Заговор королевы
Шрифт:
Возле этого сосуда стоял перегонный куб, погруженный в воду, с составом против таинственных болезней, приготовленным по рецептам Фламеля, Артефуса, Пантануса и Захариуса. На чугунной чаше, носившей название "ванна Святой Марии", в которой помещался куб, вырезано было мистическое изречение.
На полу около горна были разбросаны всевозможные алхимические принадлежности, которыми обыкновенно бывает переполнена рабочая комната адепта этой науки, как-то: разнородная глина, разные металлы, купорос, винный камень, растительные масла, реторты, перегонные кубы, тигеля… Следует еще упомянуть о небольшой дощечке черного мрамора, на которой были разложены снадобья и маленькие пузырьки, там лежала и стеклянная маска, достаточно доказывавшая, как едки и ядовиты были снадобья, изготовляемые обитателем этой комнаты.
У стола, странной и своеобразной формы, как и вся обстановка комнаты, на котором находились освещаемые красноватым огнем лампы песочные часы и череп, в дубовом кресле с высокой спинкой, с резными эмблемами, такими же странными, как и те, которые покрывали стол, сидел старик в черной бархатной мантии с длинными рукавами, погруженный, по-видимому, в глубокомысленные вычисления по лежавшему перед ним пергаменту с мистическими знаками. По его мертвенно бледному лицу с большим морщинистым лбом, прикрытым бархатной шапочкой, легко было узнать в нем того, кто полновластно распоряжался в этом заколдованном месте, то есть адепта астрологии, колдуна Руджиери. Рядом с магом сидела другая особа, надменные и повелительные манеры которой и гордое выражение лица сразу позволяли угадать в ней королеву-мать. Екатерина имела наружность, надолго остававшуюся в памяти видевших ее.
Под широким столом стоял карлик Эльберих, который, казалось, поддерживал его своими широкими уродливыми плечами. Красные глаза карлика светились в темноте фосфорическим блеском, и вся его черная безобразная фигура очень походила на фигуру медведя. Он держался рукой за колеса машины, служившей для отпирания подъемной двери, очень искусно встроенной в пол башни. У ног карлика лежало какое-то существо, свернувшееся в клубок, очень похожее на мяч, обтянутый мехом, но, в сущности, это была маленькая кошка тибетской породы. Кудесники прежнего времени очень ценили это животное, а какой-то камушек, находящийся под его языком, обладал, по их мнению, свойством сообщать им дар пророчества и усиливать действие приготовляемых ими чар.
В ту минуту, когда мы подымаем завесу над этой картиной, описанная нами группа сидела неподвижно и молча. Руджиери с пламенным усердием продолжал свои вычисления, за ходом которых Екатерина следила с глубоким вниманием. Карлик оставался недвижим, как статуя из черного дерева, только блеск глаз доказывал, что он жив. Вдруг пронзительный звук, похожий на треск разбиваемого стекла, пронесся в воздухе. Королева-мать подняла глаза и устремила их на стоявший около нее на столике астрологический инструмент очень любопытного устройства. Эта машина, выполненная по указаниям знаменитых колдунов древности, представляла символические изображения семи планет, которые, по словам Меркуриуса Трисможиста, управляют миром. Эти изображения, стоившие большого труда и значительных издержек, были сделаны в период восхождения звезд из глины разных родов и из драгоценнейших камней и металлов, которые по понятиям того времени находились под непосредственным влиянием каждой звезды.
Фигура, на которую были обращены в эту минуту взоры Екатерины, представляла собой вооруженного человека, вылитого из красной бронзы, верхом на льве из того же металла, со шпагой в правой руке и с отрубленной головой, выполненной из красного железняка, в левой. На каске этой воинственной фигуры горел берилл, орудие, бывшее у него в руке, медленно подымаясь, пришло в соприкосновение с помещенным над ним стеклянным колоколом, что и было причиной звука, о котором мы говорили.
— Маска не идет, — вскричала Екатерина, глядя с унынием на статую. — Блистательный Юпитер утратил свое влияние, мы находимся теперь под властью ужасного Марса, а эта планета неблагоприятна для нас.
— Это правда, дочь моя, — отвечал астролог. — И посмотрите, красная планета восходит во второй круг Ария. Дай-то Бог, чтобы он пришел прежде, чем совершится это соединение. Вряд ли наши намерения увенчаются успехом.
— Не говорите этого, — отвечала с уверенностью Екатерина. — Гибель Кричтона будет очень благоприятна для наших целей. А когда же случалось, чтобы кинжал Моревера или яд не произвели своего действия?
