Заговор генералов
Шрифт:
– А ты не хотел бы со мной? – как-то просительно сказал Костя.
– Я ж говорю, обалдел уже. Нужен новый подход. Или иная информация. Вот ты и смотри, а то я только сбивать тебя буду.
– Ну, иди, – обреченно махнул ладонью Меркулов и поправил на носу очки…
…В приемной Турецкий сел напротив Клавдии, сдвинул по-хозяйски всю ее оргтехнику в сторону и устроил локти на столе.
– Все, Клавдия, учиняю тебе допрос с пристрастием. Сознавайся, куда моих отправила? Почему это муж является домой после длительной загранкомандировки, а там его ждет записка: «Мы здоровы, отдыхаем, скоро встретимся»? И все такое прочее. Твои интриги?
– Ой, ну что вы, Сашенька. – Она оглянулась, хотя в приемной никого, кроме них двоих, не было. Заговорила доверительным шепотом: – Константину Дмитриевичу соседи наши, ну… эти, из ФСБ, путевки предложили для его супруги. Чтоб они вдвоем могли отдохнуть и полечиться. Это какой-то закрытый санаторий, не все ж еще растащили, там и врачи хорошие, и бассейн, и все прочее. Недалеко от Москвы, в сторону Домодедова. Но Константин Дмитриевич не смог взять отпуск в связи с… в общем, вы сами знаете. Его по этому поводу даже… – они низко склонилась над столом, – в Кремль вызывали. Одного, без генерального. А у наших сразу такой шумок пошел, не могут же, чтоб не завидовать… Словом, горела путевка. И тут он вспомнил про ваших. Позвонил, узнал, что за девочку можно внести небольшую доплату. За питание. Вот ваша Ирина Генриховна и поехала с Ниночкой. Я считаю, правильно. Время сейчас хорошее, пусть отдыхают. Ну а… а у тебя какие планы?
– Планы мы еще обсудим, только у меня к тебе просьба, ты не зли Костю. Он и так, видишь, на одних нервах. А тут еще ты со своей задницей.
– Саша! – хотела сконфузиться Клавдия, но лишь прыснула от смеха.
– Да я ж при нее ничего плохого сказать не могу, лично мне нравится. А у Кости – другое мнение. И вообще, он думает, что это я тебя в койку за ухи волоку, а не ты – меня. Правды не знает, понимаешь?
– Ха! Можно подумать! – изобразила она гордую неприступность.
– Не будем спорить, – согласился Турецкий. – Легче проверить.
– Не играйте с огнем, Турецкий! – с пафосом изрекла Клавдия.
– Вот, вот, – заторопился он. – Поэтому сегодня ты остывай, поскольку дел, вижу, невпроворот, вечер придется коротать с Костей, сама понимаешь, ну а на неделе, надеюсь, ты сможешь выделить и мне ма-аленький уголок в своем сердце, чтоб я не сильно потеснил твоих поклонников?
– Нет, вот сколько я тебя знаю, ровно столько лет ты всегда оставался жутким и самонадеянным нахалом. Ну как же плохо ты думаешь о женщине!
– О тебе, Клавдия, я всегда думаю даже слишком хорошо, в чем надеюсь убедить тебя в ближайшее время. Готовься. А теперь давай в двух словах: где у нас кто и чем занимаются?
Серьезная информация, – а Клавдия Сергеевна умела быть деловой женщиной, за что ее, собственно, и ценили, – заняла не более пяти минут. И через это короткое время, входя в свой кабинет, Саша был уже в курсе всех основных событий и новых дел, принятых к производству следственной частью Генпрокуратуры. Радости эти знания не прибавляли.
