Загробный мир. Мифы разных народов
Шрифт:
…Сила солнца сияет им,
Когда здесь – ночь;
Слободы их – под лугами багряных роз
И под сенью ладанных деревьев,
Тяжких золотыми плодами…
…Для иных там кони и голая борьба,
Для иных в усладу – кости игр и звуки лир;
Древо их блаженства – в цвету,
Милый запах веет по удольям их,
А на алтарях
Смешиваются жертвы с блещущим вдаль огнем.
Медленные реки
Изрыгают оттуда сумрак черной ночи…
………………………………….
…В блаженной доле
Все минуют конец, избавляющий от трудов;
И тело их следует за всемогущей смертью,
Но жив остается облик бытия,
Ибо только он – от богов.
Он спит, когда члены наши – при деле их;
А когда на них скатывается дрема,
Он в несчетных снах
Являет нам близящийся суд
Меж теми, кому радость и кому беда…
……………………………..
…
Примет пеню за давящую давность,
Души тех она выведет вновь
К вышнему солнцу
На девятый год,
И вырастут из них великие цари,
И кто ревностен силою, и кто мудр умом;
От людей же впредь станут они зваться:
Святые герои… [14]
У Плутарха (Утешение к Аполлонию. 35) перечисляются три возможные судьбы после смерти: первая, редчайшая, – стать богом, как Геракл; вторая, для праведников, – отправиться на Острова Блаженных; третья, для грешников, – попасть в бездну Эреба (Тартара).
У поэта и философа V века до н. э. Эмпедокла в поэме «Очищения» говорится о том, что очистившиеся души при втором воплощении становятся царями и мудрецами, а при третьем – богами (у Пиндара – героями).
Душа философа
Буддийская идеология основывалась на древних мифологических традициях, отрицая ритуал как единственный путь к спасению и благополучному загробному существованию. Те же мифологические истоки имела и платоновская философия с ее представлениями о вечно существующих идеях и их индивидуальных воплощениях – душах. В уста Сократа, готовящегося принять смерть, выпив чашу с ядом, Платон вкладывает рассуждение о бессмертии души. По преданию, учение о переселении душ в разные существа и даже вещи развивал еще мыслитель VI века до н. э. Пифагор.
В диалоге «Федон» Сократ обосновывает существование бессмертной души до ее воплощения в тело: человек обладает разумом, способность рассуждать он имеет от рождения, и эта способность свидетельствует о том, что душа лишь припоминает те истины, которые были даны ей во внетелесном существовании и были замутнены телесными потребностями и нуждами. Истинный философ не придает значения телесному и готовит себя к идеальному, духовному существованию – смерти.
«Но бессмертна ли душа?» – сомневаются собеседники Сократа. Тот доказывает не только бессмертие души, но и неизбежность ее возвращения в мир и телесный облик, ибо жизни не бывает без смерти, как сна без бодрствования. Однако возрождение может быть разным. Душа, привязанная телом и отягченная материальными нуждами, не может и после смерти оторваться от трупа, поэтому на кладбищах иногда видят призраков (это души, которые боятся загробного мира – Аида). Те же, кто при жизни предавался блудодейству, обжорству и пьянству, удостоятся возрождения в теле ослов и подобных животных: «Те, кто отдавал предпочтение несправедливости, властолюбию и хищничеству, перейдут в волков, ястребов или коршунов». Самыми счастливыми Сократ посчитал рассудительных людей, что провели жизнь в гражданских добродетелях, но не предавались философии: они окажутся среди пчел или муравьев, но могут и снова вернуться к человеческомуроду. Лишь философы, очистившие себя до идеального состояния, способны перейти в род богов. «Через тело, словно через решетки тюрьмы», душа философа познает истину. В другом диалоге тело уподобляется надгробию и раковине улитки.
Убедив слушателей в бессмертии души, Сократ продолжил повествование рассказом о странствии в преисподнюю, в Аид. Естественно, это было не бессвязное камлание шамана, повествующего в трансе о потусторонних видениях, а космология, со ссылками на Гомера.
Из потоков преисподней, истоков всех земных источников, главными оказываются четыре реки, Первая, текущая по кругу, – Океан. К Океану течет река Ахеронт, впадающая в озеро Ахерусиада. Этих вод достигает большая часть душ, чтобы, пробыв там назначенный срок, вернуться в живые тела. Поблизости течет огненная река Пирифлегонт, которая, впрочем, не смешивает своих брызжущих лавой вод с Ахеронтом. В противоположном направлении со страшным ревом мчатся иссиня-черные воды Стикса, четвертой реки, название которой переводится как «холод» и «ужас»; она течет в Тартар.
