Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Даллин Александр

Большинство из этих групп были хорошо осведомлены о предстоящем вторжении. Абвер заключил договор с ОУН(б), предоставив ей почти неограниченную свободу политической пропаганды в обмен на тайное военное сотрудничество. В начале апреля 1941 г. элементы УНРады и «Прометея» в Варшаве по наводке Севрюка начали набрасывать планы относительно украинского правительства. А ОУН(м) за десять дней до вторжения прислала Гитлеру подробный документ, в котором назвала себя настоящим националистическим и авторитарным режимом на Украине, на который рейх мог положиться как на «единственный противовес» устремлениям евреев и великороссов.

Таким образом, в начале германского вторжения ряд украинских эмигрантов занял ключевые позиции в немецкой сфере влияния – все

они были убежденными националистами, многие из которых были профашистами, но встречались среди них и редкие оппортунисты, и бывшие представители антигерманского движения. Какими бы ни были их программы – и они значительно различались, – украинские коалиции надеялись использовать войну в своих собственных целях. Ведомства Розенберга и Канариса собирались использовать их для продвижения целей Германии. От ориентации Гиммлера-Бормана им было мало толку, даже в ограниченном масштабе. Рано или поздно брак по расчету неизбежно должен был привести к серьезной внутренней розни.

Львов: первый кризис

В течение первых четырех дней после начала вторжения вермахт подошел к Львову – столице Восточной Галиции. Здесь украинские националисты организовали восстание, которое было жестоко подавлено отступающей Красной армией и НКВД. В последующие дни хаоса (город был оставлен Красной армией в ночь на 29 июня) для немцев стало очевидным, что последователи Бандеры, в том числе и в батальоне «Нахтигаль», проявляли значительную инициативу, проводя чистки и погромы.

На самом деле утром 22 июня ОУН(б) в Кракове сформировала Украинский национальный комитет при сотрудничестве с некоторыми другими националистами и отправила своих людей в Восточную Галицию. 30 июня она совершила внезапный и неожиданный переворот во Львове. Стоило только ответственному офицеру военной разведки профессору Гансу Коху, давнему союзнику украинского националистического движения, устроить конференцию по созданию городского управления во Львове, ему пришлось принять участие в тщательно спланированном заранее перевороте, после которого на собрании ОУН(б) было объявлено о возрождении «Украинского государства». Этот не предвиденный как абвером, так и людьми Розенберга шаг поставил как немцев, так и конкурирующие украинские группы перед свершившимся фактом.

Профессор Кох и его немецкие единомышленники явно не уловили полного смысла провозглашения или не осознали, в какой степени оно противоречило планам Гитлера. Они считали движение ОУН(б) «несозревшим и неуклюжим», но едва ли опасным; они «бы дождались, пока мы не доберемся до Киева, прежде чем провозглашать украинскую государственность». Однако реакция других немецких ведомств была решительно негативной. Вечные противники украинской государственности находили свидетельства неповиновения, и даже «проукраинцы» в штате Розенберга не могли не подвергать сомнению надежность Бандеры в сложившихся обстоятельствах. Присутствие немецких войск во Львове все еще было достаточно скудным, и в городе царила неразбериха. В итоге новому «правительству» почти целую неделю дозволено было работать под руководством Ярослава Стецько, верного помощника Бандеры. СД так мало знали об этой организации, что в своих путаных телеграммах в Берлин они неправильно описали ее структуру и не смогли даже указать без ошибок имена ее членов. В ответ на переворот «айнзац-группа создала украинское политическое самоуправление в городе в качестве противовеса группе Пандеры [sic!]. Дальнейшие меры против нее, особенно против самого Пандеры, находятся на стадии подготовки».

Понимая, что был брошен прямой вызов господству Германии, 2 июля СД начали арестовывать последователей Бандеры. 4 июля был назначен немецкий комендант города, а на следующий день правительство Стецько распалось; 12 июля Стецько был арестован; сам Бандера был переведен из Кракова в Берлин и, хотя к нему относились с уважением, содержался в тюрьме.

