Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 16
Шрифт:
Тот род, который имеет царский ключ (правильное название), никогда не передаст его постороннему или ненадежному человеку, если даже такие появляются в их роду. Чтобы правильно представить положение, вот вам пример из современной жизни. Оружия разного типа может быть великое множество, и лежать оно может на разных складах, и технически владеть им могут многие. А вот кнопка (чемоданчик) от ядерного оружия может находиться только лишь у президента (раньше – у царя), потому что действительно было бы безумием, если бы все могли иметь доступ к этой кнопке. Все люди, а значит, их психика и понятие о жизни различны. И среди них могут быть далеко не безупречные люди, и всегда сохраняется вероятность подвести все человечество к неминуемой гибели.
Итак, мы уяснили, что есть ключики, а есть царский ключ Соломона. Заклинание, которое я дам вам, относится к ключикам Соломона. Этим заклинанием можно снять привязку к покойнику. Но вначале следует подготовить себя и место, где вы будете читать заклинание. Найдите в лесу дряхлый сук, выпавший из ствола дерева. Заострите его конец, этим концом очертите круг. В круг впишите (по краям) имена Божьи, необходимые вам для зашиты от проникновения духов в круг. Под ноги, в центр круга, постелите пантаклю (смотрите в моих книгах). Встаньте босыми ногами в центр пантакли. Кроме новой рубахи в виде балахона без пуговиц, на вас не должно быть ничего. По краям круга зажигают свечи, руки скрещивают на груди так, чтобы правая рука лежала поверх левой. Читают заклинание не торопясь, не пропуская и не проглатывая слова. Если же вы собьетесь, следует прекратить ритуал, но, прежде чем затушить свечи и выйти из круга, прочитайте сорок раз «Отче наш» и девять раз «Богородицу».
Во время ритуала мастер теряет много сил, но зато результат работы вознаградит вас тем, что больной, за которого вы просите, будет здоров и проживет еще много лет.
Читают заклинание так:
Именем Михаэля, именем Габриэля,
Именем Рафаэля и Анаэля!
Сила
А вы, ключики Соломона,
Будьте под моей правой рукой.
Духи мудрости и ума,
Встаньте по сторонам от меня.
Именем Бога Вечного и Живого
Я призываю и повелеваю:
Сейчас же пойдите, Духи, и развяжите
На левой ноге усопшего (имя) привязку,
Развяжите и разрубите вольта.
Уничтожьте и посрамите каждый знак,
Каждое слово и весь смысл этого значенья.
Именем Отца Бога и Бога живого,
Духи мудрости и ума, исполните мое повеленье.
Заклинаю вас, Духи сильные, и святыми именами:
Адонаи, Элохим, Садаи, Садаи, Садаи, Эйе,
Эие, Эйе, Асание.
Именем Адонаи, Бога Израйля,
Отворившего великое светило
Для отличия дня от ночи.
Всеми именами ангелов, служащих во втором легионе,
Пред ангелом, трижды великим,
Сильным и могущественным.
Именем звезды Меркурия,
Ее почитаемой и священной печатью;
Всеми перечисленными именами заклинаю тебя,
Великий ангел Рафаэль.
Ты, который председательствуешь в четвертый день
Великого четверга,
Ты, который святым именем
Запечатлен на челе Аарона, жреца, высшего Творца,
И именами ангелов, утвержденных
В милости у Спасителя,
Шестикрылыми Серафимами и Херувивами,
Купелью со святого крещенья Христова,
Звездой Сатурна и его священной печатью.
Да будет знак слова моего виден творцу
От земли до неба.
И спасется этим душа раба Божьего (имя)
Во славу Иисуса Христа во веки веков. Аминь.
Заживо отпетые
«Поссорился я с тещей. Ссора, если честно, была не первая за двадцать лет, которые мы живем с ней под одной крышей, но чтобы так – это в первый раз.
Перед праздником я пришел с работы навеселе. Коллектив наш небольшой, но очень дружный, мы всегда отмечаем праздники вскладчину, не так чтобы сильно, но душевно. Но дело не в выпивке, а в закуске. Видно, я чем-то отравился. Пришел домой и лег, думал, полежу с часок, отойдет боль в желудке и пойду топить баню.