Души, приходящие в преисподнюю, первым делом являются на суд богини справедливости Дике. Те, что провели жизнь, сочетая добродетели со злом, должны отправиться на озеро, сев на ладьи. Там они очищаются назначенными наказаниями. Ахерусиада оказывается своего рода предшественником католического чистилища. Нет очищения от преступлений для святотатцев, грабивших храмы, убийц-рецидивистов и схожих с ними злодеев: они низвергаются в Тартар. Те из них, кто раскаивается в своих преступлениях, даже отцеубийцы и матереубийцы (или оскорбившие родителей), могут по прошествии года попасть в воды Пирифлегента и притока Стикса Кокита. В водах Ахерусиады они призывают души тех, кого убили, и молят их разрешить выйти на берег. Если пострадавшие от злодеев прощают их, те могут выбраться на землю Аида, если нет – их вновь уносят в Тартар воды страшных потоков, и так продолжается без конца.
Наконец, те, кто прожили жизнь свято, освобождаются из преисподнего царства Аида – их пристанищем становятся горние сферы над землей. Там все прекрасно.
Несказанность красот рая – общее место описаний того света в разных традициях. Даже поэтический гений Данте в «Божественной комедии» сводил к невыразимым восторгам райскую жизнь.
Сократ ждет казни, у него уже нет времени поведать о загробном мире блаженных. «Мы должны приложить все усилия, чтобы, пока мы живы, приобщиться к добродетели разуму, ибо прекрасна надежда и награда велика!» – заключает речь Сократ. Философ и в самом деле стоически подходит к грядущей смерти: он совершает омовение и со смехом отвечает на вопрос о том, как его похоронить – ему все равно, как будет погребено его тело. Он собирается лишь помолиться богам, чтобы удачным было переселение на тот свет. Сократ выпивает яд, и последним его распоряжением было принести богу Асклепию в жертву петуха. Это распоряжение символично: жертву богу врачевания должен был приносить выздоравливающий; для философа избавление души от бренного тела и было окончательным выздоровлением.
В своем идеальном состоянии души сопровождали богов в горнем мире; будучи заключенной в тело, душа, устремленная к идеальному, могла припомнить горние красоты и быть преданной тому богу, которого сопровождала – Зевсу или Аполлону. В другом диалоге Платона душа символически уподобляется колеснице, запряженной двумя конями, которая сопровождает богов. Здесь очевиден пережиток индоевропейского мифа, в котором иной мир представлялся в виде небесного пастбища, где в облике коней и других животных пасутся души.
Душа представляется упряжкой, в которой возница – разум – направляет полет двух коней: один из них – воля – имеет благородную природу, а другой – желания – неблагородную. Сопровождая богов, упряжка несется к полюсу мира. Если крылатым душам удается достичь надлежащей высоты, они созерцают дивный мир идей и остаются в бестелесном состоянии до следующего полета в горний мир. Если же вследствие упрямства коней или неумелости возницы душе не удается созерцать идеи, то крылья отпадают, и душа падает на землю. Теперь ей снова придется начать цикл рождений. Первое воплощение происходит всегда в человека. В соответствии с высотой, которую достигла душа в своем полете, она воплотится в одном из девяти разрядов людей: философ, вождь, правитель, атлет, врач, предсказатель, поэт, художник, ремесленник, софист, тиран.
Чтобы у души отросли крылья для нового полета в горний мир, должно пройти десять тысяч лет. На каждое тысячелетие приходится одно воплощение; в исключительных случаях достаточно трех тысяч лет. После воплощения душа подвергается суду, после которого праведные души пребывают в определенном месте небесного пространства и ведут там существование, соответствующее их жизни, а грешные – низвергаются для казни в недра земли. Когда истечет тысячелетие, начинается новый цикл. В наказание каждый в последующем воплощении должен переносить от других те страдания, которые сам он причинял в предыдущем рождении, и даже жизнь свою должен закончить так, как он прежде заставил кого-то закончить земное существование, например, отцеубийца должен быть сам убит своим сыном и т. д.
По прошествии трех тысяч лет души тех, кто был привержен высшему знанию, и тех, кого окрыляла любовь (ибо преданность земной красоте напоминала о красоте небесной), могли получить крылья. Другие же являлись на суд Дике и должны были в течение тысячи лет нести наказание в преисподней, затем они получали возможность новой жизни в теле животного или человека. Стремление души к небесной красоте и достижение ею совершенства Платон устами Сократа приравнивает к победе в олимпийских состязаниях (вспомним сравнение души с колесницей и роль спортивных состязаний в погребальном обряде). Привязанная к телу душа тяжелеет: будучи притянута к материальному миру, она обречена на хтоническое – преисподнее существование.