Между тем немецкие власти были заняты наведением «порядка» в Восточной Галиции. Поддерживавших Стецько мэров

и начальников полиции заменили, собрания, подозреваемые в поддержке ОУН(б), распустили. Хотя Ганс Кох и другие тщетно пытались добиться от Бандеры и Стецько отказа от провозглашения Украинского государства, официальная немецкая позиция диктовала оборвать все связи с ОУН(б). Изначально оставив вопрос о положении Галиции открытым, в середине июля Гитлер решил отделить ее от будущей территории OMi и передать Генерал-губернаторству [20] . Лейббрандт и некоторые другие запротестовали, заявив, что это означало бы расчленение исторической Украины и потому вызвало бы «большое разочарование украинцев и разрыв между политическим руководством Германии и украинцами», но безуспешно. 1 августа Галиция стала провинцией немецкой Польши.

20

Генерал-губернаторство – автономное образование в составе Третьего рейха, созданное на части довоенной территории Польши.

После официальной ликвидации ОУН(б) организация Мельника вновь стала главным представителем украинского национализма для Германии. Посредством различных мер и меморандумов она стремилась втереться в доверие немецким властями. Но терпимость со стороны армии длилось недолго. Волны арестов, в июле – сентябре 1941 г. затрагивавшие в первую очередь последователей Бандеры, позднее в равной степени распространялись и на ОУН(м), особенно с учетом того, что ее деятельность в Киеве, Житомире и других местах предвещала возобновление курса на независимость. Напрасно ее лидеры обращались к Гитлеру, прося изменить политику. В Берлине разгорались антинационалистические настроения, и даже «проукраинец» Розенберг в середине ноября приказал: «В целях обеспечения беспрепятственной административной реорганизации необходимо будет предпринять все необходимые меры для того, чтобы воспрепятствовать деятельности особо опрометчивых элементов из Западной Украины в рейхскомиссариате [Украина] и чтобы ее представители не смогли проникнуть туда из Генерал-губернаторства».

Сепаратисты, еще недавно бывшие привилегированным сословием, вскоре стали преследуемыми париями. Националистические лидеры желали сотрудничать с немцами, но на своих условиях. Хотя они заявляли, что выступают от лица украинского народа, на территории, оккупированной немцами Советской Украины, им не удалось заручиться особой поддержкой народа. Они формировали партизанские подразделения, но воздерживались от нападения на немцев. Их лидеры были помещены в немецкие тюрьмы и концентрационные лагеря; но когда в 1944 г. их отпустили на свободу, они снова примкнули к нацистам, чтобы возобновить борьбу против Москвы.

По всей вероятности, вспыхнувший во Львове кризис и его последствия лишь ускорили неизбежное. Даже сговорчивые группы ОУН, готовые на все, кроме безоговорочного подчинения, не смогли выжить в атмосфере немецкого чиновничества, большая часть которого придерживалась тезиса об «унтерменшах», а меньшая разрывалась между «проукраинскими» взглядами и стойкой верой в то, что «Германия должна стоять на первом месте».

Глава 7

Германия и Украина: украинская точка опоры

Геринг, Борман и Кох

Борьба за контроль, которая велась в относительной тишине и тайне вплоть до начала вторжения, вспыхнула в рядах нацистской элиты, как только настало время назначить рейхскомиссара Украины. Первоначальный план Розенберга состоял в том, чтобы назначить Эриха Коха рейхскомиссаром Москвы, а Арно Шикеданца или Герберта Бакке рейхскомиссаром Украины. Ходатайство Геринга на гитлеровской конференции 16 июля 1941 г. положило конец этим планам. Утверждая, что Кох был «личностью с самой сильной инициативой и лучшей подготовкой для этой должности», Геринг предложил, чтобы ему дали страны Прибалтики или Украину.