное сумасшествие! Семидесятифутовый катер медленно подтягивался к пирсу, а к нему двигалась цепочка людей, построенных по двое: сорок, шестьдесят, восемьдесят… – около ста человек. Но как же они, однако, были одеты! Темные костюмы или строгие летние куртки, сорочки с галстуками, многие были в шляпах, каждый из этих прохвостов нес с собой багаж и обязательно – портфель. Они были похожи на возвращающихся с конференции банкиров или чопорных дипломатов. Или, подумал Реб, скользя взглядом вдоль длинной очереди пассажиров, на обыкновенных бизнесменов и самых обычных администраторов среднего и высшего уровня – в них ничто не привлекало взгляда, таких людей видишь каждый день везде и всюду: они стоят на железнодорожных перронах, выходят из такси или сидят в самолетах. Именно эта их заурядность на фоне необычной обстановки старого пирса бывшей станции по заправке подводных лодок и поразила Джонни больше всего. Такие люди могут пройти незамеченными куда угодно, но отправляют-то их не откуда угодно, а с Шархёрна, из этой великолепно оборудованной ячейки транснационального тайного сговора военных, который способен посадить этих щук-генералов на очень важные посты. Эти неприметные люди отправляются туда, куда им приказано, и будут выглядеть точно так же, как все, и будут вести себя подобно остальным: они сядут в поезд или в самолет, раскроют свои атташе-кейсы, станут читать деловые бумаги, тянуть спиртное, но в меру, кое-кто даже полистает дешевенький романчик, как бы давая себе передышку от служебных забот, – и так они прибудут туда, куда им приказано явиться.
Значит, вот как оно будет, подумал Реб, опуская бинокль. Именно так! Команды убийц-профессионалов! Желудок никогда не лжет, горечь тоже появляется во рту не без причины – это сигнал тревоги, он посылается тем, кому посчастливилось выжить.
Джонни Реб обернулся и ощупал работающий подвесной мотор, затем осторожно отвел рукоять румпеля вправо и повернул ручку газа. Маленькая лодка, направляемая бывшим офицером разведки, понеслась к месту стоянки в Куксхавене, все прибавляя и прибавляя обороты.
Двадцать пять минут спустя он привязал лодку к скользкой крепительной планке, взял свой маленький водонепроницаемый чемоданчик и с усилием поднялся на пирс. Передвигаться нужно быстро, но очень, очень осторожно. Он знал примерное расположение Куксхавена и представлял, куда именно причалит катер, за передвижением которого он следил с того момента, как тот вышел из гавани. Необходимо оглядеться и определить, к какому причалу подойдет катер, войдя в порт, а уж там у него останутся считанные минуты, чтобы занять нужную позицию.
Таща свой неприметный водонепроницаемый чемоданчик, Джонни заторопился к основанию пирса, свернул налево и зашагал, стараясь держаться в тени, к тому месту, откуда, по его предположению, отчалит катер со всей командой. Он миновал огромное складское помещение и вышел на простиравшееся за ним открытое пространство. Тут было пять коротких пирсов, вдававшихся в воду не более чем на две сотни футов. Это была стоянка, предназначенная для мелких и средних судов; нескольких траулеров и устаревших прогулочных яхт, давно переживших лучшие времена, занимали все пирсы, кроме одного. Четвертый пирс оказался пустым. Реб понял, что именно он и предназначен для катера, и снова почувствовал горечь во рту. Однако нужно подыскать себе укромное местечко. И он двинулся через открытое пространство.
– Halt! Stehenbleiben! – раздалась вдруг короткая гортанная команда из темноты. Откуда-то из-за стоявшего у третьего пирса траулера появился человек. – Was machen Sie hier? Wer sind Sie? [217]
Джонни Реб знал, когда и как можно обратить себе на пользу свой возраст; он ссутулился, прогнул шею и чуть вытянул вперед голову.
– Passen Sie auf diese alten Kaster auf? [218] – спросил он. – Я рыбак с одной из этих посудин, сегодня днем потерял здесь свой кошелек. Можно мне поискать его? Это же не преступление?