Заговорщик
Шрифт:
Понапрасну не искушая судьбу, князь перебрался обратно за борт, пригнулся, прикидывая, что еще можно сделать. Выдернул нож, высунулся, быстрым движением срезал большой кусок рубахи с груди убитого солдата, потом с груди второго. Отполосовал от одного из кусков тонкую ленточку, скомкал все вместе, перебрался на нос и остановился под лампой. Это была дешевка из тонкого олова. Д что со слюдяными окошками – так на море без них никак, ветер. Или огонь задует, или, того хуже – куда-нибудь перебросит.
– Сварог, отец и творитель, семя рода русского, не оставь меня в сей момент своей милостью… – Князь поднялся, быстрым ударом шипа пробил в колбе отверстие чуть выше донышка и присел обратно, вытянув под лампу руку с тряпкой.
Боги оказались милостивы к лазутчику: свет не погас, сторожа на стук не обратили внимания. А уж увидеть в темноте с десяти шагов тонкую струйку масла они никак не могли.
Зверев отдыхал минуты три. Именно столько времени понадобилось маслу, чтобы хорошенько пропитать материю и истощиться. Оставался сущий пустяк: в удобный момент подняться, приоткрыть окошко и запалить от фитиля тонкую матерчатую ленту. И с нею, за бортом – не дай бог сторожа свет заметят – быстро-быстро проползти по уже знакомому пути.
Перед последним рывком Андрей сделал вокруг стремительно растущего языка пламени тряпочный кулек, мягкими кошачьими движениями перевалил на палубу, по трупам подобрался к дверце, просунул руку далеко в кладовку и опустил огненный сюрприз между корзинами и бухтой каната. Закрыл створку, задвинул задвижку, закрыл щель у косяка своей спиной. Когда сторожа развернулись – переложил на свое место труп гребца, мельком заметив, что изнутри уже начал пробиваться красный свет.
Теперь важно было, чтобы пожар не обнаружили слишком рано. Но тут уж все зависело от бдительности сторожей, на них князь не мог повлиять никак.
«Болтайте, болтайте больше, чего беспокоиться? – мысленно пожелал им Андрей, соскальзывая в обжигающе-холодную воду. – Вы же в море, в версте от ближайшего берега. Что тут может случиться?»
Он лег на спину и поплыл, не высовывая руки из воды и не поднимая ногами брызг. Хотя, конечно, следить за морем на галере было уже некому.
– Ну же, ну! – По его ощущениям, прошло уже минут десять, он отплыл саженей на сто – а пожар так и не вырвался наружу.
Еще через десять минут Андрей смирился с тем, что затея не удалась.
Когда же галера осталась позади почти на полкилометра – на ней вдруг вырос огненный шар, в стороны полетели темные куски палубы, бортов, человеческие тела, через секунду по ушам ударил грохот взрыва.
Если князю Сакульскому найти пороховой погреб не удалось – огонь это сделал с поразительной легкостью.
К стругам Андрей выбрался настолько уставшим, что сам не смог ни забраться на борт, ни даже одолеть последние метры: на отмели, ощутив ногами дно, он встал и долго пытался отдышаться, не решаясь снова сойти на глубину. К счастью, холопы заметили своего хозяина, взялись за весла, подобрались ближе и выдернули наверх. Стащили с князя мокрую одежду, замотали в овчину. Казаков, что пытались выразить восторг подвигом царского посланца, близко не подпускали. Эти ненормальные почему-то все время предлагали качать героя – истребителя басурман. На воде – просто гениальная затея!
Зверев поначалу еле ворочал языком и оставил пояснения на потом. Выпив густого сладкого меда, он наконец-то согрелся и уснул. Разумеется, проспал почти до вечера, на рассказы времени не осталось. Но все равно, на этот раз холопы, все как один, проявили желание идти за повелителем в скрадывающих силуэты сумерках хоть к «дьяволу морскому».
– К дьяволу не нужно, – сурово поправил Андрей, в душе уже решивший простить струсивших вояк. – Нужно к османам на борт. Я надеюсь, они не поняли, отчего вдруг взорвалась галера. Если кто-то из сарацин и успел найти трупы и следы крови – этот умник вряд ли выжил при катастрофе. Скорее всего, они приняли гибель товарищей за несчастный случай. Но все равно – нужно готовиться к тому, что нас ждут и дадут отпор. Поэтому подплываем тайно, прячемся под борта, не издаем ни звука, собираемся у носа и кормы. По крику гагары… Илья, ты, вроде, умеешь?
– Умею, княже, – кивнул полусотник.
– По крику гагары все разом лезем наверх и убиваем каждого, кто подвернется под руку. Все ясно? Пахом: услышишь шум – сразу веди струги вперед. Причаливайте, прыгайте внутрь и рубите. Все готовы? Тростника в скрутку больше собирайте. Он, зараза, намокает быстро и плохо держит. Ладно, добры молодцы из морской пехоты… Вперед!
Чего Андрей боялся больше всего, так это ответной атаки. Если османы настороже, если готовы встретить врага, то все пловцы окажутся легкой добычей. Тридцать голов, качающихся среди волн, заметить не так уж и трудно. Один залп картечи – и все пойдут ко дну. Да что картечь? Достаточно дать ход и передавить корпусом. Человек на воде – существо беззащитное.
Но галера приближалась, становилась все различимее на фоне звездного неба – и оставалась тихой и сонной. Слабые фонарики на мачтах, шлепанье волн о борта, крики далекой ночной птицы.
Молча переглядываясь, холопы быстро окружили судно, ненадолго затаились в ожидании сигнала. И едва среди ночи в воде нагло каркнула ворона, дружно взмахнули руками, загоняя шипы в дерево, вскарабкались наверх.
– Ур-ра-а-а!!! – Андрей опять перемахнул борт между левыми пушечными люками, резко присел, загоняя косарь в грудь правого османа, а шипами на левом запястье пробивая череп другого, прыгнул дальше, полосуя горла сонных людей, кромсая шипами виски и лица. Быстрее, быстрее, пока никто не успел вскочить и схватиться за оружие!
– Кто-о?! – сверкнул-таки в воздухе ятаган.
Зверев вскинул руку, закрываясь привязанной к предплечью пластиной, ударил османа в живот – однако нож не смог пробить толстый широкий кушак. Басурманин попытался обойти справа – но его ударили косарем в спину. Холопы уже бежали навстречу друг другу по мостку над палубой гребцов, а снизу им кричали:
– Ура! Ура! Мы свои! Не убивайте! Мы русские!
– Что, уже все? – разочарованно развел руками князь.
Да, действительно, схватка закончилась, не успев начаться. Когда тридцать воинов нападают на такое же количество спящих врагов – другого исхода быть не может.
– Мы русские, русские! Вот вам крест! Мы православные, освободите нас! – прыгая на своих скамьях, просили гребцы.
– Утром, все утром! – прикрикнул Зверев. – Потерпите еще немного, сейчас не до того.
Он вышел на нос, на абордажный «клюв», с усмешкой глядя, как по воде скользят призрачные струги, поблескивая в слабом свете звезд обнаженными саблями и топорами.
– Ты ли это, Пахом? – громко поинтересовался князь. – Долго спишь. Расслабьтесь и никуда не прыгайте. Все уже кончено, галера наша!