Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Шрифт:
Судя по немецким довоенным планам, военное управление не было предназначено для выполнения каких-либо политических функций. Хотя эта мера, рассчитанная только на первое время, продержалась на протяжении всей немецкой оккупации, административная структура не была соответствующим образом скорректирована. На практике командир каждого района был волен действовать, как считал нужным в рамках некоторых общих указаний высших эшелонов командования. Цель военного управления состояла в том, чтобы обеспечить мир и безопасность в тылу за линией фронта. Это действительно соответствовало традиционным взглядам немецкой армии, рассматривавшей тыловые районы прежде всего через призму логистических проблем. Именно по этой причине генерал-квартирмейстер Вагнер был одним из первых,
Этот факт объясняет два противоречивых явления. Во-первых, неэффективность и непоследовательность администрации; например, в течение первых 15 месяцев войны в тылу групп армий были секции военной администрации (отдел VII), которые получали приказы от генерал-квартирмейстера, в то время как сами армейские группы секций военной администрации не имели. Только на последней стадии кампании административная структура и цепь инстанций были несколько расширены и наделены законным статусом. С другой стороны, произвольное подчинение военной адинистрации канцелярии генерал-квартирмейстера способствовало развитию относительно более «реалистичной» политики, которая преобладала в некоторых районах под управлением военной администрации, поскольку генерал Вагнер и его сотрудники не были искренне привержены крайним мерам, которые насаждал фюрер и услужливо поддерживал Кейтель.
В конечном счете у каждого военного командира и коменданта было больше возможностей для выполнения своей административной задачи, чем у гражданских комиссаров. Именно по этой причине – и из-за отсутствия достаточно полных свидетельств – политика, проводимая различными подразделениями военной администрации, не поддается систематическому анализу. Они будут раскрыты в той мере, в какой они затрагивали проблемы немецкой Ostpolitik, рассмотренные в следующих главах.
Авторитарная анархия
Во многих отношениях описанные явления в двух рейхскомиссариатах свидетельствовали о сложностях и вариативности немецкой политики. Даже здесь Розенберг и его помощники не приблизились к статусу бесспорных хозяев, на который они рассчитывали. Если целью создания центрального территориального министерства на Востоке было упорядочивание его работы путем создания простой цепи инстанций, то результат оказался прямо противоположным.
Бок о бок с органами гражданского правительства в каждом рейхскомиссариате находился военный комендант (Wehrmachtsbefehlshaber), эквивалентный по званию командиру дивизии. Хотя военные коменданты по-прежнему обладали определенной властью в поддержании общественного порядка и особенно в организации военных перевозок, расквартирования и вопросах, касавшихся военнопленных, они утратили большую часть своих полномочий в области гражданского управления в 1942–1943 гг., когда СС взяли на себя абсолютную ответственность за проведение антипартизанской войны; они частично восстановили авторитет, когда тылы групп армий были распущены, а регионы под управлением «гражданской» администрации снова стали зоной боевых действий в 1943–1944 гг.
Более важным элементом конфликта с гражданскими властями были ведомства Гиммлера. Сначала СС и полиция в несколько неоднозначном состоянии постоянно расширяли свои функции, особенно после передачи под их юрисдикцию контроля над военными операциями за линией фронта. Под началом каждого рейхскомиссара был высший начальник СС и полиции (H"oherer SS- und Polizeif"uhrer), и к каждому рейхскомиссариату были прикреплены нижестоящие чиновники СС. Кроме того, люди Гиммлера контролировали местную полицию и специальные отряды СД (известные в областях под управлением гражданской администрации как зондеркоманды). Поскольку органы СС получали приказы непосредственно от своих контрольных органов в Берлине, неизбежно возникали конфликты между ними и органами гражданской администрации, которые тщетно требовали права контроля над ведомствами СС. Заместителю министра Мейеру было удобно упразднить
Ситуация была еще больше усложнена благодаря участию множества других ведомств, описывать конкретные полномочия которых здесь нет необходимости. Прежде всего среди них были экономические представители и различные монопольные компании, созданные для оккупированных районов. С 1942 г. программа найма рабочей силы действовала без учета директив гражданской администрации. Несмотря на то что большинство заинтересованных ведомств входили в Центральный штаб планирования OMi, само присутствие этих многочисленных подразделений вносило неразбериху и разнородность в и без того запутанный административный и политический лабиринт.
Некоторые из возникавших трудностей могли быть связаны со спонтанными решениями, вызванными неблагоприятным для Германии поворотом в ходе войны. Многие из них были связаны с внутренней борьбой за власть в рейхе. Однако некоторые возникали из-за отсутствия видения, гибкости и планирования. У немецких политиков было три основных альтернативы, когда они ввязались в авантюру по управлению европейской Россией – обширным пространством с более чем сотней миллионов жителей, насквозь пронизанным советскими и коммунистическими ведомствами, в котором практически каждая отрасль общественной жизни и экономики находилась в руках государства и для работы которого требовалась нескончаемая бюрократия. Этими альтернативами были: самоуправление под общим контролем Германии, участие каждого заинтересованного немецкого ведомства под руководством небольшого координирующего и политикообразующего штата или создание территориального министерства, стремящегося управлять всеми уровнями деятельности на оккупированной территории.
Проще всего было бы позволить населению разбираться со своими собственными проблемами по своему усмотрению и лишь помогать организовывать самоуправление, роль оккупирующей державы в котором была бы в первую очередь помогать, проверять и контролировать, а также обеспечивать безопасность в своих собственных интересах; а также подготовиться к возможному признанию территории автономным государством (или несколькими государствами). Но, учитывая мировоззрение и устремления населения, такая перспектива казалась политическому руководству рейха неприемлемой. Получившаяся в итоге развернутая административная структура стала логическим следствием такого подхода.
Хоть и было решено, что рейх должен поддерживать тщательный контроль на Востоке, некоторые представители Берлина выступали против идеи ОMi как таковой. Полагая, что это министерство будет лишь поощрять дублирование и трения, не внося никакого вклада в компетентность или эффективность, они предложили созвать небольшой высококвалифицированный штат экспертов, который мог бы стать политическим мозговым центром; фюрер назначил бы ряд губернаторов, непосредственно ответственных за него, – что-то наподобие немецких гаулейтеров; и каждое из немецких министерств «просто» распространило бы сферу своей деятельности на только что завоеванные земли.
Розенберг с самого начала выступал против этой схемы, и Гитлер встал на его сторону. Восток должен был считаться отдельной категорией; разгон исполнительной власти считался теоретически нежизнеспособным решением, даже если на практике оно с лихвой демонстрировало свою эффективность. Таким образом, Берлин пошел по пути создания территориального министерства, которое в теории должно было нести всю ответственность за новый Восток. Не сказать, что это решение было с легкостью воспринято конкурентами в правительстве. Весной 1942 г. у Розенберга были веские причины жаловаться, что одной из трудностей в его деятельности было то, что «верховные власти рейха естественно [sic!] не желали без протеста признавать такое новое министерство… Мы боролись с этой проблемой на протяжении нескольких месяцев… Мы отказывались становиться их мальчиками на побегушках…».