В тот вечер теща кипела как самовар. Стала на меня орать, что я куль с говном, лежу, а работы по хозяйству прорва. Жена моя, Лида, пыталась за меня вступиться. Мы с ней нормально живем, и она понимает, что я очень устаю на работе. В семье я единственный работник. Жинка не работает, так как у нас четверо детей. Теща на пенсии, получает копейки, вот я и вкалываю в две смены, почти без выходных. Не хочется, чтобы дети наши жили хуже других. А они у меня хорошие. Я не жалуюсь, но я дeйcтвительно на работе устаю, да и дома от дел не отлыниваю. Дрова и огород, вся тяжелая работа на мне. Никогда бы я себе не позволил, чтобы моя Лида лопатой ковыряла, живот надрывала. Но, видно, на того, кто молчит, на того и немой кричит. Узнав мой характер, теща ест меня всю жизнь и не подавится. Иногда не стерплю, начинаю огрызаться – мужик ведь все же как никак. Но больше все равно молчу из-за детей, чтобы не видели скандалов. Да и Лида хватается тогда рукой за грудь, а мне ее жалко. Ладно, думаю, ори, теща. Надоест, так замолчишь.
В тот раз лежу я, весь живот огнем горит. Не пойму: то ли живот на работе сорвал, то ли и вправду отравился груздями. И так тошно, а тут она визжит, наверное, даже на улице слышно было.
Как она меня только не обзывала: и вонючая вошь, и падаль. В общем, не стерпел я, ответил ей матерком. А она кинулась, когтями прямо по лицу, даже кровь брызнула. Я вскочил и ее толкнул. Что тут началось, мама родная! В мою голову полетели доски разделочные, скалка, чашка с жареными семечками. А самое обидное, что она опять стала орать, что это ее дом, а я голь подзаборная, и стала гнать меня к такой-то матери. Так мне стало обидно, я собрался и ушел к мужику из моего цеха.
Вечером Лида пришла, зовет домой, а я не могу – ноги туда не идут. Нет, говорю, пока она у меня не попросит прощения, ноги моей не будет в том доме. Мне уже пятьдесят лет, а все, выходит, нет у меня своего угла.
Лида ушла, конечно, ведь там же дети, их нужно пoкopмить и все такое.
Прожил я у Михаила неделю, по дому, конечно, стал скучать, по ребятишкам своим. Ладно, думаю, нужно возвращаться. Черт с ней, с этой тещей. Больше терпел, еще потерплю! Стал собирать свое тряпье. Смотрю, входит теща. Понятно, она ведь не может знать, что я уже без пяти минут дома.
Уставилась теща на меня злыми глазами, а я ее точно боюсь, поэтому стараюсь на нее не смотреть. Тут теща говорит и от злости аж не все слова выговаривает, спешит высказаться. Целую неделю ей ведь некому было устраивать свои концерты.
– Я тебя, сволочь, сегодня в церкви отпела. Ты теперь, поганец, не жив и не мертв будешь. Я еще на твоей крышке гроба, как на барабане, морзянку сыграю.
Высказала мне в лицо всю эту гадость, повернулась и ушла, а я стою как оплеванный. Куда теперь идти? Выходит, только она пришла и я будто испугался ее и вслед прибежал. Тоже обидно – все мои миролюбивые планы обломала своим приходом. Нет, думаю, шалишь, нужно еще хотя бы день-два продержаться, чтобы вернуться домой мужиком.
Но ночью мне стало плохо. Поднялась температура до 42 градусов. Мишка вызвал «скорую», и меня забрали в больницу. Пролежал я в ней неделю. Кололи меня, таблетки давали, анализы делали, и выходило, что по анализам я здоров. Легкие без хрипов, а я весь в поту и температурю. Лида моя не пришла, оказывается, ей теща наврала, что, когда она приходила к Михаилу, увидела меня с голой бабой в постели. Понятно, Лидке обидно такое слышать, а я про ее вранье не знал. Потом Лиде передали, что сильно я плох, и она все же пришла, а у меня и сил не было оправдываться. Лежал как бревно, слабость такая, будто я расстаюсь с телом и душой, не знаю, как и обрисовать мое состояние. Сидит Лида рядышком и плачет. А уборщица подтирала в палате, подошла и говорит:
– Лида, а ведь твоя мать мужика твоего дней как десять тому отпела. Я в церкви была, и мы с ней вместе оттуда возвращались, вот она и хвасталась этим. Ты его лечи, иначе он умрет.
