Заговор королевы
Шрифт:
В то время, как я погрузился в беспредельное отчаяние, я вдруг получил известие, что она в Париже. Я приехал сюда, везде ее отыскивал и, наконец, узнал, несмотря на ее переодевание. Я блуждал около ее жилища, везде, как тень за нею следовал в надежде, что наконец представится благоприятный случай, и теперь, когда я менее всего ожидал, я нашел то, что искал. Минута настала, она в моей власти, нет более препятствий! Она моя!
И маска готова была схватить бесчувственную девушку, если бы ее не удержал астролог.
— Препятствие еще существует, сын мой, — холодно сказал Руджиери. — У вас есть соперник.
— Соперник? — повторила маска.
— Опасный соперник.
— Назовите его!
— Для кого сплела она венок? Для кого пожертвовала жизнью?
— А!
— Для Кричтона!
— Будь он проклят! Ясно, что она его любит! Но он не любит и не знает ее, да и никогда не узнает. Они не должны более встречаться. Но мы только даром теряем время. Отдайте мне эту девушку.
— Возьмите назад ваш кошелек, — отвечал с твердостью Руджиери. — Я не могу помогать вам в этом деле.
— Как! — вскричала маска. — А ваша клятва?
— Это правда, но я не знал, в чем клялся!
— И все-таки вы связали себя этой клятвой, если может что-либо обязывать человека с такой эластичной совестью. Какое участие могла внушить вам эта девушка? Неужели Кричтон успел уже подкупить вас? Или, может быть, вы надеетесь, что сделка с ним будет выгоднее? В таком случае…
— Довольно оскорблений, сеньор маска, — отвечал Руджиери. — Меня трудно вывести из себя, как вы это видите, но коль это случится, я нелегко успокаиваюсь, что вы могли бы испытать на себе, если бы вам удалось возбудить мой гнев. Я не друг Кричтона, и эта девушка для меня посторонняя. Кроме случайного открытия ее пола и сообщенных вами подробностей, я ничего о ней не знаю. Но случай отдал ее под мою защиту, и я сумею защитить ее от насилия, подобного вашему. Я бы обесчестил мои седые волосы, если бы поступил иначе. Возьмите свой кошелек, сеньор, и не говорите более об этом ни слова.
— Замолчи, старый хитрец! — воскликнула маска. — Не думай обманывать меня своей напускной щепетильностью. Я слишком хорошо знаю тебя. Для чего я буду унижаться до просьб, когда могу приказывать? Одно мое слово, один знак, и ты будешь брошен в темницу, привязан к колесу, откуда не в состоянии будет спасти тебя даже могущественная рука Екатерины Медичи. Между всеми живыми существами я тот, кого ты должен наиболее страшиться, Руджиери, но из всех орудий беззакония ты самое для меня необходимое. Тебе нечего бояться, если ты будешь служить мне, но трепещи, если вздумаешь ослушаться меня. Моя месть будет быстрее и вернее твоей.
— Кто же вы, во имя дьявола, что осмеливаетесь так говорить со мной? — спросил астролог.
— Если бы я был сам дьявол, ты не более бы ужаснулся, открыв, кто я, — возразила маска. — Этого с тебя достаточно, не старайся более узнать меня.
Гордый, повелительный тон, которым вдруг заговорила маска, произвел свое действие на астролога, но он делал усилия, чтобы казаться спокойным.
— Что же сделаете вы, если я откажусь повиноваться? — спросил он.
—Я обвиню вас, — шепнула маска, — в измене ныне царствующему королю. Поройтесь в сокровеннейших изгибах вашего сердца, Руджиери, и припомните самые ужасные ваши тайны. Припомните существующие еще улики ваших гнусных злодейств и того, кто могбы быть вашим обвинителем.
— Существует только один человек, — простонал Руджиери, — который мог бы обвинить меня, и этот человек…
— Перед вами!
— Это невозможно! — с недоверием воскликнул Руджиери.
