Захребетник

Олди Генри Лайон

– Я бы с радостью… Увы, сегодня я иду в фехтовальный зал.

– Вы не устаете меня удивлять, виконт! Я думал, вы приехали в Баданден бездельничать, предаваться двадцати семи порокам и ста сорока четырем удовольствиям, а вы…

Все трое рассмеялись.

– И что, здесь есть приличные фехт-залы?

– Есть, и не один. К примеру, зал маэстро Бернарда…

– Зал покойного маэстро Бернарда? Странный выбор, однако.

Нет, это сказал не охотник на демонов.

* * *

Джеймс не заметил, когда в духан вошел Дядя Магома, расположившись за соседним столом. Перед сопредседателем Гильдии баши-бузуков исходил паром пузатый чайничек, расписанный лилиями и лотосами. Жмурясь от удовольствия, Дядя Магома наслаждался ароматом зеленого чая в миниатюрной пиале – при этом не забывая держать уши открытыми.

Оказывается, ушами он умел не только шевелить

– О, какие люди! Благодарю за список – он мне весьма пригодился. Присоединяйтесь к нам, прошу! Разрешите представить…

Дядя Магома не заставил себя упрашивать. Джеймс вился вокруг старика, как пчела вокруг розы. Сейчас его интересовало все, хоть как-то связанное с целью поисков. Молодой человек впервые в жизни чувствовал себя гончей, взявшей след. Это возбуждало, толкая к немедленным действиям.

– И чем же вам показался странным мой выбор?

– Вам, юноша, – Джеймс с трудом простил Дяде Магоме "юношу" при свидетелях, – нечему учиться у вдовы Бернарда Эстевена. Есть вещи, которым не научишь. А есть такие, которым учиться не стоит.

– Залом заведует дама? Редкий случай! – приподнял бровь Фортунат Цвях.

– Уникальный. В Бадандене – единственный. Не скажу, чтобы к ней так уж рвались ученики.

– Потому что она – женщина? – возмутилась венаторша.

– И поэтому – тоже.

Дядя Магома опустошил пиалу и налил себе еще чая.

– В городе есть фехтмейстеры и лучше, и хуже. Просто, зная характер Вучи Эстевен, а также предполагая, что и вы, юноша, с перчиком… – старик многозначительно шмыгнул носом. – Вам еще не рассказали историю гибели Бернарда? Нет? Странно, я не думал, что окажусь первым.

Рассказ Дяди Магомы, где истина бежит в одной упряжке с предположениями, а ряд «белых пятен» оставляет простор для воображения поэтов

Фехтмейстер Вук Туммель прибыл в Баданден, имея при себе все необходимые грамоты. Кроме грамот и небольшой, но с любовью собранной коллекции метательных ножей, к которым маэстро питал неизъяснимую слабость, он привез дочь тринадцати лет и телегу с домашним скарбом.

Он приехал навсегда и возвращаться на родину, в Серую Шумадию, не собирался. Отсутствие при маэстро жены и категорическое нежелание рассказывать о причинах столь решительной смены места жительства наводили на некоторые мысли. Но их старались держать под замком. Зачем лезть человеку в душу, когда он тебя об этом не просит?

Твердая рука и хищный, "волчий" глаз фехтмейстера служили залогом молчаливости коллег, соседей и просто досужих болтунов.

Приобретя в рассрочку дом на южной окраине, Вук поселился в нем, и вскоре объявился в Гильдии баши-бузуков. Диплом его оказался в полном порядке, подписан самим Фридрихом Рукобойцей из Риммелина, и Гильдия выдала Туммелю разрешение на открытие зала.

На ежегодных гильдейских празднествах Вук Туммель выступил лишь однажды, через год после приезда. Школу показал крепкую, можно сказать, академическую – но без блеска и изящества, ценимых зрителями; а потому бурных оваций не сорвал. Ученики у Вука задерживались такие же: те, кто готов был работать до седьмого пота, а не гнался за призами и восторгами публики.

Остальные уходили.

Наиболее упорным оказался некий Бернард Эстевен, местный уроженец. По прошествии четырех лет Вук сделал его своим подмастерьем, доверив вести занятия с новичками. Парень приглянулся не только хмурому маэстро: Вуча, дочь Туммеля, тоже положила глаз на старательного, серьезного и по-мужски красивого юношу.

Бернард отвечал ей взаимностью.

К слову сказать, Вуча с детства училась владеть клинком, и строгий отец не делал дочери никаких поблажек. Уже в юные годы девица добилась определенных успехов, хотя звезд с неба не хватала.

Через пять лет после прибытия Туммелей в Баданден молодые люди сыграли скромную свадьбу. Еще через два года Бернард получил от учителя диплом фехтмейстера, заверенный в Гильдии. Однако денег на отдельный дом и зал новая семья пока не скопила – оба продолжали жить под крышей Вука, помогая маэстро.

За год до смерти Туммель, быстро состарившийся от тяжелой болезни, упавшей на него, как ястреб падает на зазевавшегося петуха, подписал еще один диплом – на имя дочери. В Гильдии сочли это причудой умирающего, и спорить не стали. Тем более, что зал маэстро оформил на зятя.

Похоронив отца, супруги вскоре обнаружили, что клиенты не слишком стремятся к ним. Чета Эстевенов судорожно пыталась поднять престиж зала. Детей у них не было, и все время они посвящали общему делу. Увы, старания пропадали втуне: гонораров едва хватало, чтобы влачить жалкое существование.

Скоро меж супругов начались раздоры. По рассказам немногих оставшихся учеников, ссоры вспыхивали буквально на пустом месте, которое, как известно, свято не бывает.

Однажды поздно ночью в зал маэстро Бернарда был срочно вызван лекарь. Престарелый хабиб, живший неподалеку, застал маэстро истекающим кровью на руках жены. Сквозная колотая рана в груди не оставляла никакой надежды. Бернард Эстевен умер через десять минут после прихода лекаря, успев прошептать:

– Она не виновата. Несчастный слу…

Всем известно: несчастные случаи подобного рода время от времени происходят при тренировках на боевом оружии – а иного в доме Эстевенов не признавали. Но чтобы проткнуть человека насквозь… Учитывая вспыльчивый характер Вучи, нетрудно было предположить, что за "несчастный случай" имел место на самом деле, когда супруги начали выяснять отношения с клинками в руках.

Следствие приняло во внимание показания хабиба, подтвердившего заявление Бернарда, и обвинения против вдовы маэстро выдвинуты не были. Тем не менее, слава мужеубийцы прочно закрепилась за женщиной. Ее стали звать "черной вдовой". Последние ученики оставили зал, и не прошло и года, как Вуча Эстевен уехала из Бадандена в неизвестном направлении.