Дала мне уборщица Ваш адрес из книги. Сказала, чтобы я описал все как есть. Сказала, что Вы – Божеская, добрая женщина, поможите мне.
Не знаю, достоин ли я, но прошу Вас: помолитесь обо мне. Не хочу умирать: детей и Лиду свою жалко».
Отпевание заживо считается большим грехом. Отпетый человек без всякой на то причины резко теряет силы. У него падает или, наоборот, резко поднимается температура тела. Настроение депрессивное. Слезы и истерика могут так же необъяснимо появляться, а затем исчезать.
Живет отпетый человек мало, но есть люди, которые умирают не сразу, не быстро, а довольно долго мучаются. Видимо, их ангел борется за жизнь своего подопечного, вымаливает его от смерти. Но поскольку человек отпет, то и ангел как бы постепенно отходит от человека, потому что отпевание отлучает ангела-хранителя и в конце концов смерть побеждает жизнь.
Чтобы снять с человека отпевание, следует поступить так. Закажите службы о здравии в трех храмах и три сорокауста. Раздайте 12 милостынь. И только потом пойдите на базар и купите новую одежду для больного. Эту одежду нужно надеть в тот день, когда будете делать отчитку от отпевания живой души пострадавшего. Для мужчин ритуал проводят в мужской день, то есть в понедельник, вторник и четверг. Если больная – женщина, то ее отчитывать нужно в женский день недели, то есть в среду, пятницу и субботу.
Как правильно делать отчитку?
Открывают все шторы на окнах и дверях, открывают все дверцы у шкафов, тумбочек, антресолей и так далее. Покрывают стол чистой или новой скатертью. Затем на стол ставят икону «Живоносный
Источник». Ее можно купить в церковной лавке. Больной или больная садятся лицом к целительной иконе. Знахарь или родственник больного встает со спины и, держа свою руку над темечком больного, читает молитву об отпевания живой души.
Молитва
Царица моя Преблагая, надежда моя Богородице, прибежище сирых и странных Предстательнице, скорбящих Радосте, обидимых Покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми, яко немощну, окорми мя, яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, якоже волиши: яко не имам иныя помоши разве Тебе, ни иныя Предстательницы, ни Благия Утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрывши во веки веков. Аминь.
Отчитка:
Вo
Призываю на помощь Господа Бога, Иисуса Христа,
Пресвятую, Пречистую и Всесильную Троицу,
Призываю Иоанна Крестителя,
Илью Пророка, Повелителя,
Святого Георгия Победителя,
Николая Угодника, Исцелителя,
Его помощника Пантелеимона Целителя,
Архангела и Бранхангела-избавителя.
Прошу крестом, молюсь перстом,
Всех славных и главных святых,
Апостолов седых и молодых.
Пусть душа раба (имя) заново родится,
Святой водой покрестится.
Будь ты, раб Божий (имя), не в земле лежащий,
A в здравии по земле ходящий.
Помяни, Господи, во Царстве Твоем раба Твоего (имя)
За здравие, а не за упокой.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
ВРАЖДА МЕЖДУ МАСТЕРАМИ (ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ)
«Матушка наша наставительница, прошу Вашей милости и Вашего суда. Как когда-то Ваша высокочтимая и мудрая бабушка Евдокия разбирала споры мастеров, так и я ради Христа прошу, стоя на коленях у иконы святой Евдокии, рассудить наш спор прилюдно. Меня знают истинные мастера, и я очень хочу узнать их мнение.
Рассказываю Вам как на исповеди все, как было, а уж Вы рассудите и мастера, которые читают Ваши, столь необходимые нам книги. Пусть они либо осудят меня, либо помолятся, чтобы я вышла победителем в нашем споре.
Пишу, а слезы так и льются, и рука дрожит от обиды и страха, что вы осудите меня и не поддержите.
Мне известно, что по чину своему Вы разбираете конфликты, которые случаются между мастерами, и по Вашему слову любая война прекращается, в каком бы она ни была состоянии.
Нo одно дело, когда мастера воюют, отстаивая интересы своего подопечного (один портит, другой лечит, и перекидка идет годами), а мой случай необычный и, можно сказать, из ряда вон выходящий. Воюю я со своим супругом, который так же, как и я, мастер. Я сама происхожу из рода Овражных (если решите печатать мое письмо, так и укажите, я хочу, чтобы было все, как положено). Мои родичи были знахарями, от них я в первый раз и услышала про Ваш род Степановых. Муж мой Кирилл из рода Сташко, хороших и известных мастеров. Познакомились мы с ним много лет назад. Пришел он ко мне в первый раз за корнями, которые ему нужны были для человека, которого он в то время лечил. Я всегда делилась со знахарями, так как заготовляла очень много трав и корней. Не ленива была, и мне нравилось искать травы по лесам и полянам.