Тогда маска шепнула ему на ухо одно имя. Руджиери вздохнул и задрожал с головы до ног.
— Этого достаточно! — сказал он после минутного молчания. — Приказывайте, что вам заблагорассудится, благородный сеньор! Моя жизнь принадлежит вам.
— Мне не нужна твоя жизнь, — с презрением отвечала маска. — Отдай мне эту девушку. Но погоди! Я здесь не один. Нет ли у тебя такого убежища, где бы она могла пользоваться твоим искусным лечением и быть сокрыта от всех поисков Кричтона и где бы ты мог подвергнуть ее действию магических чар, о которых ты мне говорил?
— Да, сеньор, — отвечал Руджиери после минутного размышления, как бы пораженный какой-то мыслью. — Я отведу ее в таинственную башню подле Суасонского отеля, которая доступна только ее величеству Екатерине Медичи и мне. Там она может оставаться до тех пор, пока вы сообщите мне ваши дальнейшие желания. Но возможно ли, чтобы эта девушка отвергла вашу любовь? Мне кажется, она должна была бы радоваться вашему предпочтению. Клянусь Оримадом, здесь что-нибудь не так. Вы, может быть, околдованы, благородный сеньор. Император Шарлеман был подобно вам рабом отвратительной ведьмы, и теперь мне пришел на память ключ странной формы, который я нашел у нее на груди. Может быть, в нем заключаются чары. Это должен быть могущественный талисман, я его подвергну испытанию. Во всяком случае, нам необходимо противопоставить этому талисману наши собственные чары, и я заменю его восковым изображением вашего…
— Как хочешь, так и делай! — прервала маска. — А! Она шевелится. Скорей! Мы попусту теряем время.
Уже несколько минут как астролог и его товарищ заметили, что венецианка возвращается к жизни. С глубоким вздохом приподняла она веки своих больших, томных глаз и устремила их черные зрачки на Руджиери и Эльбериха.
Первый в ту минуту, как она очнулась, стоял, нагнувшись над ней, последний поддерживал ее в своих руках.
Сидя на корточках и обнимая своими голыми желтыми руками стан молодой девушки, отвратительный карлик казался посланцем Эблиса на погибель чьей-либо чистой души. Страх стал овладевать девушкой по мере того, как она переводила взгляд с одного из них на другого. То, что ока видела, казалось ей сновидением. Напрасно Руджиери положил палец на ее рот, она еще не могла осознать ни своего собственного положения, ни необходимости молчания. В эту минуту глаза ее устремились на замаскированного человека, мрачная фигура которого, прислоненная к контрфорсу стены, принимала сверхъестественные размеры при неопределенном свете наступавших сумерек. С диким смехом указала она на этого мрачного вида человека и прошептала несколько несвязных слов.
— Унесите ее скорее! — воскликнула маска. — К чему слушать ее бредни! Уведите ее в башню!
— Этот голос! — закричала молодая девушка, вдруг становясь на ноги и проводя рукой по глазам. — Это… это должен быть он! Где я? Ах!..
— Схватите ее! — закричала маска.
— Он меня преследует даже в минуту смерти! — вскричала в отчаянии молодая девушка. — Я умираю и не могу от него скрыться! Спасите меня от него, Кричтон! Спасите меня!
И она с пронзительным криком вырвалась из рук Руджиери.
— Убежала! — вскричала маска, напрасно стараясь удержать ее. — Бездельник! Ты нарочно выпустил птичку, попавшую в сеть! Руджиери, вы ответите мне за это своей жизнью.
— Птичка только расправила крылья, — отвечал астролог, — и мы снова поймаем ее.
В эту-то минуту Кричтону показалось, что он слышит голос джелозо. Подобно легкой лодочке, бросаемой из стороны в сторону движением волн, девушка, ослабевшая от раны, старалась пробиться сквозь мятежную толпу, не обращавшую никакого внимания на ее жалобы и крики скорби.