Заговор генералов
Шрифт:
– Понимаю. Вам нужны определенные гарантии. Естественно. Ведь меня на этот министерский пост назначили, как все уверены, с подачи бывшего тогда секретарем Совета безопасности при Президенте Георгия Ястребова. Но почему я должен сейчас верить именно вам?
– Потому, наверно, что я не слышал выступления генерала в Думе. И только сегодня получил известие из Вашингтона, где работает мой друг и коллега, расследующий дело о провокации, которую организовал против Чуланова и лично осуществил известный вам генерал Коновалов. Полагаю, не без участия и генерала Ястребова. Во всяком случае, несколько мерзких убийств за последнее время было совершено с ведома бывших доверенных лиц Президента. Суд, разумеется, установит степень
– Что же вы предлагаете?
– Во-первых, самого себя, своих коллег, которые имеются во всех без исключения силовых структурах, как принято говорить… Некоторые детали, кстати, выяснились совсем недавно, при проведении операции по захвату крупного уголовного авторитета. Из оставшихся в живых бандитов нам удалось вытянуть отдельные подробности организации этих преступных подразделений под маркой ФСБ, о чем наш уважаемый нынешний главный чекист вряд ли и догадывается…
По всему было видно, что министр не знает, что предпринять. Но с другой стороны, прежде чем решиться на такой ответственный и откровенный разговор, Меркулов тщательно проконсультировался у людей сведущих, одним из которых был и Генрих Хайдерович, и ни у кого личность генерала Афанасьева сомнений не вызывала. Может быть, он не самая удачная фигура на пост министра обороны, но то, что он человек честный, подтверждали все.
– А что вы можете сказать о сроках, Константин Дмитриевич? Я хочу, чтоб вы поняли и меня правильно. Я верю Геннадию Алексеевичу, оттого и согласился принять вас. Но вы же не военный человек. Как вы себе представляете эту акцию? Штурмовать укрепления? Начинать гражданскую войну?
– Нет, не являясь человеком военным, я как раз и предложил бы самый бескровный вариант. Надо на время изолировать руководство движения, опасных командиров. А с остальными без особого труда разберутся правоохранительные органы. То есть постараться прикрыть «лавочку» мирным путем. А для этого у вас, как министра обороны, по-моему, имеются все необходимые средства. Мы же готовы идти в первых рядах. Кстати, не исключаю, что следовало бы нейтрализовать для начала хотя бы три таких подразделения: тут, неподалеку, в районе Ватутинок, по Казанской дороге, в поселке Воробьи, а также поселок Лесной, что под Звенигородом.
– Вы не ответили о сроках.
– Но вы же сами слышали выступление генерала Ястребова!…
Коновалов исчез. Никто из его окружающих не мог сказать, куда он уехал. В квартире – тишина. Дача – не отвечает. Ни в одном из мест дислокации отрядов «Легиона» об Андрее Васильевиче не слышали уже несколько дней. Пропал человек!
Георгий Иванович Ястребов чувствовал, что приближается его звездный час, но отсутствие Коновалова именно теперь, когда, возможно, уже через считанные часы решится наконец судьба Отечества, не то что путало планы, но заставляло нервничать, а вот этого генерал никогда не позволял себе. И тем не менее…
Президент, по убеждению Ястребова, был уже бессилен что-то предпринять, ну а остальные: вся эта так называемая «администрация» – с маленькой буквы и обязательно в кавычках для придания ей максимально уничижительного смысла, – все эти гражданские движения за свой дом, за липовую демократию, за реформы и так далее, – все они разбегутся от первого же холостого выстрела. Боевые патроны еще пригодятся, когда снова пойдут походом на Россию-матушку четырнадцать держав…
Сегодняшняя ночь должна поставить все точки. Так он решил. Это и сказал своим боевым соратникам, отправляя их в «Легион». Сам он решил остаться в Москве и снова взять слово на утреннем заседании Государственной Думы, но уже не как депутат, а как диктатор, черт
Но куда же задевался Андрей, черт бы его?…
Генералу и в голову не могло прийти, что никуда Андрей не девался. Просто он приехал на дачу, отослал Володю топить баню и выдернул из розетки телефонный шнур. А сотовик засунул в пальто поглубже и повесил его в передней.
Может же человек однажды позволить себе отдохнуть?!
Георгий обещал сегодня устроить бучу в парламенте. И Коновалов, не новичок в такого рода бучах, представлял себе, какие будут стоять вой и визг на всем белом свете. Государственный переворот! Ну да, как же! Нет, господа, все будет очень даже легитимно. Дума проголосует. Объявит импичмент. Назначит новые выборы. Какой же это переворот?
А депутаты тем временем сами разберутся, кому с кем по пути.
Пусть Георгий, Победоносец наш славный, пошумит, изольется гневом, возбудит массы… Время Коновалова придет позже. «Легион» – это опора, а не ударная сила. Последнюю должен, по убеждению Георгия, представить его единомышленник Игорь Афанасьев. Ястребов уверен в нем. Ну, раз ты так уверен, значит, все путем… Главное, не надо подстегивать события. В конце концов, как показало время, а оно и есть главный судья, власть достается не тем, которые рядом с трибуном на танке стоят, а тем, кто приходит позже, но навсегда. И где все те – из звонких победных дней августа девяносто первого? А вот вроде него, Коновалова, по дачам кучкуются, благо хоть на это им ума вовремя хватило… Или – далече!
Ну хватит философии, пора пойти глянуть, чё эт там у Зинки на пупке-то – свободно место? Или, пока его на даче не было, занял уже кто?… Вот же оторва, оказывается! А хороша – ничего не скажешь…
Слабые сигналы доносились из прихожей: кто-то рвался по телефону, но Коновалов запретил Володе брать трубку. В баньку, баньку! Под душистый веничек, под сильные Зинкины пальчики…
Он уже и разделся и халат накинул – тяжелый, махровый, теплый. А на дворе-то, батюшки мои, дрянь какая! И когда ж наконец зима станет!…
Громкие автомобильные гудки отвлекли его от печальных размышлений об осени, слякоти, каком-то странном чувстве расставания… Кого еще черт принес? Неужто от Георгия? Так ведь никто ж не знает, где он. Но от ворот быстро шел, почти бежал темный силуэт мужчины. Он еще не решил, стоит ли пришельца пускать в дом, как в дверь забухали чем-то тяжелым, и Коновалов услышал голос сына:
– Отец! Открывай скорей! Это я – Стас!
– Володя! – крикнул в пространство Коновалов. – Иди впусти Стаську.
Он был уверен, что Володя, где бы ни находился, услышит его и выполнит указание. Так и произошло. В прихожей щелкнула железная щеколда – любил Коновалов все простое, деревенское, – и в дверь буквально ворвался сын.
– Что с тобой? Да на тебе лица нет! Стаська, ты откуда?
– Говори! – сын смотрел на отца, потрясая сжатыми кулаками, и слезы текли по его щекам. – Ты-ы?!
– О чем ты, Стас? – испугался Коновалов.
В приоткрытой двери он увидел Володю, глядящего на него. И вдруг какая-то совершенно холодная мысль пронзила его. Да, разумеется, он дал такое распоряжение. Но когда ж это было?! Он сам и предложил тогда сделать это своеобразным сигналом. Неужели Георгий его, Коновалова, опередил и сам подал сигнал?! Или сработала запущенная машина?!