Я не удивилась тогда, что он пришел. Вы ведь сами знаете, что все мы слухом пользуемся. Засиделся он тогда в разговорах допоздна, и я оставила его ночевать. Утром, когда ко мне стали приходить люди, он попросил разрешения посмотреть, как я принимаю, ну как бы опыт перенять. То, что он сильный мастер, я сразу поняла – дельные советы давал. Двум-трем посетителям сам сказал, что и где у них болит, и даже имена их назвал. У меня не было мысли, что он покрасоваться решил. Было видно, что он очень любит нашу работу, аж руки зудели, так ему хотелось участвовать в приеме. Мне он глянулся. Когда народ разошелся, стали мы чай пить, и он сказал, что вот бы ему жену такую, как я. Вот была бы пара – оба хорошие знахари, могли бы людям помогать, да и легче вдвоем. В общем, мы с ним сошлись и стали жить. Все бы хорошо: и старателен, и технику мне соорудил, чтобы я корни и травы через мясорубку не крутила, ведь руки от этого в мозолях кровавых, вот только нрав у него оказался очень тяжелый. Все чтоб было только по его. Например, стала я подумывать родить, он мне и говорит в тот же вечер:
– Я знаю, ты задумала забеременеть, но ведь ты хочешь девочку, а я хочу сына. Так вот я буду заговор читать, чтоб не девка народилась, а парень.
Для Вас, для уважаемых мастеров, не секрет, что наши тайные знания разрешают не только проблему бесплодия, но и проблему пола. Я стала уговаривать мyжa уступить мне в моей сокровенной мечте и сказала, что я всегда мечтала о дочке, умнице, помощнице, которой я и науку свою смогла бы передать. Ведь в нашем роду только женская кровь принимает избрание. Как он это услышал, заорал, затопал, сказал, что в его роду только мужская кровь передает ремесло знахаря.
Решила я его перехитрить. Дала ему сонной травы, он три дня проспал, а мне как раз столько и нужно было, чтобы выпросить через матерь плодородия семя женское, а потом уже его заклинания о мужском семени будут пустыми. Ну да правила-то Вы, матушка, знаете. Муж, конечно, свое шептал. Только когда я уже забеременела, поздно было колдовать, дело то мною было сделано.
Наступил день родин. Как узнал он, что я дочурку родила, не поверил. Стал пытать, что да как. Я, понятно, молчу, говорю: мол, у тебя что-то не получилось. Может, слово какое в заклинании пропустил или день перепутал. Но он хитрый, не поверил, пошел ночью на кладбище и у своих мертвых спросил. Утром пришел белее снега, злее злого кобеля цепного. Говорит:
– Так вот почему я три дня отсыпался! Не потому, что силы на больного отдал, как ты говорила, а потому, чтобы не помешал тебе семя женское выпросить. Ну гляди, ты еще пожалеешь! Не по-моему, так и по-твоему не будет.
Через день наша доченька померла. Я заговаривала и вымаливала, а она на глазах истаяла, как свеча, потухла. Оказывается, он все это время крест под правой пяткой держал да про себя отпевал нашу дочь. Это же надо иметь такое сердце волчье! Про крест и его труд против моей дочушки он потом рассказал, когда время ушло. Горевала я сильно, да он от тоски меня зашептал, я и одыбалась, отошла.
Шло время, и поняла я, что, кроме денег, нет у него ничего святого. Иногда дает человеку траву или корень совсем не от той болезни, с которой пришел человек. Я ему говорю:
– Зачем ты Бога гневишь, ведь не помогут ему эти корни.
А он говорит:
– Хуже все равно не будет. Я что, виноват, что у нас нужные корни закончились, а так ей все какая-то надежда, а мне денежки.
