Захребетник
Шрифт:
И убедилась, что Лысый Гений не лжет.
Что сделано, то оплачено.
Выслушав рассказ Вучи до конца, Фернан долго не мог принять его на веру. Все это напоминало историю о чудесах и диковинах, какую хорошо слушать от сказителя на бульваре Джудж-ан-Маджудж, хрустя фисташками. Да, "черная вдова" была быстра в защитах и стремительна в атаках. Да, это ее достоинство, что называется, "шло волнами", идя то на подъем, то на спад. Вуча объясняла это вниманием Лысого Гения – оно усиливалось сразу после очередной "оплаты" и остывало со временем. Но мало ли на свете людей, кто быстрее Фернана Бошени? Милость Вечного Странника непредсказуема, и он раздает дары не равной мерой.
А подъемы и спады – у всех бывают дни удач и разочарований.
Так устроен мир.
Не помогло даже свидетельство первого подмастерья, Абдуллы Шерфеддина – Абдуллу посвятили в тайну раньше Фернана, и он успел не раз проверить действие рецепта на себе.
Фернан дал клятву молчать и обещал подумать.
Покойный отец не ошибся насчет вола. Поле запахивалось без спешки, без озарений и поступков, совершаемых очертя голову, но участок за участок, шаг за шагом… Дело решил случай. Заезжий сорви-голова, будучи пьян, толкнул Фернана на улице и затеял ссору. Фернан, не выдержав, дал забияке оплеуху, тот попытался нырнуть под бьющущю руку, но опоздал – и ладонь хлопнула его не по щеке, а в висок.
Друзья растащили драчунов, но сорви-голова настаивал на дуэли. Завтра, на этом самом месте! Драться он предложил без ограничений – но и без оружия, раз уж "бычок", как он назвал Фернана, первым прибег к рукоприкладству. На дуэль забияка явился еще пьянее, чем вчера, долго куражился, попытался неуклюжим нырком – видимо, любимый прием! – уйти противнику в ноги и сбить на землю…
Фернан поймал его за волосы и основанием ладони ударил в висок.
Он не знал, отчего ударил так точно и так сильно. Сработал навык? Вспомнились наставления отца, который завещал не пренебрегать никаким соперником, если хочешь жить? Лысый Гений толкнул под руку? Так или иначе, но свидетели подтвердили: Фернан действовал в рамках правил.
Фернана Бошени оправдали.
Очень быстрого с этой минуты Фернана Бошени.
Очень сильного Фернана Бошени.
Очень несчастного Фернана Бошени, когда через некоторое время новообретенные качества начали его покидать, оставляя дикое похмелье и сосущую пустоту, требующую, чтоб ее наполнили вновь.
Ты глупец, смеялся Абдулла. Сопляк и рохля. Сидеть у ручья, полного сладкой воды, и умирать от жажды? Смотри, как это делается. Достаточно затесаться в толпу и оцарапать спину метельщика Хакима кончиком ножа – а потом, в течение недели, в той же толпе, воткнуть нож Хакиму в почки и, не задерживаясь, пройти мимо.
Одним метельщиком на земле стало меньше.
Велика ли потеря?
Особенно учитывая покровительство Лысого Гения: портрет у мушерифата ни в малейшей степени не был похож на даму со шпагой, Абдуллу Шерфеддина или Фернана Бошени. А статуэтка… Ну кто, разыскивая маниака, начнет проверять физиономии статуэток, имеющихся у жителей славного города Бадандена?
Метод Абдуллы пришелся не по сердцу Фернану. "Дважды убивать" метельщиков и разносчиков халвы, а позднее, отказавшись от покушений на баданденцев – подстерегать несчастных бедняков, приехавших на заработки? В спину? Нет, это скверно… Томимый жаждой, поселившейся в его сердце, юноша стал выбирать жертвы, способные дать достойный отпор. Для второго, смертельного раза он провоцировал схватку – честную, один на один, и тем успокаивал мятущуюся совесть.
С каждым новым случаем совесть становилась покладистей.
Джеймс Ривердейл был у Фернана Бошени пятым.
– Ты похоронишь меня?
– Нет, – ответил Джеймс.
Пожалуй, вчерашний Джеймс дал бы клятву соорудить для погибшего врага склеп из здешних обломков, и потратил бы на это все оставшееся здоровье – но Джеймс сегодняшний был честен.
– У меня нет сил рыть могилу в песке. Если хочешь, я оттащу твое тело к стене. Это хорошая стена. Возле нее я умирал этой ночью.
– Ладно, – Фернан попытался кивнуть и застонал. – Оттащи. Я думаю, так будет правильно. Мне понравится там лежать. Скажи, у того бархана действительно мой профиль?
– Нет. Тебе кажется.
– Хвала Вечному Стра…
Пока тело остывало, Джеймс Ривердейл сидел рядом и смотрел, как профиль Фернана Бошени слой за слоем осыпается с бархана, чтобы исчезнуть навсегда. Потом оттащил труп к стене, попросил Вечного Странника быть не очень строгим к умершему, взобрался на лошадь и поехал в Баданден.
Он не думал, каким способом находит дорогу в пустыне. Просто, едва лошадь сворачивала в сторону с верного пути, по спине Джеймса бежали холодные мурашки. Он сбрасывал дрему, брался за поводья, напоминал лошади, кто тут главный – и продолжал двигаться в Баданден, а не в злые пески Шох-Дар.
На востоке, по правую руку от него, вставало солнце.
CAPUT VIII
в котором речь пойдет о вещах столь замысловатых, что младенец седеет в колыбели, едва услышав о них; а также выясняется, что и маги высшей квалификации в курсе, что значит – мистика
– Фарт, свяжись с домом.
– Мэл, я связывался.
– Когда?
– Вчера. И позавчера.
– А сейчас свяжись еще раз! Маленький Патрик совсем один, а ему едва годик исполнился!
– Ничего себе – один! – возмутился Фортунат Цвях, с явным сожалением закрывая сборник адвентюрных моралитэ. Вместо привычной кожи книга была обшита снежно-белым бархатом с кроваво-алыми буквами заглавия. – Кормилица, две няньки, твоя тетушка Амели, моя тетушка Беата…
– Ты еще повара вспомни! Не испытывай мое терпение, дорогой. Я хочу убедиться, что с нашим сыном все в порядке.
– У тебя предчувствие? – насторожился венатор.
Предчувствиям жены он доверял.
– Нет. Просто я хочу знать, как он сегодня спал. И кушал. И сходил ли по-большому. И не болит ли у него животик. Да, еще напомнить о присыпочке…
Во всем, что касалось маленького Патрика, переспорить Мэлис было невозможно. Ворча, охотник на демонов покинул кресло, дабы извлечь из ящика комода коннекс-артефакт, выполненный в виде круглого зеркальца с ручкой, в дешевой оправе из орехового дерева. Сколько он уже потратил маны, связываясь с домом через стационарный обсервер, установленный в гостиной?!