Заговор Англии против России. От Маркса до Обамы
Шрифт:
Великобритания в ответ широко развернула торговую войну на море. Процветала контрабандная торговля. «Королевские приказы» 1807-го года запретили нейтральным государствам торговать с враждебными странами и принуждали корабли нейтральных стран заходить в британские порты – платить налоги и пошлины Англии.
В конце 1807-го года Наполеон подписал так называемые «миланские декреты», по которым всякий корабль, подчинившийся распоряжениям английского правительства, приравнивался к вражеским судам и подлежал захвату. А 18-го октября 1810-го издал указ, по которому все британские товары, обнаруженные на твёрдой земле, должны быть сожжены.
Континентальная блокада способствовала интенсификации отдельных отраслей промышленности (главным образом металлургической и обрабатывающей), но подрывала экономику
Кстати, в разгар континентальной блокады число промышленных предприятий в России выросло на треть. И примерно на столько же выросло производство на уже существующих. Для России в целом противостояние Англии было выгодно. К сожалению, оно оказалось невыгодно для тогдашнего правящего класса: Англия, в отличие от Франции, остро нуждалась в российском сырье и сельскохозяйственной продукции, а сами дворяне с удовольствием покупали английские промышленные товары, считая местную продукцию заведомо недостойной просвещённого внимания. [13] Поэтому при Александре Россия саботировала блокаду, что и стало главной причиной наполеоновского вторжения 1812-го года. Павел, относившийся к своим дворянам довольно жёстко, вряд ли допустил бы такое развитие событий. Приведём обширную цитату К. Военского:
13
Как мало с тех пор изменилось! В нынешней России сырьевой бизнес тоже остаётся главным препятствием и к развитию промышленности, и к ведению самостоятельной внутренней и внешней политики.
«В начале XIX в. единственным сословием, имевшим политическое значение, было дворянство, желанию которого и вынужден был уступить Александр, порвавший перед лицом дворянской фронды союз с Наполеоном, во всех отношениях выгодный для России.
Цель Наполеона отнюдь не ограничивалась интересами одной Франции. Он хотел освободить континент от экономической зависимости Англии и тем положить основание самобытному развитию промышленности Европы. Он называл Англию «великим ростовщиком мира» (lе grand usurier du monde) и считал себя апостолом великой борьбы за экономическое освобождение Европы.
Насколько верны были его расчёты, свидетельствуют цифры, касающиеся числа фабрик и заводов в России. В 1804 г. число фабрик было 2 423, через десять лет – 3 731, т. е. возросло на целую треть. Количество рабочих в 1804 г. – 95 202, в 1814 г. – 169 530. Более всего развилась промышленность бумаготкацкая, [14] затем железочугунная.
Совершенно без изменения остались отрасли, изготовляющие предметы роскоши.
Главную причину неудачи континентальной системы следует искать в экономической отсталости Европы, которая ещё не вышла из земледельческого периода, тогда как Англия давно уже перешла к капиталистическому производству. Европа сбывала сырьё Англии, а от неё получала всевозможные изделия.
14
То есть переработка хлопка.
Через 10–15 лет Европа приспособилась бы и развила внутри себя обрабатывающую промышленность, но Англия ценою огромных пожертвований, рискуя полным банкротством, напрягла все силы страны для борьбы с могущественным и гениальным врагом своим – Наполеоном, и он пал, сломленный невозможностью добиться в Европе единства политики, требовавшей жертв в настоящем, но сулившей неисчислимые выгоды в будущем.
Англия победила. За нею осталось мировое владычество над морями, и в цепких руках её снова сосредоточилась вся внешняя торговля Европы, которая терпела денежную зависимость от островной державы, а нередко должна была считаться с её желаниями и в международной политике на континенте. Выгоды этой политической конъюнктуры впоследствии испытала на себе тогдашняя союзница Англии – Россия: в эпоху Севастополя, в кампанию 1877–1878 гг. и в последнюю Русско-японскую войну». [15]
15
«Отечественная война и Русское общество» 1812–1912. Т. 1. Издание Т-ва И. Д. Сытина, Москва, 1911.