— Никогда — в тех случаях, когда удар был нанесен, а питье выпито, дочь моя, но…
—
— Небесные созвездия Предвещают этому шотландцу опасность, но не смерть, — отвечал с важностью астролог. — Хотя в его гороскопе звезда жизни сталкивается со звездой смерти, но видны и другие, совершенно противоположные могущественные предзнаменования, он ускользнет от нас, дочь моя.
— Ах! — воскликнула Екатерина.
— Мне кажется, что я еще вижу сияние его звезды на небе, — продолжал Руджиери. — Величественно и спокойно плывет она по небу. Ореол славы окружает ее. Коварные и завистливые звезды бросают свои лучи на ее дорогу, но напрасно. Она продолжает свой путь в спокойном величии.
— Неужели все это говорит твоя наука? — спросила с нетерпением Екатерина.
— Мои безмолвные и непогрешимые советники сказали мне это, дочь моя, — возразил астролог. — Я только передаю их слова.
— Если так, то продолжай, — сказала холодно Екатерина.
— Звезда обратилась в метеор, — отвечал Руджиери, — глаз не может выносить ее блеска.
— Далее.
— Я продолжаю смотреть… Небо опустело и покрылось мраком, метеор, ослеплявший мои глаза, исчез, звезда Кричтона закатилась навеки.
— А когда должно это случиться?
— Прежде чем минует половина пятилетия, дочь моя.
— Так долго! А что положит конец его существованию?
— Знамение в пламени, ему угрожает враждебный Сатурн. Я вижу падение Гилеша в его свинцовом круге. Шотландец погибнет от острия меча.
— Если все это про Кричтона сказали тебе твои непогрешимые советники, то что говорят они тебе про твою собственную жизнь?
— Желаете ли вы, дочь моя, чтобы я узнал свою участь?
— Нет нужды, — отвечала королева-мать резким голосом. — Я угадаю за тебя. Твоя жизнь связана с жизнью Кричтона. Один из вас погибнет. Если он переживет эту ночь, наутро тебя ожидает виселица. Я не протяну руки, как уже раз сделала, чтобы спасти тебя от колесования.
— Моя милостивейшая государыня!..
— Если тебе изменяет влияние небесных светил, то обратись за помощью к аду. Посредством могущественных чар, которыми, по твоим словам, ты обязан своей волшебной науке, вызови такого же демона, как находившийся при мудром Кардане, и прикажи ему умертвить твоего врага. Потому что, клянусь тебе, прежде чем ночь опустится над городом, твой прах будет рассеян по ветру на Гревской площади, если только Кричтон останется в живых на гибель моих планов.
— Гном, прислуживавший мудрому Жерому Кардану, — отвечал с твердостью Руджиери, — не имел никакой власти над жизнью людей. Жером Кардан мог предвидеть, искусно читал по звездам, но не мог противодействовать. Предсказывая вашему августейшему супругу внезапную ужасную смерть, он не знал, как устранить ее, и все его искусство было бессильно, чтобы отвратить гибельное копье Монтгомери. Кончина знаменитого монарха была определена свыше. Точно так же, когда я, вследствие своего долгого общения с небесными светилами, открыл, что ваша славная жизнь окончится в пределах Сен-Жермен, то не мог ничего более сделать, как только определить вам предел вашего существования. И хотя ваше величество покинули Турнель и Тюльери и остерегаетесь посещать этот округ, все-таки ваша участь непременно свершится, несмотря на все ваши предосторожности. Я обещал вам долгую жизнь, власть, могущество, и мои предсказания сбудутся, средства к их исполнению в моих руках. Я указал вам, как вы можете поддержать свое влияние, усилить свою власть, обеспечить себе долгую жизнь. Если я погибну, ваша слава, ваше могущество, ваше влияние на короля, ваша власть ускользнут от вас и обратятся в прах, как кусок дерева, источенного червями. Отдайте меня в руки моих врагов и можете быть уверены, что, прежде чем пройдет неделя, Луиза Ведемонская приобретет безграничную власть над сердцем своего супруга, Жуаез станет всемогущим, Лига будет уничтожена, Гиз и его приверженцы, которые косвенно помогают вашим намерениям, будут раздавлены, Генрих Наваррский и гугеноты снова начнут властвовать в Париже, и ваше величество останется одна, без единомышленников и, может быть, будет изгнана вместе с сыном, герцогом Алансонским. Эти последствия, которые я предвижу, могут быть устранены моим искусством, и когда мой прах убелит мостовую Гревской площади, когда ваши враги возрадуются вашему падению, то вы вспомните мои предостережения.