Захваченная Вишесом
Шрифт:
— Хэлли, — он удостоверился, что в его голосе явно слышалось предупреждение. — Ты играешь с огнем.
— А ты — твердолобый дурак!
Вскочив на матрас, Вишес одним стремительным движением перепрыгнул через кровать.
Когда он приземлился по другую сторону, Хэлли бросилась прочь и забилась в ближайший угол. Она сжалась в крошечный клубочек и, подняв руку, закрыла лицо и шею, будто пытаясь защититься от ударов.
При виде того, как Хэлли дрожит от страха, у Вишеса похолодела кровь. Он ни разу в жизни не бил женщину с целью причинить боль. Шлепки, порка, плетка —
Мысль о том, что Хэлли сочла его способным на такое насилие, глубоко ранила. Сев на край матраса, Вишес посмотрел на ее сжавшуюся фигурку. Что он сделал? Почему она думает о нем так ужасно? Вишес мысленно вернулся в игровую комнату и вспомнил слезы на лице Хэлли. Она была испугана, но он предположил, что причина в девственном страхе перед скреплением союза. Неужели он ошибся? Хэлли боялась чего-то гораздо худшего?
Чувствуя себя выбитым из колеи, Вишес оперся локтями на колени и спрятал лицо в ладонях. Он никогда прежде не ведал неудач, но только что все испортил с Хэлли. Не понял ее потребностей. Не увидел ситуацию с ее точки зрения. Она была деревенской девочкой с отсталой планеты, где избегали даже самых простых лекарств. Все произошедшее после Захвата, скорее всего, шокировало ее. Вишес думал, что прилагает все силы и раскрепощает ее своими способами, но, очевидно, поторопил события.
Едва заметное движение привлекло его внимание. Хэлли села в углу и обняла колени, наблюдая за Вишесом настороженно и внимательно. Их взгляды встретились и зацепились. Наконец, он протянул руку. Хэлли неуверенно проследила за его пальцами.
Но когда она оттолкнулась от пола и медленно приблизилась, у Вишеса в животе запорхала надежда. Быть может, еще не все потеряно.
Хэлли вложила ладонь в его руку, и он сжал пальцы. Вишес мягко потянул, и она подошла к нему. Он обхватил ее за талию и усадил к себе на колени. Убрав волосы со щеки Хэлли, Вишес откинул их ей за плечо. Пускай она преодолела свой страх и подошла ближе, но Вишес до сих пор ощущал ее опасения. Одно неверное движение, и Хэлли снова сбежит.
— Прости, — он улыбнулся при виде изумление на ее лице. — Да, я способен видеть свои ошибки и честно их признавать, — уже более серьезно Вишес добавил: — Я думал, мы сейчас немного играли. Когда я перепрыгнул через кровать, мне и в голову не приходило, что ты решишь, будто я хочу сделать тебе больно.
Хэлли разглядывала его в течение секунды.
— Просто инстинкт. Я не думала, что ты на самом деле меня ударишь, но не хотела рисковать.
Инстинкт? Кто-то посмел поднять на нее руку?
— Что ты подразумеваешь под инстинктом?
— Этот раз был бы не первым, когда кто-то набросился на меня в гневе, — пожала она плечами.
— Кто тебя бил? — у него в груди вспыхнула ярость. Грубый тон испугал Хэлли, и Вишес, погладив ее руку, извинился во второй раз за несколько коротких минут: — Прости.
— Ничего страшного, — она положила ладонь поверх его руки. Когда Хэлли начала объяснять, ее голос был тихим: — Мой отец — не самый лучший человек. Он постоянно в запое и, ну, в общем,
Вишесу пришло в голову, что он уже столь многое узнал о ее теле, но совершенно ничего о ней самой.
— Расскажи мне о своей семье.
— Зачем? — нахмурившись, посмотрела на него Хэлли.
«Потому что я так сказал», — подумал он, но вместо этого ответил:
— Я хочу больше о тебе узнать.
— О. Ну, рассказывать особо не о чем. Мой отец — кузнец. Мама умерла, когда я была еще маленькой. Потом у меня появилась мачеха, но ненадолго. Она погибла, когда наступила зима, и к нам в деревню пришел кашель. Два моих младших брата — сыновья мачехи и отца, — пояснила Хэлли, — последовали за ней на кладбище. Больше отец не женился. Нас пятерых воспитала моя старшая сестра Керри, но потом она вышла замуж. К тому времени мы были уже достаточно взрослыми, чтобы сами о себе заботиться.
Кажется, их воспитание кардинально отличалось. Хэлли выросла дома в окружении семьи, а Вишеса по достижении пятилетнего возраста послали в элитное военное училище, где он сразу же приступил к обучению. Ему подумалось, что раз сестра Хэлли состоит в браке, ее мужем может быть харкос.
— Ты единственная женщина в семье, участвовавшая в Захвате?
— Керри вышла замуж за владельца молочной фермы еще до того, как старейшины подписали соглашение с вашей расой. А Берни…живет в колонии.
Вишес заметил в ее голосе небольшую заминку, однако давить не стал. Навыки ведения допроса подсказывали, что здесь крылась своя история, но не стоило просить Хэлли открыться полностью. Они только познакомились, и им еще предстояло выстроить доверительные отношения.
— А что насчет тебя? — Хэлли передвинула ладонь на предплечье Вишеса. — У тебя есть семья?
— Была. Родители умерли несколько лет назад.
— Соболезную, — она сжала его руку в знак сочувствия.
— Спасибо, — ее доброта вызвала у него улыбку. — Мои соратники стали для меня братьями, — погладив шею Хэлли, он коснулся губами ее щеки. — Но теперь ты — моя настоящая семья.
— Этого ты от меня хочешь? — она настороженно следила за ним. — Настоящую семью?
Вишес положил ладонь ей на живот и раскрыл пальцы, охватывая небольшой участок кожи. Мысль о Хэлли, вынашивающей его ребенка, согрела ему сердце.
— Конечно.
— Ты уверен? Судя по тому, что я видела до сих пор, ты хочешь быть моим господином. Отношения «раб-хозяин» точно не характеризуют настоящую семью. Вишес, семья требует компромиссов и жертв.
Неуверенность в голосе Хэлли помогла ему все понять. Он потер ладонью позади ее шеи.
— Хэлли, я хочу быть твоим господином здесь, в нашей спальне. Я не хочу, чтобы ты была моим настоящим рабом.
— Не понимаю. Я думала, мужчины с небесных судов относятся к женщинам, как к рабам и собственности.
— Ладно, — осторожно ответил он, — наши законы похожи на ваши. Жена принадлежит мужу, но представление о том, что мы делаем женщин рабынями, ошибочно. Точно так же, как у ваших мужчин, у всех нас разные представления о браке, поэтому некоторые более категоричны, чем другие.