Это чрезвычайно важный момент. Стратегическая ошибка 1812-го года аукнулась не только в Крымской войне 1853–56-го годов, но в последующем поражении России от стремительно модернизированной Японии в 1904–1905-м году. В свою очередь это поражение в Русско-японской войне вкупе с бездарным вступлением и ведением Первой мировой обрекло Россию на море крови в последующие годы.
Здесь важно также отметить отношение Англии к России. В ту пору бытовала шутка: англичане так ненавидят французов, что готовы воевать с ними до последнего русского солдата. Это – лишь одно из множества проявлений английской стратегии, абсолютно аморальной с нашей точки зрения, но неизбежной на их взгляд. Со времён Столетней войны англичане уяснили: единственный способ предотвратить дальнейшие атаки с континента – добиться, чтобы потенциальные враги Англии грызлись между собой и поэтому не задумывались о действиях против неё. С английской точки зрения поддержка такой беспрестанной грызни вполне оправдана, а потому моральных препятствий они не ощущают.
Для нас же подобное поведение совершенно аморально прежде всего потому, что в нашей истории практически не случалось условий, благоприятствующих ему. Врагов у нас всегда было очень много. Располагались они в основном по периметру нашей страны, так что точек соприкосновения между собою у них было куда меньше, чем с нами, – значит, и организовать значимые интриги между ними мы не могли, ибо друг от друга они могли оторвать меньше, чем от нас. Наконец, едва ли не каждый враг по отдельности оказывался куда слабее, чем наша страна, а потому можно было усмирять их по отдельности.
Словом, Павел резко повернулся от Англии к Франции. Даже начал подготовку грандиозного стратегического манёвра – вторжения в Индию, где к тому времени английское владычество было ещё недолгим, но уже неприятным. Поход русских казаков, усиленных французами (их англичане изгнали из Индии несколькими десятилетиями ранее, так что на фоне английской безжалостности французское правление успело стать предметом радужных легенд), мог сокрушить главное звено колониальной империи.
Англия ответила по обыкновению – исподтишка. В числе главных деятелей дворянского заговора, завершившегося убийством Павла, был и тогдашний английский посол в России. По намёкам мемуаристов, он пообещал заговорщикам на случай неудачи убежище на острове: традиция невыдачи из Лондона беглецов к тому времени уже устоялась да и по сей день нерушима.
Российским императором стал Александр I, что радикально изменило политический курс страны.
В войнах 1806-го и 1807-го годов Россия помогала Пруссии, сражавшейся с Наполеоном. Именно тогда проявился стратегический гений Кутузова: в преддверии битвы при Аустерлице. Тогдашний король Пруссии Фридрих Вильгельм III хитрил и тянул с вступлением в антифранцузскую коалицию. Ни Александр I, ни явно недалёкий австрийский император Франц I не усмотрели в этом сколько-нибудь значимой угрозы – они полагали собственные силы более чем достаточными для разгрома Франции. А вот Кутузов счёл необходимой концентрацию всех возможных сил. Он настаивал либо на немедленном присоединении Пруссии к союзникам, либо на затяжке войны – благо на зиму можно было отступить в чешские горы.
Но Александра и Франца поддерживали самонадеянные теоретики. У нас – очередной князь Долгорукий, у австрийцев – генерал Вейротер. Наполеон же изобразил истощение своей армии. Он вроде бы уклонялся от соприкосновения с союзниками. Тем самым он выманил их на прямое столкновение, где был непобедим. Кутузов мог переиграть его только на высших уровнях стратегии, вне прямого контакта противников. Но монархи – его собственный и союзный – не дали ему проявить свои сильные стороны, подставив его под сильные стороны французского полководца.