Заговор богинь
Шрифт:
Элейтия вздрогнула всем телом и, похоже, готова была разразиться слезами.
Венера вздохнула.
– Да не пугайся ты! Это просто маленькая божественная шутка. Давай-ка лучше заставим сатиров поработать. А я пока займусь новой одеждой для этих двоих. Всю кровь все равно не отмыть...
Венера принялась что-то бормотать себе под нос, вызывая целое стадо опытных в уборке сатиров, тут же начавших приводить храм в порядок.
Гера материализовалась в просторном шатре Агамемнона. Совсем юный, еще безусый мальчик умащивал душистым маслом темные, волнистые волосы царя.
– Богиня Гера! – взвизгнул мальчик и упал на пол, уткнувшись в роскошный ковер.
Агамемнон же просто поклонился – и недостаточно низко, на взгляд Геры. Поэтому сперва она коснулась светловолосого затылка мальчика.
– Поднимись, дитя. Я желаю поговорить с царем наедине, но знай: я дарую тебе свое благословение.
Гера подождала, пока мальчик выйдет из комнаты, и лишь после этого повернулась к Агамемнону. Она не спеша разглядывала его, прекрасно понимая: царя ужасно
раздражает, что он вынужден держать голову склоненной перед богиней. Богиня отметила, что царь просто купается в золоте, и постаралась не скривиться от отвращения. Он что, считает себя божеством?
Если это так, он очень сильно ошибается.
– Встань, Агамемнон, – сказала наконец Гера, – Я пришла с хорошими новостями.
– Великая богиня, неужели ты принесла мне весть от могущественного Зевса?
Глаза Геры вспыхнули гневом, а голос наполнился такой силой, что она ощутимо ударила надменного смертного.
– Я не посыльная моего мужа!
На этот раз поклон Агамемнона был по-настоящему низким и подобострастным и более приемлемым с точки зрения богини.
– Прости меня! Я совсем не хотел оскорбить королеву всех богов!
Гера слегка скривила губы.
– К сожалению, ты не имел в виду оскорбления просто потому, что оно для тебя слишком естественно. Учти мое предостережение, греческий царь: твое высокомерие станет причиной твоей гибели.
Гера с удовольствием увидела, как Агамемнон побледнел.
– Но это не имеет значения сейчас.
Гера изящно взмахнула рукой, повелевая царю приблизиться.
– Мои новости касаются твоей пустой постели.
Впрочем, Гера припомнила юного мальчика с нежными щеками и подумала, так ли уж пуста постель царя Агамемнона.
– Да, богиня, моя военная жена вернулась к служению божественным золотым близнецам. Хотя я совсем не желал проявлять неуважения, заявляя свое право на Хрисеиду, мне кажется, действия ее отца недостойны одобрения.
– Хрисеида все равно была недостаточно хороша для тебя. Только красота Брисеиды достойна такого человека, как ты.
Мысленно Гера пообещала себе, что будет присматривать за бедняжкой Брисеидой после того, как эта безумная кутерьма закончится, и дарует девушке что-нибудь особенное в награду за то, что ей придется делить постель с этим хвастливым дураком.
– Брисеида! Она хороша, да, но она ведь принадлежит Ахиллесу, – На лице царя появилось хитрое выражение, – Впрочем, я слышал, что эта красота пропадает даром. Ахиллес боится девственниц.
«Ах, – подумала Гера, – так значит, слухи об Ахиллесе правдивы...»
– Тогда тем более Брисеиде лучше стать твоей.
Агамемнон задумчиво погладил пышную бороду.
– Верно... верно... вот только Ахиллес...
– Кто здесь правит, Ахиллес или Агамемнон? – перебила его богиня.
– Я – царь греков!
– Так заяви, что эта военная жена больше подходит тебе, чем Ахиллесу.
Агамемнон посмотрел в глаза богине.
– Я могу считать, что делаю это с твоего благословения?
– Разумеется. А чтобы усмирить хорошо известный гнев Ахиллеса, я подберу ему подходящую женщину. И она будет не похожа на других. Тебе следует знать, кстати, что с ней будет мое особое благословение.
– Склоняюсь перед твоей волей, великая богиня, – ответил Агамемнон.
– Отлично. Вот и пошли своих людей за Брисеидой, сейчас же.
Когда Агамемнон склонился в поклоне, Гера негромко хлопнула в ладоши и исчезла в клубах светящегося голубого дыма.
Фетида уважительно присела в реверансе перед Афиной. Потом, торопливо материализовав амброзию и мягкие кресла, украшенные перламутром, она предложила сероглазой богине сесть.
– Отдохни, богиня... Чем я обязана... – Фетида умолкла, вдруг заметив, что богиня с головы до ног забрызгана кровью, а ее взгляд суров и холоден. – О, трезубец Посейдона! Что случилось?
Афина небрежно махнула рукой, и пятна крови исчезли.
– Нет, ничего, я пришла из-за этой надоевшей всем Троянской войны. Мы решили, что она должна наконец закончиться.
Прекрасное лицо Фетиды утратило нежный персиковый оттенок.
– Моему сыну было предсказано, что он погибнет во время Троянской войны... Если она закончится, придет конец и его жизни...
– Я здесь, чтобы поговорить с тобой на эту тему. Возникла идея, которая принесет выгоду всем нам. Мы уверены, что Троянская война может закончиться, не приведя к гибели твоего сына.
– Как бы то ни было, богиня... Я сделаю все, что угодно, чтобы спасти свое дитя, – сказала Фетида.
На ее щеки отчасти вернулся естественный цвет. Потом она добавила:
– А кто это «мы»?
– Гера, Венера и я.
Глаза Фетиды округлились.
– Три такие могущественные богини объединились ради общей цели!
– Ну, такого единства не всегда легко достигнуть, однако нам троим просто до тошноты надоела эта война.
– Четверым, – решительно уточнила Фетида, – И мы четверо объединимся ради этой цели, если есть какой – то способ спасти моего сына.