Еще злее стал, когда деньги пропали при обвале, дефолте, что ли, боюсь соврать. Берется лечить даже те болезни, которые не знает, как следует править. Я, если не знаю, открываю Вашу книгу и ищу нужное или советую купить Ваши книги. А он злится, все швыряет, говорит больным, что жена не умеет лечить, заходите, мол, в мою комнату, я пособлю, а Степановой, говорит, нет, все это выдумки. Я потом стыжу его, говорю, чтобы он хоть Вас не трогал, ведь Вы нам всем матушка, еще Ваши прабабки были ведьмы коронованные, а он смеется:
– До Бога высоко, до Степановой далеко, а нам нужны деньги на старость.
Я ему говорю:
– Тебе и так много лет, иные так долго не живут.
Дело дошло до того, что я решила от него вовсе уйти к своей племяннице. Люди меня и там отыщут, кому надо. Бог приведет. Помогать я умею и делаю это с совестью. Губернатор наш приходил, просил, и я его жену от рака вылечила. Нет больше терпения видеть его лицо злое, и так с ним столько лет промучилась, слово против не стерпит, все чтоб было по его. Да и дочь не пожалел, чтоб только по его было. Не могу простить ему.
Ушла, а через день он заявился и все в своем духе. Нет, чтобы поуговаривать, ведь старый, один остается. Нет, пришел и рявкнул:
– Быстро собирайся, там люди сидят, ждут королеву хренову, а она характер свой выдерживает.
От обиды я перед иконой встала и поклялась, что отрекаюсь от мужа, который был всегда жаден, груб и с совестью живет поврозь. Знала ведь характер его, что просто так от него не уйти, да все же надеялась, ведь не один десяток лет жили вмеcтe. Думала, уйдет бескровно, должна быть жалость хоть кaкaя-тo, но он как закричит:
– Копеечки не возьмешь из нажитого, метра жилья не получишь. Будет тебе ровно два метра могилы.
Собралась я с духом и говорю: “Да оставь все себе. А в чужую еще никто не лег, и у меня своя будет рано или поздно. Сколько проживу, столько и проживу”.
И тут, на мое удивление, он говорит, да тихо так, почти шепотом (а ведь мы с ним вдвоем в доме были). Именно этот тихий шепот меня в шок привел. Смотрю на него, а он медленно встал на колени и перекрестился:
– Ты забыла, видно, а может, по глупости не поняла, что я не простого роду-племени. Мой отец был всемогущ и меня научил. Сейчас я буду читать молитву, а ты будешь медленно умирать, и никто знать не будет, от чего ты умерла. Дам я тебе жизни ровно триста дней. Если ты одумаешься, приди и поцелуй мою правую руку, и только тогда я сниму свое заклятье. И не больно надейся и гордись. Ведь ты поняла, что я никого не пощажу, если даже свою кровь, единственную дочь, не пожалел. А в доказательство тебе, все в этом доме, кто тебя, приблудную корову, приютил, вымрут, и гораздо раньше, чем ты успеешь их отчитать.
С этого момента на меня напал столбняк. Я стояла, видела, понимала, слышала, но ни рукой, ни ногой двинуть не могла. Застолбил он меня, видно, чтобы я не помешала ему читать заклинание на смерть. Потом встал и ушел, а вечером пришли с работы племянницы и сказали, что Людмила упала с крана и разбилась. Она была крановщицей. Еще сорок дней не прошло, как разбились ее сын со снохой. Осталась я одна. Дивные и страшные дела творятся вокруг меня, видно, послал он черта ко мне в хату: двери сами открываются и закрываются. Посреди ночи просыпаюсь от того, что огромный черный кот лапой мое лицо трогает. Свет сам собой включается и выключается. Сама я не живу, а доживаю. Ни одна моя молитва не действует. Читаю, слова путаются и забываются. Ноги и руки распухли, и сделалось мне страшно. И знаю: два века никто не живет, но и так умирать тоже не хочу. Молю Вас всеми святыми и пaмятью Ваших предков и славными делами моего рода, будьте судьей в моем споре, будьте подмогой и защитой. И пусть все, кто из мастеров меня знал и знает, помолится за меня.
Снимите силу его заклятья! Спасите меня, ради Христа.
Низко кланяюсь Вам, Богу раба, а Вам верноподданная Клава из рода Овражных. Возможно, Ваша бабушка поминала нашу фамилию перед Вами.
Во всяком случае, мои-то знавали славнейшую Евдокию Мудрую. Напоминаю фамилию рода моего мужа, а ныне погубителя моей души и тела – Сташко.
В миру он Кирилл, а по кресту Филарет».