Заговор против «Эврики». Брошенный портфель
Шрифт:
— Агаи Самуэля убили. Не успела погибнуть Анна-ханум, как смерть унесла и его. О, аллах! Что делается на свете? — плаксиво прошептала хозяйка.
Вынесли второе тело.
— Кто же это такие? Полиция или грабители? Зачем они убили агаи Самуэля?
— Это известно только аллаху, — сказал хозяин дома, задергивая занавеску.
Илья рассказал Панкову и Авдееву все, что знал о Реслере.
— Николай Федорович, поручите товарищу Смирнову немедленно заняться Реслером. У него здесь должны быть сообщники. — И обращаясь уже к обоим, к Авдееву и Илье, сказал: — Рузвельту и Черчиллю сказали о заговоре
— Все это значительно облегчит нам работу, — заметил Авдеев.
Прошла неделя. Панков и Авдеев представили Светлова одному из руководящих работников советской разведки Петру Семеновичу Иванову, приехавшему в Тегеран в связи с конференцией.
Едва Светлов закончил краткий доклад о заговоре немцев, как Иванов встал и подошел к радиоприемнику.
— Сейчас должна передаваться декларация. Давайте послушаем, предложил он и включил приемник.
Раздался голос диктора:
“Декларация трех держав.
Мы, Президент Соединенных Штатов, премьер-министр Великобритании и Премьер Советского Союза, встречались в течение последних четырех дней в столице нашего союзника — Ирана и сформулировали и подтвердили нашу общую политику.
Мы выражаем нашу решимость в том, что наши страны будут работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время.
Что касается войны, представители наших военных штабов участвовали в наших переговорах за круглым столом, и мы согласовали наши планы уничтожения германских вооруженных сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга.
Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу…”
Молча прослушали Декларацию до конца. Иванов встал, улыбнулся.
— Ну, вот. Все обошлось благополучно. Планы немцев сорваны. “Эврика” состоялась! — сказал он и крепко пожал руку Илье Светлову.
Брошенный портфель
I
Час был поздний. В старом посольском особняке не светилось ни одно окно. Только что начался дождь, и в саду с веток редко падали капли. Фонари около особняка не горели. Улица была тиха и безлюдна.
У ворот посольства стоял милиционер в широком плаще с капюшоном. Резкий телефонный звонок нарушил тишину улицы. Милиционер зашел в будку. В это время за углом вдоль глухого каменного забора метнулся человек. Он подпрыгнул, ухватился за край ограды и ловко перемахнул через нее. Короткая перебежка от дерева к дереву. Милиционер вышел из будки. Неизвестный переждал, пока отзвучали шаги за воротами, потом перескочил две дорожки и открытую площадку и остановился под балконом.
Балкон нависал низко, каких-нибудь полтора человеческих роста. Человек подпрыгнул, но сорвался с мокрого выступа. Оглянувшись,
Дверь с балкона в кабинет посла оказалась незапертой. Гость бесшумно скользнул в кабинет, прислушался. Было тихо. Убедившись, что окна зашторены, он включил карманный фонарь. Луч света скользнул по ворсистой дорожке, метнулся вправо и влево по стенам, ощупал входную дверь, ведущую в коридор, и неподвижно замер на железной коробке сейфа. Потом свет упал и ярким кружком двинулся по полу. Невысокий поджарый человек шагнул за ним. Тускло поблескивали деревянные панели, блеснули створки книжного шкафа и полированная тумба массивного письменного стола. Незваный гость подошел к сейфу.
Он, очевидно, многое знал с самого начала: и где дверь в кабинет посла, и что в эту ночь она будет незакрыта, и расположение мебели в комнате. Не пришлось ему долго искать и сигнализацию — проводка была хитро замаскирована, но он быстро нашел ее и отключил. Он достал из кармана ключ, открыл сейф в оглядел полки. На них аккуратно стояли папки с бумагами, но он даже не тронул их. На верхней полке лежал портфель. Человек достал его, вынул из кармана отвертку, нажал на замок — портфель открылся. В нем плотно и туго лежали деньги — пачки денег, и лишь в заднем отделении была тоненькая папочка. Вор тронул рукой деньги и папку, захлопнул портфель, сунул его под мышку и, прикрыв дверцу сейфа, заторопился к выходу.
Спустившись с балкона на землю, он кинулся к ограде. Прислушался — на той стороне ничего подозрительного. Неизвестный взобрался на ограду и вдруг замер; на тротуаре стоял милиционер и глядел на него изумленными, широко открытыми глазами. Так продолжалось секунду, не больше, но эта секунда показалась такой долгой, что у обоих перехватило дыхание. Вор опомнился первым и, спрыгнув, вильнул в переулок за садом. Милиционер, на ходу выхватывая пистолет, кинулся за ним.
— Стой!
Вор, бежал, оглядываясь.
— Сто-ой! Стрелять буду!
Милиционер не думал стрелять, хотел окриком остановить беглеца, но палец непроизвольно нажал на спусковой крючок — руку дернуло, эхо покатилось по переулку.
У перекрестка вор остановился; милиционер был близко. Свернув с улицы, вор прижался за выступом ограды. Милиционер выбежал — никого, он хотел обернуться, но тупой удар рукояткой пистолета в затылок свалил его с ног. Пистолет вора, глухо стукнув, упал на тротуар. Вор схватил его и через проходной двор выскользнул на параллельную улицу.
На выстрел прибежал милиционер с соседнего поста. Он бросился к раненому, тот тихо стонал. Прибежавший хотел было его поднять, но раненый прошептал:
— Тут рядом — автомат. Беги позвони дежурному.
Через четверть часа к посольству подкатила милицейская машина. Из нее вышли моложавый, подтянутый капитан и чуть грузный лейтенант. Подъехали на мотоцикле еще двое — старшина и сержант. Капитан распорядился:
— Яресько, на пост у ворот.
Сержант, козырнув, побежал.
— Ванюшин, — капитан повернулся к лейтенанту, — зайдите в посольство, попросите принять нас.