Заговор королевы
Шрифт:
Как тот, так и другой отвечали утвердительно. Тогда они обогнули угол дворца, и, войдя в Печную улицу, с одной стороны которой шла высокая стена дворца, увидели перед собой главный вход, украшенный мраморным щитом с гербом и начальными буквами имени королевы-матери. В этот час ночной тишины при таинственном лунном свете было что-то ужасающее в наружности этого громадного здания, перед ними возвышавшегося. Может быть, ни в чем так ясно не выразился суеверный характер Екатерины, как в возведении этого величественного и бесполезного дворца. Мы говорим "бесполезного", потому что ранее она уже истратила громадные суммы на постройку Тюльери — после того, как покинула по смерти своего супруга замок Турнель. Перепуганная впоследствии предсказаниями своих астрологов, которые объявили ей, что она умрет
Наше маленькое общество подошло к главному входу, охранявшемуся полдюжиной мушкетеров под командой сержанта, на одежде которых сверкал в лунном свете королевский герб. При виде подошедших людей они взвели курки мушкетов, а сержант остановил их громким "Стой!".
Последовало короткое совещание, но, увидев на шляпе незнакомца перчатку королевы, сержант приказал своим людям отодвинуться и пропустить вновь прибывших.
Пока привратник довольно медленно исполнял свою обязанность, до ушей человека в маске и его спутников долетело следующее восклицание сержанта:
— Черт возьми! Шопен, вот так ночка! Нас поставили здесь, чтобы помешать бегству Руджиери, а он, кажется, призвал к себе на помощь всех демонов преисподней. Сперва пришел замаскированный, требовавший, чтобы его впустили, мы ему отказали. Вскоре он возвратился с целой ватагой демонов, еще более черных, чем он, и стал требовать освобождения какой-то актрисы. В третий раз он явился с приказом короля. Мы не посмели ослушаться, и он вошел вместе со своими спутниками. Ну и что же! Едва мы успокоились, думая, что уж совсем от него избавились, как он опять является с парой своих приближенных, одетых студентами, и с собакой, подобной которой мне еще не случалось видеть. Черт меня возьми, если я хотя что-нибудь во всем этом понимаю. Одно только ясно — он имеет дозволение королевы, и мы не имеем права ослушаться, но если он вздумает еще раз возвратиться, то, клянусь Богом, я пущу в него пулю.
— Слышите? — прошептал своим спутникам Кричтон. — Наш враг опередил нас, нельзя терять ни минуты.
Привратник вздрогнул при виде маски и невольно протер глаза, чтобы удостовериться, что зрение не обманывает его, однако, узнав перчатку королевы-матери, он поклонился до земли, и минуту спустя три смельчака вошли на дворцовый двор.
Перед ними расстилался цветник, посреди которого, обливаемая лунным светом, белела прелестная статуя богини любви — произведение знаменитого скульптора Жана Гужона.
Вошедший остановился, но не для того, чтобы любоваться этим чудом искусства, и не для того, чтобы восхищаться роскошными окнами, горевшими огнями капеллы Екатерины, которая служила предметом удивления всего Парижа, и не для того, чтобы слушать гимны, раздававшиеся в этот час в капелле и нарушавшие тишину ночи. Указав на высокую колонну, стоявшую в небольшой рощице, окаймлявшей обширный луг, и на дорогу вдоль дворцовых садов, которая шла к означенной колонне, кавалер хотел уже отправиться в путь, как вдруг проницательный взор Огильви обнаружил какие-то фигуры, скользившие в некотором от них расстоянии между деревьями.
— Посмотрите туда, это они! Клянусь Святым Андреем! У нас еще есть время впереди! — вскричал он.
Едва произнес он эти слова, как Кричтон исчез, и оба студента тотчас же пустились вдогонку за фигурами, которые они заметили. Друид с минуту очень внимательно глядел на своего хозяина, но, получив вновь то же приказание, ринулся по следам кавалера.
По слову последнего двери отеля
ЛАБОРАТОРИЯ
Оставим человека в маске продолжать свое подземное путешествие и попробуем в продолжение этого времени дать читателю представление о странной сцене, которая ожидала его в лаборатории астролога.
Представьте себе высокую цилиндрическую комнату в башне массивной постройки; стены ее были из потемневшего от дыма гранита, внутри находились четыре пилястры, украшенные коронами и лилиями, разбитыми зеркалами, рогами изобилия и буквами К и Г, переплетавшимися одна с другой и окруженными бантами, девизами вдовства и августейшего звания той, по воле которой построена была эта башня.
Пусть читатель представит себе на каждом участке стены, образуемом этими столбами, разнообразные талисманы, свидетельствующие о суеверии хозяев, пусть представит себе, в первую очередь, человеческую фигуру со знаками царского достоинства и с короной на голове, верхом на орле, с перуном в одной руке и скипетром в другой, а также фигуру женщины с клювом ибиса, которая держит перед его глазами чарующее зеркало.
Вокруг этой группы виднеются различные иероглифы и кабалистические знаки с начерченными вверху словами Гажиель, дух Сатурна. Следом находится другая женская фигура, редкой красоты, с распущенными волосами, со змеей в правой руке и ножом необыкновенной формы в левой. Вокруг этой фигуры начертаны иудейские и халдейские изречения, над головой надпись Радемель, дух Венеры, в ногах же — Асмодель, один из двенадцати ангелов, управляющих знаками зодиака.
Мы должны прибавить к этому, что талисманы, которым приписывали неограниченную силу и свойство облегчать приобретение мистических познаний, были вылиты из разнородных металлов, расплавленных в то время, когда преобладали созвездия, под которыми родилась королева, по приказанию которой они были составлены, и что эти талисманы были скреплены кровью, человеческой и козьей. Третий участок стены был занят еще более фантастической группой предметов, там находился алтарь из слоновой кости, перед которым лежала алая подушка, поддерживавшая огромное серебряное распятие с маленьким крестом из черного дерева.
С каждой стороны находился вычеканенный из бронзы Сатир, опирающийся на палку и держащий на плече вазу самого чистого блестящего хрусталя, наполненную какими-то неизвестными снадобьями, предназначавшимися, по всей вероятности, для каких-нибудь нечестивых жертвоприношений сатане или для проведения шабаша ведьм.
Ясно было, что за старательно задернутыми складками толстого темного занавеса, покрывающего четвертый участок стены, было скрыто что-то таинственное.
Лаборатория Руджиери не была бы таковой, если бы в ней недоставало того, что на языке алхимиков носит название "хранителя тайн", "производителя бессмертного огня", "Атанора" или горнила. Но эта необходимая принадлежность рабочей комнаты алхимика была здесь налицо. Она была круглой формы, как предписывают правила алхимии, с тонкими, прикрепленными со всех сторон трубочками по бокам, с дверцами, колбой и перегонным кубом. Создателям этого горна хватило святотатства написать на дверце слова из Священного писания. На четырехугольной филенке маленького окна было начертано какое-то загадочное изречение. В отделении этого философского Атанора, где изготовлялись разные таинственные снадобья, стояла стеклянная ваза в форме тыквы с длинным горлышком, плотно закупоренная и наполненная красной жидкостью, которая называлась, судя по надписи, "девственным молоком".