Заговор в начале эры
Шрифт:
Выходившая из терм Клодия даже закричала от смеха. Мамурра чуть не упал в приступах буйного веселья, а Эгнатий, зло пробормотав ругательство, схватился за меч.
– Оставь, – заорал Мамурра, увлекая Эгнатия за собой, – пошли быстрее, нас ждет Клодий.
Катулл, подойдя к лектике Клодии, кивнул женщине, продолжавшей громко смеяться.
– Иди за нами, мой дорогой поэт, – давилась от смеха развратница, давно переспавшая и с Эгнатием, и с Мамуррой, – я хочу послушать твои новые стихи.
После возвращения
Дом сенатора был в районе Авентина, недалеко от роскошного квартала Карины. Известный своими строгими нравами Бальб не очень высоко ценил такое соседство, предпочитая проводить время в кругу друзей на Авентине. В Карины, где были роскошные дома Лукулла, Марцелла, Сципиона, Красса, сенатор не любил заглядывать, старательно обходя этот квартал. Он был другом Цезаря, и родственники часто встречались в доме верховного понтифика, расположенном на Священной дороге, ведущей к Капитолию. Бальб, женатый на сестре Цезаря и любивший верховного понтифика за добрый и мягкий нрав, тем не менее никогда не одобрял безумных расходов Цезаря и его огромных долгов.
В атрии, куда прошли Юлия и Атия, уже слышались голоса приглашенных на дружеский ужин к Бальбу друзей сенатора.
Сегодня здесь собрались несколько легатов и трибунов Помпея, принимавших вместе с Бальбом участие в восточной кампании. Марк Аттий Бальб сражался в армии Помпея в течение трех лет, после чего вернулся в Рим с тяжелым ранением левой ноги.
Его симпатии представителя плебейского рода были всегда на стороне популяров, но Помпея он уважал и любил за честность и мужество, проявленные полководцем во время войны с Митридатом.
Девушки вошли в атрий, когда стоявший в центре зала у самого бассейна Марк Терренций Варрон что-то рассказывал гостям. Все весело смеялись, и даже хозяин дома был в хорошем настроении.
– Во имя Сатурна, дарующего нам изобилие, – закричал Варрон, – посмотрите на этих двух прекрасных богинь. Откуда они взялись?
Мужчины повернулись к девушкам почти одновременно. Юлия улыбнулась, Атия чуть испугалась. К ним подошел Бальб, обнимая девушек за плечи.
– Это мои дочь и племянница.
– Какие красивые девушки, – раздался чей-то приятный голос.
Юлия явно смутилась.
Из толпы мужчин выступил одетый в роскошную тогу, украшенную пурпурной каймой, сам Гней Помпей. Он сделал несколько шагов по направлению к ним.
Юлия сжалась от волнения, опустив глаза.
– У тебя очень красивая дочь, – сказал он, не сводя глаз с Юлии.
– Да, – кивнул ничего не замечающий Бальб, – а это моя племянница Юлия, дочь Гая Юлия Цезаря.
– Счастлив отец, имеющий такую красивую дочь, – мягко произнес Помпей.
Юлия решилась, наконец, поднять глаза и увидела, вопреки предположению, добродушные, понимающие и умные глаза триумфатора.
– Мы получили от него известия, – ответил Бальб, – скоро он возвращается в Рим.
Юлия чувствовала, как сила и добродушие, исходящие от Помпея, передаются ей, прибавляя спокойствия. Она не сводила глаз с триумфатора.
– У такой красивой девушки есть, наверное, жених? – спросил Помпей.
Юлия вдруг испугалась, словно от ответа Бальба что-то могло измениться.
– Она помолвлена с молодым Сервилием Цепионом, – ответил Бальб, – но, по-моему, она и его не захочет взять себе в мужья.
Юлия вспыхнула от радости. Она впервые от всей души обрадовалась словам вечно сурового дяди.
– Ты так своенравна? – улыбнулся Помпей.
– Не знаю, – растерялась Юлия, но, быстро собравшись, вдруг выпалила: – Только с глупыми женихами.
Все вокруг засмеялись. Бальб, кивнув девушкам, пригласил гостей в триклиний. Уходя, Помпей еще раз обернулся, посмотрев на Юлию. Взгляды их встретились, и на этот раз в глазах девушки был вызов.
Глава XLV
Стыдно смотреть на наше время…
В июне вернулся в город Цезарь. Как и предсказывала Аврелия, он добровольно отказался от триумфа, дабы иметь возможность выдвинуть свою кандидатуру в консулы. Но обстановка за этот год несколько изменилась.
После смерти Квинта Лутация Катула партию оптиматов возглавил личный враг Цезаря, непримиримый Катон. И если Катул мог пойти на переговоры, то от Катона этого ждать не приходилось.
Сенатская партия после отъезда Цезаря в Испанию серьезно укрепила свои ряды. Неудачи Помпея в сенате привели к тому, что все предложения популяров провалились огромным большинством голосов.
Красс, растерявший своих сторонников, вынужден был все чаще признавать свое поражение в сенате, хотя всадническое сословие метало в его адрес громы и молнии.
Несмотря на шумные выступления Клодия, в городе постепенно начинала собираться другая люмпенская сила, уже служившая опорой оптиматов.
На выборах оптиматов был выдвинут Бибул, женившийся на старшей дочери Катона. И, наконец, самый сильный удар нанесли в сенате Цицерон и Агенобарб.
По их предложению будущим консулам впервые не отводилось никаких провинций и земель по завершении их карьеры. Сенат принял издевательское постановление, по которому консулы по истечении своих полномочий должны были наблюдать за лесами и пастбищами. Даже в случае избрания Цезаря он не мог рассчитывать на получение провинции и армии и на разрешение на набор необходимых ему легионов.