Еще из краткого утреннего сообщения Кости Турецкий знал, что последние два месяца, как, впрочем, и весь прошедший год, не принесли кардинального улучшения в работе российской прокуратуры под руководством нового генерального. Многие с его приходом связывали определенные надежды: ученый человек, опытный руководитель и так далее. А оказалось, не туда смотрели. Хоть не жулик, как прежний, и то спасибо. Зато мастер давать обещания. И перекладывать вину на любые второстепенные обстоятельства. Количество дел резко возрастало, создавались громоздкие оперативно-следственные бригады, при этом само расследование преступлений, особенно тяжких, в том числе заказных убийств, топталось на месте. Средства массовой информации, и прежде не жаловавшие особо Генпрокуратуру, теперь вообще не принимали всерьез ни очередных обещаний раскрыть и примерно наказать, ни обтекаемых отчетов генерального прокурора в Государственной Думе и прочих высоких инстанциях. Весело. И на кой черт в этих обстоятельствах нужен мистеру Турецкому, как он привык уже, чтоб его величали, и этот пахнущий застоялой пылью кабинет, и само здание за черной кованой оградой. Тут его будут топтать ногами, а там, откуда он вернулся, его готовы были и дальше на руках носить. Так ли уж прав он, тоскуя о Родине?…
На его звонки не отзывались. Ну ясное дело, середина дня, народ вовсю трудится, сыщики носятся сломя голову, а сам великий руководитель Московского уголовного розыска Вячеслав Иванович Грязнов, с недавних пор возглавивший наконец организацию, которой в прямом смысле подарил лучшие свои годы, видимо, остался верен своей привычке и не сменил привычное седло шерифа на кресло столоначальника. Ищи его по всей Москве! Откликнулся единственный человек, и тот, разумеется, женщина – Лиля Федотова. Она не просто откликнулась, она обрадовалась.
– Саша! Господи, какой ты молодец! Ты же устроил мне самый настоящий праздник!…
Турецкий попробовал было охладить ее темперамент, но та не слушала.
– Я тебя жду! Жду немедленно! Хорошо, если сразу не можешь, то вечером, ночью, когда захочешь! Не появишься – смертельно обидишь…
– Но почему?
– Да потому что я праздную день рождения. Одна. Никого близко даже не подпускаю. Все надоели! А тут – ты! Вот радость!
Лиля Федотова – хороший человек, это знал Турецкий. Следователь, конечно, так себе. Но ей это и не нужно. Красивая женщина уже одним тем прекрасна, что красива. А если у нее есть еще и хотя бы самая малость ума – ей вообще равных нет. Лиля же имела ум, правда иной раз не туда направленный, но целеустремленный. И она могла бы добиться многого, если бы поставила себе такую задачу.
Однажды ее стараниями у нее с Александром едва не состоялось бурное любовное приключение. Ею все было загодя подготовлено, даже разучена пьеса из трех, примерно, актов, железно распределены роли и места в партере, но Лиля, переоценив свои силы, затянула с экспозицией, а Турецкий, не совладавший с собственными эмоциями, позорно заснул. Благодаря такому финалу их дальнейшие отношения приобрели чистоту и ясность горного хрусталя, если иметь при этом в виду также и не чрезмерную его ценность.
Однако что бы там ни было, а обижать женщину – такое никогда бы не смог себе простить Александр Борисович. Тем более что и совесть его в некотором роде была чиста: он ведь к семье всей душой, а та – отдыхает, видите ли. С другой стороны, закономерен вопрос: а зачем у тебя автомобиль? Тот, что презентован фирмой «Глория»? Адреса не знаешь? Ехать далеко? Все-то оно так, но как же на ночь глядя? Логично, успокоил себя Турецкий и принял для себя на сегодня окончательное решение.
И в этот момент его любезно пригласил к себе Константин Дмитриевич Меркулов.
– Если ты думаешь, Костя, что я в настоящий момент работаю в Генеральной прокуратуре, то…
– На это не мог бы рассчитывать даже Президент нашей бывшей державы. Хватит трепаться, садись.
И понеслось…
– Ты вообще-то газеты читаешь?
– При нужде, Костя. А что тебя так волнует?
– Обратил внимание, о чем у них шла речь? Пословицы Эразма, конституция Венеции… Ни о чем не говорит?
Турецкий безразлично пожал плечами.
– Ах, ну да, – словно вспомнил Меркулов, – если не ошибаюсь, как раз в прошлом декабре всем нам было не до того… Ну, в общем, хочу напомнить, если ты знал, да забыл, как тот студент, что в те дни в Библиотеке Ленина были дерзко похищены два уникальных издания. Именно те, о которых вели беседу твои подопечные на лыжной прогулке в Альпах. Тебе это не кажется странным?