Захоронение
Шрифт:
– И что мы делаем?
– В данный момент смотрим телевизор.
Бусс объяснил, зачем они это делают, и снова нажал на воспроизведение.
Минут через десять оба агента подались вперед, заметив и кадре темную фигуру, волочащую за собой нечто.
Изображение было таким зернистым, а движущаяся фигура – такой далекой, что понять, что именно происходит, было довольно сложно, но Бусс про себя отметил время и нижнем углу экрана.
Это был без сомнения их клиент.
Одежда незнакомца была преимущественно темной, он Косил широкополую шляпу, рубашка была, скорее всего, хлопчатобумажной и более светлого оттенка. При таком изображении и под этим углом никаких иных деталей агентам разглядеть не удалось.
Расположив скелет на видном месте, незнакомец покрутился вокруг него несколько секунд, очевидно придавая ему нужное положение. А затем исчез.
Все действие заняло у него не более двадцати секунд.
– Так значит, он у нас на кассете? – спросил Вулфолк.
– Я бы предпочел, чтобы он был у нас в камере. Тюремной, – ответил Бусс. – Но для начала неплохо.
Кассета продолжала крутиться. В кадр вошел охранник, Барни, потом он отпрыгнул от окна, подбежал к своему столу, снова исчезнув с экрана, – видимо, звонил Буссу. Менее чем через пять минут после «активных действий» охранника оба, Бусс и Барни, прошли через холл и вышли на улицу.
– Хватит, – сказал Бусс, – вставляй следующую кассету. Вулфолк послушался.
Эта кассета была отснята камерой слежения, расположенной снаружи здания и направленной сверху вниз на Плимут-сквер. Бусс включил перемотку и стал смотреть запись не сначала, а со времени интересующего их момента.
Вот и он, их фигурант, устанавливающий скелет перед зданием, поправляющий свой «подарок», а затем шагающий прочь.
На этот раз агенты смогли увидеть, как он скрылся за углом.
Бусс отмотал пленку немного назад, и они снова просмотрели запись, уделив особое внимание тому, как незнакомец ставил на место скелет и разворачивал его.
Бусс ткнул пальцем в экран:
– Ты это заметил?
– Что именно? – спросил Вулфолк, подавшись вперед и всматриваясь в изображение.
– Здесь, – сказал Бусс, снова отмотав пленку на несколько секунд назад и нажав на паузу в тот момент, когда их неизвестный подозреваемый придавал руке скелета нужное положение.
– Ну и что я должен был заметить? – все еще недоумевал Вулфолк.
– Вот здесь, – ответил Бусс, вставая и показывая на экран.
– Где?!
Обойдя экран, Бусс показал на руку подозреваемого.
– Его рукав соскользнул, и между ним и перчаткой видна полоска кожи. Вот это белое пятно. Так что мы имеем дело с белым парнем.
Вулфолк кивнул:
– Вот теперь вижу.
Бусс скорчил рожу.
– Да уж, примета очень индивидуальная. Она позволит нам его опознать.
– Ну, надо же с чего-то начинать, – пожал плечами Вулфолк.
Они еще несколько раз просмотрели кассету, но ничего нового не обнаружили. Просмотрев видео с камер слежения на других зданиях и окрестных светофорах, агенты отследили движения неизвестного на протяжении трех кварталов. В любом случае, заканчивалась запись тем, что злоумышленник заворачивал за угол и исчезал.
И ни на одной пленке не было ничего, кроме фигуры в черном, в шляпе, скрывающей прическу, и в широкой рубашке, скрадывающей телосложение.
– Ну и куда же он потом, черт его подери, делся?
Бусс снова прокрутил запись, отмотал назад и снова прокрутил, снова отмотал, снова прокрутил…
– Кассеты не подскажут нам ответ на этот вопрос, а у меня идей нет, – ответил он наконец.
– Но куда-то же он шел!
Они просмотрели записи с разных кассет еще несколько раз.
– Куда-то в обход этого здания, – Вулфолк показал на причудливо украшенное здание на углу улиц Адамса и Ла-Салле.
Бусс поставил черно-белое изображение на паузу. Он понял, что его коллега не смог разглядеть характерные пятна на кирпичной кладке здания, пятна, по которым этот дом легко было идентифицировать как работникам различных служб, гак и рядовым гражданам.
– Это Гнездовье, – сказал он.
– Никогда о таком не слышал.
– Ты же работаешь в центре Чикаго! Как тебе это удалось?
– Я ведь не вырос здесь, Силли. Я на посту всего лишь с февраля.
Бусс откинулся на спинку кресла, снисходительно улыбнувшись напарнику. Затем хорошо поставленным голосом профессионального экскурсовода он начал просветительскую работу:
– Гнездовье находится на месте временной застройки, заселенной после большого пожара в Чикаго. Это место привлекло множество голубей. Жители дома обозвали его Гнездовьем, или Голубятней, и название прижилось. Резиденция архитекторов Дэниела Бернхема и Джона В. Рута, которые спроектировали большинство известных в городе зданий.
Вечно усталые глаза Вулфолка широко раскрылись.
– Ты-то откуда это знаешь?
Бусс пожал плечами.
– Мне нравится архитектура. В детстве я мечтал ею заняться.
– Что-то я совсем не представляю тебя архитектором.
– Мне нравится сама идея того, как это работает: это ведь благодатное поле – придумываешь что-то и превращаешь картинку, возникшую в твоем мозгу, в нечто реальное, нечто нужное людям – дом, церковь.
Вулфолк задумался над его словами.
– Ну, возможно, это не так уж и отличается от нашей работы.
Бусс не понял причину такого вывода, в чем и признался.
– Мы ищем улики и собираем из кусочков общую картину, а затем поднимаем свои задницы и носимся со своей абстрактной идеей до тех пор, пока она не превратится в нечто достаточно конкретное, чтобы поймать плохого парня. И посадить его.